Огромная дыра в стене со следами челюстей, на лакированной поверхности деревянных скамеек видны следы когтей. Студенты, попытавшиеся сбежать из академии на ближайшей электричке, попрятались на полу между сидениями, прикрывая головы руками. Впереди же, прямо посреди прохода, возвышался гатлок. Длинная образина с сальными космами, прикрывавшими уродливое лицо. Его тощие руки, обтянутые бледной кожей, скользили по спинкам скамеек.

Должно быть, среди ребят в вагоне были и охотники, вовремя сообразившие предупредить остальных о природе этой твари. Твари, которая ориентировалась исключительно на звук.

Сейчас же косматая голова гатлока повернулась к Константину, который и не пытался бы скрываться от этого чудовища. Разбежавшись еще до того, как тварь успела сделать выпад, в прыжке адамант запустил руку в ее глотку чуть ли не по самое плечо. Назад отпрыгнув уже с бьющимся в окровавленной руке черным сгустком, крепко сжал его в кулаке. Почти в тот же момент с протянутой к мужчине костлявой рукой, чудовище рассыпалось прямо на глазах, вызывая возгласы неподдельного удивления среди студентов.

— Кто это такой?..

— С нами ехал препод⁈

— Как он его, а⁈..

«Один есть».

Быстро проверив вагон на наличие в нем товарищей господина и не отыскав их, мужчина отправился дальше. Прошел в соседний тамбур через дыру от смятой раздвижной двери.

В следующем вагоне ситуация была ничуть не лучше, чем в предыдущем, но сбив тварь с ног обеими ногами в прыжке и распоров ей брюхо вынутым из поясной сумки кинжалом, Константин повторил процедуру визуального обыска. Пусто. Направился в следующий.

Лишь в пятом по счету вагоне он обнаружил Градовского. Студенческая форма висела на парне окровавленными лоскутами, правое стеклышко очков было треснуто. Спиной он прикрывал сжавшуюся на полу Левину, лицо которой искажала гримаса боли. Бледными пальцами девушка зажимала сочившуюся кровью рану на боку.

— Ты тоже своевременно не оплатил за проезд⁈ — орал Роман в клыкастую морду твари, распахнувшуюся перед его лицом. — И как вас, зайцев таких, земля носит⁈ Всего триста семьдесят рублей зажал!

— Пригнись! — невозмутимо скомандовал Константин. И как только голова студента опустилась, одним легким росчерком по шее чудовища гвардеец заставил тварь рухнуть в проход и задергаться в предсмертных конвульсиях. — Рад видеть вас в добром здравии, господин, — кивнул мужчина, вытирая обагренное лезвие об белоснежный платочек.

— Константин! — расцвела улыбка на его лице.

— Госпожа? — глянул он за его плечо на ослабевшую рыжую девчонку. Та изобразила лишь подобие улыбки, а затем снова скривила губы от боли. — Никуда не уходите. Дайте мне… минут восемь.

«Десять…»

— Десять, — поправился Константин. — Десять минут на то, чтобы все остальные добрались до столицы в добром здравии.

И, как только Роман кивнул, адамант отправился в следующий вагон, заранее запустив руку в сумку на поясе.

Путь в любом случае придется расчищать. Слишком много тварей на квадратный метр. Не иначе, один из порталов был открыт неподалеку.

«Чтобы не дать студентам сбежать из самого безопасного места в Империи», — догадался Константин.

«Похоже на правду…» — прохладным голосом согласился с ним Якомару.

— Да им, блин, конца и края не видно… — процедил сквозь зубы, сбрасывая одну из тварей с кончика копья. — Бессмысленная затея, пока не закроются порталы.

— Бессрочный проры-ы-ыв… — задумчиво протянула Полиночка, облокачиваясь на кирпичную стену, доставая что-то из кармана и надкусывая… котлету. Масло потекло по подбородку девушки, а сама она сощурила глаза от удовольствия.

— Ты где котлету по-киевски достала, мать⁈ — искренне удивился я, преображая копье в револьвер и взводя курок.

— Места надо знать, — подмигнула княжна, прожевав. — В столовку какую-то по пути заскочила. Не пять звезд Егорьевских, конечно, но тоже ничего! Калорий, правда, маловато…

— Эти калории прямо сейчас стекают по твоему подбородку…

— Ой, правда? — тут же принялась она голыми руками оттирать масло с лица.

Тем не менее, Полиночка помогала хоть как-то. Стервятник же тенью следовал за нами. Периодически куда-то исчезал, стоило какой-нибудь твари преградить нам путь, а после — так же внезапно появлялся. Толку от него было, как от вантуза в деревенском туалете, и в данный момент как раз нашлась свободная минутка, чтобы обсудить его бездействие. Не самая безопасная минутка в моей жизни, впрочем… а кому сейчас легко?

— И когда же ты соизволишь присоединиться к нашей охоте? — поинтересовался у старика, изогнув бровь.

— Ых… — выдохнул тот, криво ухмыльнувшись. — Когда добычей… станут… люди…

— Чем же тебя твари не устраивают?

— У них нет… души. А у нас есть… уговор.

Честно говоря, после его слов очко мое немного сжалось. И дело было не только в особенностях этого голоса, словно дед из последних сил дышал через подводную маску и никак не мог надышаться вдоволь. Ему требовались души для подпитки, а следовательно, и зачистка его всегда состояла в том, чтобы… ну нет! Не мог же он целыми пачками аристократов скашивать! Да и Виктория после ночи ограбления в аукционном доме жива осталась. Вероятно, спектр его умений одними только убийствами не ограничивался, и память он впрямь стирал умело. Но что-то мне подсказывало, что сейчас он далеко не на память революционеров навострился… Лишение души — это ведь смерть, если я не ошибаюсь.

Я ведь не ошибаюсь?

«Ты у меня интересуешься, малец?»

Нет, просто решил поговорить с самим собой, отвечая на собственные вопросы.

«А я как раз вспоминал те прекрасные деньки, проведенные с Мими в одной пещере… Вот бы любой самке такие навыки — цены бы им не было!»

Я шумно пропустил воздух через ноздри.

«Да слышал я тебя, слышал замечательно! И если ты интересуешься, что происходит с поглощенными Гадесом душами… смею тебя заверить, после такого никто уже не жилец!»

Что же становится с душами?

«А ты сам, хе-хе, погляди! Чую свежую человечинку прямо по курсу! Сильнее несет только от твоей рубашки, аха-ха-ха!»

Поднял руку, принюхался. Твою мать… Да уж, после жаркой Абба-Алы принять душ всё-таки не помешало бы.

— Это запах настоящего мужика! — незамедлительно воскликнула Полиночка, заметив мои телодвижения, и руку я резко опустил.

Но что-то мы отвлеклись от сути. А именно — от группы разодетых в куртки с огненными нашивками ребят. Трое мужчин, две женщины с туго завязанными на затылке волосами.

Если бы их можно было вразумить хоть как-то, клянусь, попытался бы. Не хотелось снова пачкать руки в человеческой крови. Однако глаза всех пятерых горели праведным гневом, и я на флаге готов был присягнуть, что ни к одному моему слову они не прислушаются. Гордеевы на стороне Разумовских, а значит — враги их самопровозглашенного лидера и госпожи. Дипломатия бы не вытащила. Уж точно не моего уровня.

Зато Стервятник наконец-то активизировался. Выпрямился, хрустнул морщинистой шеей. Обвисшая на ней кожа заходила ходуном.

Сейчас что-то будет…

— Да ты едва на ногах стоишь, старый! — вякнул ему один из ребят. — Видел, что тут вообще творится?

— Он просто в аптеку вышел, за корвалолом, — подхватил второй.

— И не жалко вам своего дедулю? — бросила одна из женщин насмешливый взгляд на нас с княжной, оставшихся в стороне. — Просрёте же его так!

— А спорим, этот старый пердун вам сейчас башки, нахер, оторвет? — весело ответила ей Полиночка, скрестив руки на груди.

Я уж было подумал, что Огни с такой же охотой продолжат наезжать на Стервятника. Большинство жителей по домам сидят, а тут лакомый кусочек нарисовался, неизвестно на чьей стороне конфликта находящийся. Но после слов Полиночки они взглянули на немощного деда уже иными глазами. Настороженно как-то, с опаской.