– Надень серебристые трусы и успокойся! – раздраженно советую я.

Почти все вещи уже разложены по сумкам, а те, в свою очередь, прикреплены к фоарам. И только Альрайен продолжает копаться в одежде, не желая смириться с жестокостью сего мира, как будто от продолжительности его упрямства что-то может измениться.

– Это совершенно бессмысленно, их все равно никто не увидит, – на полном серьезе возражает Альрайен. Похоже, перспектива отказа от клановых цветов входит в разряд вселенских катастроф, на фоне которых мой сарказм аллиром просто-напросто не воспринимается.

– Почему это никто не увидит? Ходи без штанов. Готова поспорить, никому в голову не придет сравнивать тебя в таком виде с боевыми монахами!

В итоге для успокоения совести Альрайен все же решает воспользоваться моим советом. Первым, разумеется, не вторым. Внешне одетый во все темно-синее, он, наверное, тешит себя мыслями о серебристых трусах. И пусть их никто увидеть не может, все же аллир знает истину!

Пасмурная погода, пришедшая на смену стольким солнечным дням, вызывает легкую хандру. Воздух по-прежнему искрится, но уже не так ярко, а едва заметно и не переливаясь всевозможными оттенками, как под лучами солнца. Унылые серо-синие тучи затягивают небо, от чего все кажется окрашенным в синий, словно смотришь на мир сквозь цветное стекло. Из-за этой особенности синий костюм Альрайена выглядит особенно жутко и невыносимо, но я, конечно, молчу, прекрасно понимая, к чему может привести такая откровенность. К тому же, серебристых штанов, в отличие от рубашек, среди наших запасов одежды нет…

После полудня, короткого обеда на обочине дороги и еще пары часов езды лес неожиданно резко заканчивается, открывая взору городские стены.

– Тэан, может, тебе не стоит заходить в город? – осторожно интересуюсь. Откладывать этот вопрос дальше некуда.

– Почему ты так решила?

– Ну… возможно, там опять окажется слишком сильное присутствие Тьмы. Ты мог бы объехать город по периметру, а мы все купим и встретимся с тобой у противоположных ворот.

– Не нужно. Теперь я знаю, чего ожидать, и буду готов.

– И все же… я не хочу, чтобы ты опять...

– Алиса, я справлюсь, – спокойно и вместе с тем непреклонно повторяет Тэан, обрывая меня на полуслове.

Я со вздохом сдаюсь. Глупо продолжать уговаривать, зная, что если Тэан принял решение, уже его не изменит. Стараюсь убедить себя, что он действительно справится, но нехорошие предчувствия продолжают пожирать изнутри. На время забытая ночь вновь всплывает в памяти, воскрешая жуткие картины мечущегося по постели спящего Тэана. Или чуть раньше, когда убийство казалось ему единственным средством для соприкосновения с Тьмой. Сможет ли он справиться с утратой, вновь ощутив всю ее горечь? Сможет ли удержаться, если еще раз почувствует запах Тьмы?

С трудом заставляю себя отвлечься от тревожных мыслей, осматриваюсь. Ну что можно сказать? Этот город ничем не отличается от того, что мы посетили в прошлый раз.

Мощные каменные стены, широкие деревянные ворота, даже стражников снова трое. Не задавая ни единого вопроса, они кланяются Тэану, как представителю Красных Воронов, и пропускают внутрь. Уже знакомые домики и кривые улочки встречают нас. Такие же нищие горожане толпятся на площади у ворот, предлагая приезжим различные товары, и атмосфера дремучего средневековья вновь наплывает со всех сторон.

Расспросив дорогу, мы направляемся прямиком к главному рынку. По мере продвижения в глубь города я все же отмечаю некоторые различия. Местные жители не кидают странных взглядов на Тэана. Уважительно кланяясь, они расступаются, но не прожигают исподлобья наши спины, не выглядят испуганными и зажатыми и ведут себя вполне обычно, что кажется мне хорошим знаком.

Тэан пока не улавливает ничего, похожего на Тьму. Может, встреченные нами сектанты были единичным явлением или, по крайней мере, достаточно редким, чтобы не скрываться в каждом более или менее крупном городе?

Рынок удивляет своими размерами. Уж не знаю, какими должны быть рынки в средневековых городах, но этот кажется огромным и тесным. Торговые лавки (чудо, что они есть!) так близко друг к другу прижимаются, будто пытаются залезть одна на другую. Толпа людей просачивается между рядами, струится, извивается, пребывая в постоянном движении. Не то что яблоку, здесь зернышку некуда упасть!

Не желая спешиваться, мы едем на фоарах. И даже в таких условиях нам уступают дорогу, насколько это возможно. Какое же счастье, что Тэан обзавелся формой столь уважаемого человека! Я не смогла бы идти в этой толпе. Запах немытых тел, пота, грязи и старых лохмотьев клубится вокруг людей почти осязаемым маревом, но, поднимаясь вверх, рассеивается на свежем ветру, благодаря чему почти не достигает моего носа.

Возле овощного прилавка Тэан останавливается и спешивается. Пока он пополняет наши припасы, я нетерпеливо ерзаю в седле, мечтая поскорее отправиться дальше. Сам Дэатон с его яркими красками в природе можно было бы назвать экзотичным и привлекательным, но человеческие города отталкивают, вызывая лишь неприязнь. Возможно, в качестве урока истории я бы и отправилась в такой мир на экскурсию, чтобы уже к обеду вернуться в уютный век технологического прогресса, но, будь моя воля, ни за что бы здесь надолго не задержалась.

У аллиров лучше. Пусть Аль’ерхан так же считается застывшим на стадии средневековья, но магия позволяет добиться достаточного удобства, чтобы чувствовать себя комфортно. Если не брать в расчет, например, земли Повелителей Огня, то в мире аллиров красиво и свежо. Дома простых людей опрятны и милы, одежда их удобна и, главное, чиста. А здесь? Грязь, вонь и бедность. Не удивлюсь, если искомые нами ребята с радостью примут предложение стать Хранителями, ухватившись за первую попавшуюся возможность отсюда сбежать. Хотя, может, они относятся к представителям знати и живут не так уж плохо? Мне ничего о них неизвестно, черт бы побрал этого аллира! И Высших заодно. Да, этот рынок плохо влияет на мое настроение.

Тэан платит за товар казенными деньгами (то есть выданными нам Высшими монетами) и уже забирается в седло, когда вокруг начинается какой-то переполох. Шевеление зарождается где-то в противоположном конце рынка и вместе с волной разбегающихся в панике людей приближается к нам.

Судя по изменившемуся лицу Альрайена, он первым понимает, что происходит, но сказать не успевает – мы уже и сами видим, как загораются дальние прилавки, быстро и ярко, словно огромные факелы. Они вспыхивают один за другим, выстраиваясь в огненные ряды и двигаясь в нашу сторону змеящимися пламенными лентами. Люди, как бешеные звери, кидаются то в одном направлении, то в другом. Кто-то пытается спасти товар, кто-то – унести отсюда ноги. Одни расталкивают соседей локтями, ломясь к выходу, другие, более слабые, неуклюжие или просто не такие расторопные, падают на землю, рискуя быть затоптанными обезумевшей толпой.

Все приходит в движение и перемешивается, а потому несколько человек, уверенно шагающих вместе с огненными полосами, привлекают мое внимание. Они не паникуют – медленно продвигаются по рынку. Там, где они появляются, мгновенно вспыхивает все, что только может гореть.

– По-моему, это наши старые знакомые, – говорит Альрайен, вглядываясь в целеустремленно приближающихся людей.

– Сектанты… – невольно вырывается у меня, после чего я перевожу встревоженный взгляд на Тэана. – Ты как, чувствуешь Тьму?

– Пока нет, – он отрицательно качает головой. Но из-за напряженности, с которой произнесены эти слова, они меня не успокаивают.

– Нужно их остановить, – решительно заявляю я, раздумывая, когда лучше ударить светом и что будет при столкновении моей магии с огнем. Надо же, а раньше ведь и в голову не приходило проверить. Если я могу с уверенностью сказать, что Первозданная Тьма поглотит огонь, как и все, что в ней оказывается, то о поведении света остается лишь догадываться – это такая странная, непонятная субстанция! И чуждая.