Постучав ещё раз, мужчина принялся ждать. Что-что, а ждать он умел, пусть и не всегда пребывал в восторге от ожидания.

Изменения случились примерно через десять минут. Первым делом засветились высверленные в боковой стенке отверстия: в помещении включили свет. Далее послышались звуки, что-то лязгнуло и заскрипело. Пространственное восприятие зафиксировало объекты, коих имелось три. Один из объектов подошёл к ящику, а два других остались стоять слегка в стороне.

Ещё раз лязгнуло, на этот раз громко и под самым ухом. Над Пашиной головой отодвинули задвижку слуховой прорези. Через неё внутрь проник яркий электрический свет.

— Ну как ты там, голубчик? Стеночки не жмут? — раздался снаружи тонковатый противный голосок.

Говорил голосок на приличном русском, пусть и с определённым акцентом. Но не он был главным, а та интонация, те нотки, с какими говорили прошедшие широкий спектр физиологических изменений ТЭН-мутанты.

И тут Пашу накрыло озарением ровно так, как во время озарения бывает. Вот в голове есть следствие и куча предшествовавших ему разрозненных фрагментов, а вот раз и все они складываются в стройную систему. Он разом понял где просчитался. А ведь намёков имелось вагон и маленькая тележка. И Клондайк вызревающих артефактов, и расставленные на ключевые точки наблюдатели, и высланный расследовать гибель такого наблюдателя отряд.

Следовало догадаться, что столкнулись они не с кучкой сумевших организоваться сообразительных мутантов. Они столкнулись с самой настоящей Системой. Продуманной, дисциплинированной, обладающей ресурсами и хорошо выстроенной вертикалью управления.

Как итог, получив входящий сигнал, система выдала ответ: нарушителей найти, пленить и доставить в нужное место. Теперь вот будь добр столкнуться с последствиями.

— Бывало и лучше, — довольно безразлично ответил в прорезь сталкер.

— А ты у нас спокойничек, я погляжу, спокойничек, — с издёвкой забормотал мутант. — Тебя вроде Павел зовут, да? — поинтересовался он.

— Можно просто Паша, — всё также ровно ответил мужчина.

— Ути, ну не, реально спокойничек. А ты, Паша, не догадываешься откуда я знаю, что тебя Пашей зовут?

— Догадываюсь…

— Догадываешься, да. Мальчонка твой вот неразговорчивый оказался. Ой неразговорчивый. Мы ему для разговорчивости ушки отрезали. И пальчики переломали. И, знаешь, переборщили. Визжал как свинка, а после только сопел и хныкал, никакого разговора не получилось. Пришлось в голову лезть. Ай, яй, яй…

— Молодцы, чё, — буркнул на сказанное Паша. — Вменяемые вопросы у тебя есть? — поинтересовался он.

На чушь про уши и пальцы он конечно же не повёлся. Требовать от ТЭН-мутантов человечности тухлое дело, ибо они — звери обладающие интеллектом. И это не ругательство или оскорбление, это — «медицинский факт». Но именно из-за него с Даней или всё хорошо, или почти всё хорошо. Человек с несбиваемой ТЭН-прогрессией для мутантов без пяти минут свой. Такой же зверь, но только невызревший.

Обусловлено подобное отношение тем, что в ТЭН-мутантов превращаются далеко не все. Точнее даже редко кто превращается. Для такого превращения необходимо, чтобы мутацию спровоцировала именно тёмная энергия, а не процесс биологического заражения.

Единственное реальное палево, чтобы они Данину ТЭН-прогрессию не ускорили. Но с этим вопросом следует разбираться позже, при более благоприятных обстоятельствах.

Другой вопрос, зачем они ему всё это рассказывают?

Вероятно страхуются, провоцируют пытаясь выяснить наличие опасных навыков. Мол, психанёт человек и заначечку проявит. И подход этот здравый, ведь порой у сталкеров встречается такое, что ум за разум заходит.

Бемс!

В прорезь Паша видел немного, однако уловил, что разговаривающий с ним индивид словил по кумполу знатную затрещину, от которой чуть было не обнялся с ящиком. Второй голос — тяжёлый и строгий, произнёс что-то на польском. Ведущий переговоры мутант захныкал, забормотал в ответ, а после обратился уже к Паше:

— Ты там это, не дёргайся, а то вмиг успокоим.

По бокам ящика лязгнули задвижки, после чего он разомкнулся словно устрица.

Привстав, сталкер угрюмо уставился на своих конвоиров.

Разговаривавший с ним ТЭН-мутант напоминал лешего. Скрюченный, с зеленовато-серой кожей и с покрытыми коростами и бородавками лицом. Ферменты радужки уже подверглись изменению, отчего на пленника смотрели злые, чёрные, похожие на стволы пистолетов глаза. Короче, чувак в процессе. В активном поиске, так сказать.

А вот второй мутант откровенно напрягал. Полностью завершённый в смысле мутации и при этом реально здоровенный в плане телосложения. Широкоплечий, мускулистый, под два метра лысик с угрюмым квадратным лицом.

На его фоне третий присутствующий в помещении мутант смотрелся скромно. В виде подстраховки ТЭН-мутанты притащили здоровенного двухметрового рвача. Смерив его взглядом, Паша невольно хмыкнул. На рвача натянули кожаную куртку с обрезанными рукавами и такие же обрезанные штаны. Культура, ёпти.

На языке завертелось едкое замечание. Однако, проверять наличие у присутствующих чувства юмора сталкер не стал. Оно, судя по их рожам, имелось разве что у рвача.

Как выяснилось, не прогадал. Обращаясь к Паше, здоровяк произнёс низким, не подразумевающим возражений тоном:

— Глупостей не делать, лишнего не болтать. Сейчас тебя поведут на беседу. Ты всё понял?

— Я понял тебя. Не бей меня, добрый человек… — не удержался Паша и процитировал Булгакова.

Чёрные глаза здоровяка блеснули в акте осмысления и узнавания. На выданную хохмочку он одобрительно ухмыльнулся.

На этом моменте сталкеру стало реально палевно, ибо начитанные ТЭН-мутанты — есть реальный пиздец. Мутант, он тем и прекрасен, что сер, туп, злобен и Булгакова не читает. А тут такое.

«Леший», поймав повелительный кивок здоровяка, схватил Пашу под локоть и потянул в сторону выхода из похожей на одиночную камеру комнатушки. Да она таковой, одиночкой в смысле, и оказалась.

Стоило мужчине отойти от «гроба», как нейроинтерфейс выдал не лишённое позитива сообщение:

[Вы покинули зону угнетающих полей. Возможно перераспределение имеющейся активности паранорма]

Из помещения сталкера вывели в длинный коридор. С правой его стороны, через равные промежутки, находились металлические двери с типичными для спецучреждения смотровыми прорезями. Да и сам коридор явно был тот самый, тюремный.

В конце его находился решетчатый буфер с запертой в нём системой видеонаблюдения, что взирала на коридор с потолка. Стоило к буферу подойти, как решетчатая дверь щёлкнула отпираемым дистанционно замком, позволив через себя пройти.

«Мы в тюрьме и на нейтрале», — сгенерировал Паша два очевидных и тем не мене важных вывода.

Учреждение, судя по виду, было современным и полностью функционировало.

Тюрьма конца двадцать первого века место в общем-то не особо мрачное. Конечно, имелась в нём положенная тюрьме классика, вроде решёток и высоких стен, но суть была вовсе не в них. Она, суть, крылась в системе локального наномашинного подавления.

Человеку в такую тюрьму попавшему, делали укольчик, вводя в тело некоторое количество металлоферментов и наномашин. Первые интегрировались в гормональную систему, вторые внедрялись в нервную. И, собственно, всё. Никакого тебе физического насилия. Стоило системе тюремного контроля зафиксировать недопустимое действие, как ты уже корчишься на полу от боли, всесторонне раскаиваясь в своих нехороших намерениях. В виде приятного бонуса — почти полный контроль над настроением и мотивацией заключённых. Одним словом, ляпота…

Как следствие, подобные тюрьмы были под завязку набиты камерами, микрофонами и генераторами управляющего поля. Как минимум, новые хозяева пользовались первым, так как решётчатые двери перед Пашей и его конвоирами распахивались сами собой.

Но в том, что тюремная система функционирует полностью, сталкер сомневался. Полное функционирование есть затратное по энергии дело. А питавшие Европу реакторы холодного ядерного синтеза дружно кирдыкнулись в момент Слияния.