Не успел он договорить, как картинка перед моими глазами резко поменялась.

Я наблюдал за происходящим словно издалека. Видел самого себя, направившего дуло револьвера на старого святошу. Но стоило Константину завершить свою речь и указать ладонью в сторону двери, рука священника, стоявшего по правую сторону от Его Святейшества, дернулась. На поверхность стола опустился какой-то мелкий светящийся предмет.

— Пригнитесь, господин! — крикнул мне Константин с гримасой ужаса на лице, но от неожиданности я и пошевелиться не смог.

Три, два, один…

Ослепительный свет, вырвавшийся из недр взорвавшейся бомбы, заставил всех присутствующих отшатнуться от стола с крепко зажмуренными глазами. И в тот же момент «паладины» двинулись на нас, обнажая мечи…

— Твою мать… — вслух выругался я, вернувшись из видения и часто хлопая глазами.

Видение… точно! Совсем забыл, что Якомару мало того, что источник ценных советов, так еще и способность к ясновидению мне накинул вдобавок к остальным. Вот, каким образом Константин постоянно находил меня в ситуациях, в которых в принципе не мог знать о моем местонахождении. Достаточно было увидеть, в какую жопу я угожу, чуть раньше, чем она засасывала меня в реальности.

«Действуй…»

Слова Якомару отрезвили меня, возвращая к настоящим событиям. Константин всё еще тянул время, а монах с гранатой не рыпнулся. Но время уже шло на секунды. Что я мог сделать⁈

«Пристрелить падлу!»

«Надеяться, что всё обойдется, разумеется! Видения этого крысеныша меняются под действием моих сил, как по щелчку пальцев, аха-ха!»

«Соглас-с-ситься с ними, увес-с-сти отс-с-сюда и приконч-ч-чить…»

Что ж, вот и тот самый парламентский совет, о котором так грезила Шлейфер, только в моей голове. Но лишь один вариант ответа в большей степени удовлетворил меня.

— Хорошо, — оборвал я Константина и опустил оружие. Преобразил в перстень, надел на палец. — Будь по-вашему. Мы отправимся с вами, и вы изгоните из нас сраных бесов. Это всё, что вам нужно?

«Как же ты жалок!.. Я знал, что в тебе уже давно угас дух авантюризма!»

— Более чем, сын мой, — смягчился дед, и на лице его возникло подобие улыбки. Тошнотворной, правда.

— Ладно. Стервятник? — обернулся я сидевшему на полу пацану, наблюдавшему за сценой на почтительном от нас расстоянии, чуть ли не с ведерком попкорна в руках. — Поднимай задницу. Ксения? — повернулся к Каримовой. Та вздрогнула. — Ты тоже с нами. Других носителей у нас нет, — медово-приторно сообщил деду.

— Как быстро ты изменил свое решение, сын мой.

— Уверовал, — повел плечами. — Снизошла на меня… эта, благодать Семерых. Ватагу только святую свою уберите отсюда. Они людям мешают бороться за правое дело.

— Димитрий… — озадаченно глянул на меня отец.

— Всё в порядке, — заверил его, улыбнувшись. — Одна нога здесь, другая там. На обратном пути поставлю Шлейфер свечку за упокой. Вдруг, поможет.

На мое удивление, Полиночка так и не произнесла ни слова. Только усмехнулась под нос. Поняла, должно быть, мою задумку. Вернее, задумку Мими, но это уже не имело большого значения.

Увести их отсюда и прикончить там, где они не сумеют причинить вред остальным. Звучит как план.

— Руки, — преградил мне дорогу к двери один из «паладинов», демонстрируя наручники в виде толстых браслетов, источавших слабое белое сияние.

— Вы меня в кандалы заковать хотите?

— Это не только в целях нашей безопасности, но и вашей, — пояснил мужчина в капюшоне, тряхнув святым изделием перед моим лицом.

— А сами-то уверены, что вас это обезопасит? — едко усмехнулся Стервятник, на руках которого уже застегнули браслеты.

Ну раз уж сам Гадес позволил заковать себя, то вряд ли эти штуки способны удержать нашу силу. Особенно силу Царя в момент слияния со мной.

— Какие аппетитные у них души, я прям слюной сейчас изойдусь, — подмигнул мне Стервятник, выходя из тактического зала.

Да, пожалуй, не удержат…

Ксения вышла с высоко поднятой головой, молча стерпев и наплевательское к себе отношение, и наручники. Даже если девушка всё еще не нашла коннект с Генной, мы найдем способ снять с нее путы. Уверен.

Оглянулся напоследок, одобряюще улыбнулся остальным и покинул комнату в окружении святош.

Следующий пункт назначения — телебашня, и лишь от нас троих зависит, как скоро я сумею в нее попасть. И да, про световую бомбу тоже не стоило забывать. Уж явно не с божьей помощью эти церковники будут пытаться усмирить нас. Тем хуже для них.

Мы и наш священный конвой всё дальше удалялись от центрального гвардейского корпуса. Проезжая часть и дорога были усеяны еще вполне свежими трупами тварей. Едва кровь свернуться успела.

Не сомневался, что это дело рук «паладинов» в черных мундирах. Если бы они не херней страдали, а присоединились к охотникам со всем своим божественным рвением, темпы зачистки улиц увеличились бы в разы. Даже немного жаль этих ребят, не будучи в состоянии раскрыть весь свой боевой потенциал. Поди, церковь на коротком поводке держала, вот они и мрачные такие. Добавим еще десятки обетов, которые служители должны были соблюдать…

Короче говоря, искренне мне не хотелось лишать их жизни, но если перейдут дорогу — будут виноваты сами. Помрут за веру в Семерых, которых в лицо никто не видывал, вместо того, чтобы сражаться на стороне реальной истины.

Наручники, сдерживавшие движение маны по энергетическим потокам, сдавливали запястья. И натирали жесть как. Уже спустя несколько минут почувствовал, как кожа сдирается с запястий. Однако эта боль даже в сравнение не шла с той, с которой Царь сливал наши потоки воедино и брал абсолютный контроль над моим разумом. Так что терпимо. Пока что терпимо.

— Скажу тебе по правде, сын мой, — заговорил со мной вышагивавший рядом старик. Слишком уж он напыщенный для того, кто делится с верующими божественными откровениями, — не уверен я, что сумеешь ты пред Семерыми замолить грехи свои.

— Вот даже как… — протянул, улыбнувшись. — И что же тогда со мной произойдет, если не смогу?

В общем-то, я и сам не против был время немного потянуть. Да и святоши пускай булки подрасслабят перед встречей с Великим Мудрецом, Равным Небу. Может, если в живых кто останется после столь малоприятного знакомства, так в другие вещи уверуют. Более приземленные.

«Пусть веруют, во что угодно, но в священные стены своего храма я их даже с подношениями, достойными меня, не пущу! Так и знай, малец!»

В каком-то смысле, и в людях есть немного от приматов…

«В каком-то смысле во время слияния я вполне способен самостоятельно открутить тебе башку, если посмеешь замахнуться на святое!»

Хах…

— Тех, кто веру отринул и зверствам поддался, по доброй воле став сосудом для чудищ, коих руки богов не касались, ожидают лишь в Преисподней вечные муки, — выдал Его Святейшество, скорчив скорбную мину.

— Так, значит, смысла особого не имеет, изгоните вы из нас эту бесовщину или нет? — парировал я всё с такой же глуповатой улыбкой.

Старик уж хотел было задвинуть еще что-нибудь на-церковном, но я резко остановился. «Паладин», вышагивавший позади меня, от неожиданности впечатался в мою спину.

Да, я решил, что мы отошли на достаточное расстояние для того, чтобы гвардейцы не стали свидетелями совершенных нами на пару с Царем «грехов непростительных». А также не присоединились и не помешали грядущей экзекуции.

Я мог бы предоставить священникам выбор. Унести ноги с места основных событий или же взяться за оружие. Мог бы, но не в сложившихся условиях. Если мозги их настолько промыты религиозной пропагандой и носителей они за людей не считают, разговор с ними у нас изначально был бы короткий.

К тому же, будучи рядом со Шлейфер, я отрежу себя от гвардейского корпуса, на который церковники могли бы совершить полномасштабный поход во имя Семерых. Лучше подставить под удар только себя, чем всех остальных вместе со мной. Если с катушек слетит Димитрий Гордеев — это еще полбеды. Если же его отец, цесаревич, их союзники и вся охотничья лига встанет на его сторону — конфликт разрастется, и выиграет от этого лишь герцогиня. Нафиг оно вообще надо.