Приоткрывается окно, выглядывает Николай. Он дергает Лену за полу халата.
НИКОЛАЙ. (шепотом) спроси о завещании!
Лена легонько бьет его по руке.
АННА. Хочешь спросить о завещании?
ЛЕНА. Нет. Не говори.
АННА. Не скажу. (пауза) Ладно, закончили.
Анна берет пустой таз.
АННА. Раз приехали, живите сколько хотите. Это и ваш дом тоже. Места всем хватит.
Анна уходит. Открывается окно. Выглядывает Николай.
НИКОЛАЙ. Что же ты про завещание-то?
ЛЕНА. К слову не пришлось.
Уходит в дом.
3
Крыльцо магазина. На крыльце сидит Серега Кушелев, милиционер. Ему жарко, синяя рубашка расстегнута, галстук на резинке торчит из кармана. Он курит. Подходит Валя.
КУШЕЛЕВ. Валя.
Валя останавливается.
ВАЛЯ. Серега, ты, что ли?
КУШЕЛЕВ. Ага.
Валя подходит к нему, с улыбкой жмет руку.
ВАЛЯ. Здорово! Ты что, в менты подался? Здоровый стал, бычара. Давай, рассказывай, что у тебя, да как.
КУШЕЛЕВ. Да чего у меня… дом, работа, да огород.
ВАЛЯ. На рыбалку-то ходишь? Помнишь, как на острове ночевали, чтобы на зорьке начать рыбачить? Как боялись в палатке спать? У костра всю ночь сидели.
КУШЕЛЕВ. И не поймали не фига в итоге. Не, в этом году еще не был. Может, потом…
ВАЛЯ. От ты лентяй. Из-за этого брюхо и растет.
Легонько бьет его по животу.
КУШЕЛЕВ. Тихо, тихо! Валя, у меня к тебе дело вообще-то. Отойдем с дороги.
ВАЛЯ. Ну отойдем.
Садятся на скамейку.
КУШЕЛЕВ. Ты чем там занимаешься? В Волоковце, я имею в виду.
ВАЛЯ. По мелочи. Торгую в общаге товарами народного потребления.
КУШЕЛЕВ. Какими именно товарами?
ВАЛЯ. Это допрос? Тогда где повестка?
Встает.
КУШЕЛЕВ. Сядь. Сядь, я сказал.
Валя садится.
КУШЕЛЕВ. Ориентировка на тебя пришла.
ВАЛЯ. Да?
КУШЕЛЕВ. Да. Рассказывай мне. Все.
ВАЛЯ. И что там? В ориентировке.
КУШЕЛЕВ. Приметы. Фотография. Обвинение.
ВАЛЯ. В чем?
КУШЕЛЕВ. Статья тридцатая. Покушение на убийство.
ВАЛЯ. Понятно.
КУШЕЛЕВ. Я тебя слушаю.
ВАЛЯ. Тебе ведь теперь повышение светит, Серега. За задержание особо опасного убийцы.
КУШЕЛЕВ. Урод ты, Валя. Я ведь тебя мог уже сейчас в наручники взять. А я с тобой разговоры разговариваю. Ты можешь мне рассказать, что случилось, и откуда взялась эта поганая ориентировка? Потом вместе решим, что дальше делать.
ВАЛЯ. Правильная эта ориентировка.
КУШЕЛЕВ. Правильная?
ВАЛЯ. Только там не все.
КУШЕЛЕВ. Что не все?
ВАЛЯ. Ладно. Рассказываю. Мы с ребятами — я, Васька и Леха Куликов, мы денег задолжали. Много. Взяли на товар, а у нас же товар какой? Водка. И пропили все. Две недели всей общагой гудели. Потом пошли к Захару каяться. Думали, простит.
КУШЕЛЕВ. Кто такой Захар?
ВАЛЯ. Захар Мухин. Это как раз этот мужик. Наш кредитор.
КУШЕЛЕВ. Ясно. Дальше.
ВАЛЯ. Пришли к Захару, говорим — мы бабки пропили. Дай еще, мы их обернем, долг отдадим. А он, собака це-це — идите на хуй, алкоголики. Чтобы через три дня деньги были. Иначе всем троим пиздец.
КУШЕЛЕВ. И вы решили его убить?
ВАЛЯ. Ты, блядь, будешь слушать, мент поганый? Или ты, блядь, перебивать меня будешь на каждом слове?
КУШЕЛЕВ. Я слушаю, успокойся. Все, молчу.
ВАЛЯ. Вот и молчи. Естественно, ни через три дня, ни через неделю мы денег не нашли. Тогда вечером в общагу пришел Захар с братом. И сломали Лехе ноги и руки. Только он в комнате был, мы с Васькой в кино ушли. «Мальчишник», комедия. А Леха говорит, мне в лом, я телевизор посмотрю. Посмотрел, блядь. Щас в больничке. Весь в гипсе, на ногах гирьки. Даже поссать сам не может, сестру зовет. Ну и мы разозлились. Взяли у одного чувака шпионскую ручку.
КУШЕЛЕВ. Это еще чего за херня?
ВАЛЯ. Ну такая. С виду обычная ручка, только не пишет. Внутри — один патрон. Прицеливаешься, натягиваешь боек и стреляешь. Бьет недалеко, но если в упор, то башка вдребезги.
КУШЕЛЕВ. Вдребезги? Вы пробовали?
ВАЛЯ. Пробовали. Взяли мы эту ручку, бухла купили и пошли к Захару. Очко играет, естественно. По дороге бутылку распечатали, глотнули, полегче стало. Приходим, он один дома, брата нет. Уже легче. Про брата мы вообще не подумали. Сели, типа выпиваем. Он куражится, типа, когда бабки вернете. Мы — да подожди, Захар, разберемся. А я ручку в руках кручу. Он говорит — че за хуевина? Я — да, сувенир. Он — дай позырить. Говорю — базара нет. Долг простишь, подарю. Он — ни хера, это не разговор. Ну, я боек оттягиваю и ему прямо в лобешник. Щелк и осечка. Я опять — щелк, опять осечка. Он ржет, не врубается. Ладно, допили, выходим. Он в двери стоит. Я разворачиваюсь и опять, прямо в рожу ему. Щелк — ну что бы будешь делать! Опять осечка. Он говорит — хватит херней маяться. Идите, бабло ищите. Мы вышли. А я вижу, у него на заборе кошка сидит. Пушистая такая, серая. И такое меня зло взяло. Я ручку поднимаю — фигак, выстрел. Башка у нее вдребезги. Всю ее серую шкуру кровищей забрызгало.
КУШЕЛЕВ. И все?
ВАЛЯ. Нет. Набухались мы, конечно. Я к девкам ушел на четвертый этаж. К Ленке.
КУШЕЛЕВ. Это с которой ты приехал? Мне уж доложили…
ВАЛЯ. Ага. А утром Ваську нашли под окном. На дереве.
КУШЕЛЕВ. Повесился?
ВАЛЯ. Повесили. Это Захар с братом постарались, собаки це-це.
КУШЕЛЕВ. Что же ты в милицию не пошел?
ВАЛЯ. Что-то вот не пошел. Ленку в охапку, позвонил отцу и сюда. А они, видишь, заяву накатали. Обломились сами меня искать, органы подключили.
КУШЕЛЕВ. Да. История.
ВАЛЯ. Детектив.
КУШЕЛЕВ. И что мне делать?
ВАЛЯ. Что хочешь, то и делай. Мне уже похеру. Мне бы Ленку хотя бы спасти. Она-то не при делах.
КУШЕЛЕВ. Что же ты ее за собой потащил?
ВАЛЯ. А что я ее, должен был Захару оставить? Вся общага знала, что у нас любовь-морковь.
КУШЕЛЕВ. Валить тебе надо.
ВАЛЯ. Некуда мне дальше валить. Для меня земля здесь кончилась.
КУШЕЛЕВ. Ориентировку никто пока не видел. Но завтра увидят. Чтобы завтра к вечеру тебя здесь не было. Понял?
ВАЛЯ. Понял.
КУШЕЛЕВ. Девушку свою можешь здесь оставить. Никто ее не тронет. Мы за ней присмотрим. У нас чужие не ходят.
ВАЛЯ. Ладно. Я подумаю.
КУШЕЛЕВ. Быстрее, быстрее думай. Я не знаю, попроси деда. У него же все кругом знакомые и все ему должны. Пусть он тебя спрячет где-нибудь на лесопилке. Деревень кругом полно. Можно целую армию в лесу спрятать, никто сто лет не найдет.
ВАЛЯ. Нет уж. Деда я просить не буду, собаку це-це.
КУШЕЛЕВ. Это дело твое. Я предупредил. Чтобы завтра к вечеру…
ВАЛЯ. Да понял я, не тупой. Ладно, Серега, давай, братан. Не поминай худым словом…
КУШЕЛЕВ. И ты тоже.
Оба встают. Валя пожимает Сергею руку. Расходятся.
КУШЕЛЕВ. Эй, Валя!
ВАЛЯ. Чего.
КУШЕЛЕВ. Ты же в магазин хотел.
ВАЛЯ. А. Да.
Валя входит в магазин, Кушелев смотрит ему вслед.
4
Крыльцо дома Полозовых. Сидят Лена и Николай. Николай пьет чай. Перед ним на столике стоит чайник. Лена что-то зашивает.
НИКОЛАЙ. Мы же вообще не знали, чем Валька все это время занимался. Так, краем уха, что-то доходило. Про институт. То ли учится, то ли бросил.
ЛЕНА. Он в академку ушел. Чтобы в армию не идти. Взял где-то справку по блату.
Кстати, он тоже про вас никогда не рассказывал.
НИКОЛАЙ. Что про нас рассказывать? У нас тут жизнь скучная.
ЛЕНА. Это и хорошо, что скучная. Скучная — значит, счастливая.
НИКОЛАЙ. Счастливая. Да.
ЛЕНА. Расскажите мне про деда.
НИКОЛАЙ. Что про деда?
ЛЕНА. Где он родился, чем занимался. Интересно.
НИКОЛАЙ. Ничего интересного. Где родился? Где и все. На севере. В Вожегодском районе. Небольшая деревенька. Она так и называется «Деревенька». Не знаю, жива сейчас или нет. Я там был всего один раз.
ЛЕНА. Ну и как там? Красиво?
НИКОЛАЙ. Не обратил внимания. Проезжал ночью, в окно табличку видел. В общем, у него был старший брат, Гена. Гена незадолго до войны женился. Тут война. Надо идти воевать. А у деда семьи не было. Молодой он еще был. Шестнадцать лет. И ему предложили вместо брата пойти. Он и пошел, чего не пойти. Как и где воевал — никогда не рассказывал. Трофеи присылал чемоданами. Гена с семьей самые богатые в округе стали. А потом дед вернулся. Думал, его тут ждут, жениться хотел. Гена же дом ему обещал построить. Хрена там, какой дом. В общем, разругались братья и больше никогда не виделись. Дед вот сюда приехал. И тут всю жизнь в леспромхозе и проработал. С мамкой по переписке познакомился. Она ему фотку прислала, а там еще две подруги. Мол, если узнаешь, выйду за тебя замуж. А он ей пишет — я кроме тебя, на этой фотографии больше никого и не заметил.
