– Это все чертов Федя.

– Как это? – изумился Степан. Откровение Киры шло вразрез с его собственными догадками.

– Ты же видел, я была ближе к правому краю. Лешка ехал по центру, а Федя зажимал его сзади слева. Затем брат будто… Начал притормаживать… Я чуть не отправилась за ним следом, когда эта скорая прямо передо мной пролетела, – Кира сделала рубящий жест правой рукой в левую сторону.

– Это все-таки была машина скорой помощи?

– Да, я по красной полоске определила. Но от страха не стала разворачиваться, уехала черт знает куда, остановилась и набрала тебе.

– Откуда у тебя мой второй номер?

– Как откуда… Лешка скинул.

– Ясно. Хочешь сказать, что Федор все так удачно подстроил, чтобы Алексей попал в ДТП?

– Ну… Он же понимал, что на перекрестках надо притормаживать, тем более бульвар, где ни хрена не видно и полторы полосы. И этот урод, если ты заметил, начал как будто толкать его. Так что виновного долго искать не придется. И вспомни его слова перед гонкой, что он уготовил какой-то там сюрприз.

Довольно быстро сестра Алексея пыталась поднести к алтарю козла отпущения. Или, правильней сказать, акулу отпущения. С позиции Степана было видно, что перед перекрестком Федя как раз-таки начал притормаживать, иначе из-за дымовой завесы он бы точно вмазался в столб. Подозрения Степана начали усиливаться.

– Тебя не смутила неисправность в выхлопной системе?

– А, ты про дым… – Кира взяла бутылку и допила остатки воды. – Ты же знаешь моего брата, тот любит поиграть с газом…

– Здесь дело не в педали, – перебил ее Степан.

– А в чем? Ну, может, расходники какие-то не успел поменять, или масло попало в камеру.

– И дело не в расходниках. От масла чаще синеватый дым, а не как от горящего нефтеперерабатывающего завода.

Здесь Кира переключила внутренний тумблер на режим «ежика».

– Степ, у меня в школе по химии была натянутая «тройка», что ты ко мне пристал?

– Дым из выхлопа пошел из-за того, что Алексей заправил «Тойоту» не тем, чем нужно. Кто-то подложил ему канистру с дизелем.

– А вот пусть чаще заправляется у ваших торгашей. Откуда ты знаешь, что они тебе в эти бутылки льют?

– Торговцы в норме, они берут бензин с проверенных заправок и работают так уже не первый вечер. В бутылках его действительно нежелательно хранить, но реакция с таким пластиком наступает спустя долгое время. Если у них после гонки остается бензин, они выливают его в пригодные для этого канистры.

– Не пойму, а я-то здесь причем? – от затянувшейся прелюдии Кира начала разводить руками.

«Твоя игра в дурочку слишком затянулась», – злился про себя Степан.

– Хорошо, спрошу конкретней. Зачем ты подвергла Алексея опасности?

***

Девушка была в недоумении. Ее взгляд был тупо уставлен на Степана, так, что фонарные огни проливали свет на ее правую скулу.

– Я сейчас не поняла, ты обвиняешь меня в произошедшим с братом…?

– Я объясняю, а ты молча слушаешь. Накануне сегодняшней гонки Алексей по приезду упомянул, что не смог найти в своей связке ключи от гаража, и очень обрадовался, когда встретил меня на месте. После чего он обнаружил у себя канистру с неизвестным содержимым, и почему-то решил, что это был мой подарок. Канистру он взял с собой, и когда Алексей открыл ее на точке сбора, он обратил внимание, что у содержимого нехарактерный запах. Однако не стал разбираться в ситуации и вылил содержимое в бак вместе с бензином, который он приобрел у торговцев. Под топливным люком остались небольшие подтеки после заправки. Я прошелся по ним пальцем, и обнаружил, что у них маслянистая основа. Мои подозрения подкрепились, когда ты замешкалась в подборе слова, и сказала «начал притормаживать», хотя мы оба понимаем, что в тот момент двигатель скорее всего вышел из строя, – выждав паузу, он завершил свой ход мыслей. – Все говорит о том, что ты тайком вытащила из его связки ключ от гаража и привезла эту канистру с дизельным топливом. У меня только один вопрос – зачем?

Кира, выслушивая свое разоблачение, продолжала молча расправляться с папиросой.

– Ты ничего не докажешь.

Здесь удар по самолюбию Степана пришелся как ни кстати больно.

– Не беспокойся, делом займутся отделы нашего округа. Я уж точно найду способ представить им фамилии со списком подозреваемых.

– Тогда я и тебя под эшафот подведу. Ты тоже в эту игру ввязался.

Степан развернулся к ней полностью в анфас.

– Интересно, на каком основании? Ты видишь меня в этой игре второй раз.

Кира выдохнула носом, затем уперла локти в колени и положила голову на руки.

– Лешка правильно говорил, что полицейские, как овчарки. Вынюхают все, – Кира потерла лицо. – Не думала, что так может закончится…

– На что ты рассчитывала?

– Что он бросит ездить! Раз уж Федечка (как же язвительно она произнесла его имя) тебе на него нажаловался, я не хотела, чтобы дело дошло до разборок в ментовке. Еще до вступления в ваш клуб я пыталась говорить с братом, чтобы тот перестал брать деньги, но тот ни в какую. Рассчитывала, что он зальет соляру еще в вашем боксе и не доедет до старта, зная, как он любит высокие обороты.

– Неужто ты и правда думала, что двумя каплями дизеля ты отобьешь у него желание участвовать в гонках и собирать по́дать с твоих бывших ухажеров? Теперь он доедет разве что до больничной койки. А от тебя я услышал признание, которое можно подшить к делу.

– Что ж, надевай наручники и вези меня в отделение. Повторю там слово в слово! – Кира снова начала всхлипывать и закрыла лицо руками. Степан сделал глубокий выдох, и, пользуясь моментом, положил руку Кире на плечо.

– Я могу представить, как Алексей тебя любит, и как ты ему дорога. Вряд ли он захочет навещать тебя в колонии общего режима. Посмотри на меня, – девушка повернулась к Степану. Несмотря на темноту, часть света попадала ей на лицо и от слез в глазах мелькал оранжевый блеск. – Если пообещаешь, что расскажешь ему все, когда он придет в себя, я не дам тебя в обиду. С гонками будет покончено. Равно как и с Федором.

– Он же убьет меня за это!

– Не убьет. Говорю, ты слишком дорога ему.

Внутренняя благодарность набрала такой порыв, что Кира снова бросилась к Степану в объятия.

***

Кира долго уговаривала Степана поехать к ней, чтобы события неприятного вечера перенеслись куда легче, но инспектор категорически отказывался от визита к малознакомому человеку. Сейчас нужно было замести следы и решить другие вопросы – избавиться от навигаторов, вернуть «Волгу» в свою берлогу и связаться с матерью. Степан сделал разумное предостережение, что ближайшие пару дней их не должны где-либо видеть вместе.

– Лучше выясни, в какой больнице окажется Алексей. Сейчас его отвезут в реанимационное отделение, там обычно не бывает связи. Затем его либо оставят долечиваться на месте, либо переведут в наш госпиталь, где проводят лечение представителей силовых структур. Сейчас я уеду, ты выждешь 15 минут и поедешь в свой бокс. Дубликат ключей Алексея отдаешь мне. Выйди на Тихона, чтобы тот забрал у всех гонщиков навигаторы и прекратил на время гонки. Будет возникать – скажешь, что это поручение от меня. Затем сотри все исходящие и входящие звонки членам клуба, мой номер можешь оставить. И продумай…

– Степ, хватит, дай переварить…

– …и продумай свое алиби на этот…

Кира не дала зануде-инспектору закончить чтение его нотаций – та страстно вцепилась в его губы. Жалко, что душевное потрясение Киры не обошлось без сигарет. Тогда бы этот момент был для него более приятным. Как-нибудь надо сравнить без привкуса смол…

Гаражный сектор на Измайловской эстакаде был хорош тем, что в ночное время здесь не обитало ни души. В отличие от вечернего времени, о личной конспирации в такие часы можно было не беспокоиться. Ключи от ворот Алексея он спрятал в одном из ящиков с инструментами, после чего закрыл бокс. Отлично, одну улику пока упрятали, хвоста за ним тоже не последовало.