– Вот видишь! Свет намного надежней. К тому же, в отличие от обыкновенной двери, которую могут выломать все кому не лень, свет пропускает только меня.

Пару секунд любуюсь растерянным лицом аллира, после чего шагаю прямо в золотистую «дверь» и успеваю заметить, как Альрайен касается ее ладонью, встречая упругое сопротивление.

Да, хорошая штуковина получилась. Главное – не забыть убрать ее перед отъездом.

В деревне мы больше не задерживаемся – сразу после завтрака отправляемся в путь. Все хотят поскорее закончить путешествие: по нашим подсчетам, остается около четырех дней езды по лесу – и мы выедем к равнине, на которой уже можно открывать портал. Близнецам не терпится увидеть Аль’ерхан. Ахши ждет встречи с братом, который живет в городе на той равнине. Только я одна не хочу завершения пути, потому что в конце меня ждет Тэан.

– Ну как, спасла мир от уничтожения? – небрежно интересуется Виль во время одного из привалов. Альрайен ничем не выдает себя, но я каким-то шестым чувством ощущаю его напряжение.

Говорить о нашей встрече с Тэаном в таком тоне и в разговоре с наглой девчонкой мне не хочется, но, с другой стороны, предупредить Альрайена, наверное, стоит, а так это сделать проще. Или устроить аллиру сюрприз? Он-то уж наверняка должен порадоваться устранению конкурента.

– Нет, пока не спасла, – отвечаю, стараясь не раздражаться по мелочам. Скорее всего, Вивилла просто не понимает, о чем говорит и насколько серьезную тему поднимает. – Судя по твоему тону, тебя совершенно не беспокоит тот факт, что твой родной мир постепенно разрушается?

С возмущенным видом Виль открывает рот, собираясь что-то возразить, но, так ничего и не сказав, вновь его закрывает. Выражение ее лица сменяется на задумчиво-растерянное. Похоже, она действительно не понимала, когда столь небрежно задавала вопрос, однако после моих слов начинает осознавать.

– Ты не победила страшного, злого человека? – спрашивает Ахши, взирая на меня большими глазами. Перед мысленным взором, заставляя вздрогнуть, возникает жуткий сон – теперь он снится каждую ночь.

«Не победила», – как же все просто у детей! Конечно, он не думает, что победить в данном случае – значит убить.

– Нет, но тебе не о чем беспокоиться, Ахши. Я обо всем позабочусь. – Я стараюсь говорить равнодушно, однако в голосе невольно проскальзывает нотка обреченности. Альрайен встречается со мной внимательным, пронизывающим насквозь взглядом, как будто может таким образом прочитать все мои мысли.

– Значит, наш мир не погибнет? – Шей старается держаться спокойно и собранно, однако по нему видно, что он как раз понимает, насколько это может быть страшно.

– Нет, не погибнет. Я не позволю. – Только почувствовав, как Альрайен берет мои руки в свои, замечаю, что слишком сильно сжимаю кулаки, до побелевших костяшек, до ногтей, больно вонзающихся в кожу, еще с ночи поврежденную. Высвобождая руки, пытаюсь расслабиться. Благодарно улыбаюсь аллиру.

– Ты не подумай, будто теперь, когда мы собираемся отправиться в Аль’ерхан, нам стала безразлична судьба мира, где мы жили пятнадцать лет, – с присущей ему серьезностью говорит Шей. – Просто… трудно представить, что целый мир может погибнуть. Я восхищаюсь твоим стремлением спасать незнакомых людей и помогать всем, кому способна оказать помощь. Я бы так, наверное, не смог – противостоять столь разрушительной силе, бороться за других, не жалея себя. В последнее время мы с Альрайеном много разговаривали об этом. Знаешь, глядя на тебя, я понял, что хочу стать Хранителем. Не могу сказать, что готов, потому что для этого нужно такое понимание ответственности, какого у меня нет, но я действительно хочу научиться.

– Уверена, из тебя получится прекрасный Хранитель.

– Алиса, а теперь скажи мне, что ты задумала, – просит Альрайен, мягко, но требовательно заглядывая в глаза.

– Я собираюсь убить Тэана, – отвечаю аллиру твердым взглядом.

– Что? Ты спятила? – поражается он.

– Да, наверное, я сошла с ума, – я пожимаю плечами. Невесело усмехаюсь: – Кто бы мог подумать, не так ли? Я! Собираюсь убить! Тэана! Ты прав, Альрайен, я совсем обезумела.

– Ты не обязана этого делать, – он хмуро всматривается в мое лицо.

– Обязана, – заявляю решительно, а внутри все вновь сжимается от выворачивающей наизнанку боли. Что я такое говорю? Действительно сумасшедшая! – Он все это устроил из-за меня, поэтому я должна его остановить.

– Значит… он в ярости?

– Нет! Он хочет избавить меня от тебя. – В голове возникает мысль, как можно быстрей прекратить разговор. Я тут же решаю ею воспользоваться: – Видишь ли, оказалось, что простая смерть брачные узы не разрушит. – Я устремляю на аллира обличающий взгляд. – Но Первозданная Тьма с этим вполне справится. Правда, в больших количествах. Иными словами, меня нужно погрузить в мир Тьмы, чтобы брачные узы наконец разрушились. Ну вот, теперь Тэан строит новый мир, полный Тьмы, где я смогу освободиться от тебя. Значит, я ответственна за то, что творится вокруг, а потому должна его остановить.

Упоминание о прочности нашего союза, о которой Альрайен как-то забыл рассказать не только до свадьбы, но и после, срабатывает должным образом. Разговор угасает, каждому оставляя достаточно тем для раздумий.

Мы собираем вещи и продолжаем путь. Следующий привал я решаю провести с пользой и зову аллира на тренировку, пока близнецам доверено важное задание – приготовить ужин и разбить лагерь для ночлега. Между прочим, так эксплуатировать детский труд придумал именно Альрайен, сказав, что всю дорогу в мое отсутствие приучал ребят к самостоятельности, ответственности и дисциплине. Естественно, я не возражаю.

На этот раз мы больше отрабатываем умение управлять магией, чем холодным оружием. В конце концов, я не собираюсь драться с Тэаном на мечах.

– Не могу понять, почему Первозданный Свет не действует на меня. – Я пытаюсь добавить в шар из магии Хранителя хоть капельку Первозданного элемента и вновь не ощущаю его. – Тьма завладевала разумом, подталкивала к жутким поступкам, а здесь… что здесь получается?

– Напрасно ты думаешь, будто он на тебя не влияет, – замечает Альрайен, играя вихрями воздуха и тем самым сбивая мою концентрацию. – Обрати внимание, что с тех пор, как ты в первый раз воспользовалась им в лабиринте, тебя постоянно тянет всех подряд спасать. Конечно, ты и раньше готова была спасти кого-нибудь, если представлялась такая возможность, но в последнее время это доходит до абсурда. Взять хотя бы тот факт, что ты убедила себя, будто ответственна за действия Тэана и должна его остановить.

– Да, в этом плане Свет, конечно, влияет на меня, – соглашаюсь, игнорируя замечание по поводу Тэана. Спорить не хочется, а я действительно считаю себя ответственной. – Но все равно слишком слабо. Что он собой представляет? Странно, что я этого не понимаю. А ведь когда-то Высшие собирались сделать именно меня его Хранительницей. Первозданная Тьма, например, дарит свободу, срывая с человека любые рамки, установленные воспитанием, обществом, им самим. Тьма позволяет делать то, что желаешь, не оглядываясь по сторонам. А Свет? Что он делает с человеком?

Я резко уклоняюсь от порыва ветра и швыряю в аллира золотистый шар.

– Думаю, он усиливает благородные, самоотверженные порывы, – предполагает Альрайен со скептической улыбкой, красноречивей любых слов показывающей, как он к подобному относится. Аллир без труда уворачивается от атаки, умудряясь поддеть меня воздушной петлей. – Тьма дает волю тайным желаниям, а Свет, наоборот, усиливает самоконтроль, моральные запреты. Скажем так, если ты считаешь, что «вот это хорошо», то ты и начнешь к этому стремиться с удвоенным энтузиазмом.

– Да, наверное, ты прав. Тэан рассказывал, что «хорошо» и «плохо» – это лишь придуманные человеком абстрактные понятия, – удрученно говорю, поднимаясь на ноги и потирая ушибленное место. Окружаю себя всполохами света, с досадой восклицаю: – Так чего ждать от Первозданных элементов, которые появились еще до рождения первого мира.