Разочарованием…

Даже мысленно это прозвучало так печально и безнадёжно, что у меня укололо в груди.

— Расслабься, — словно прочитав мои мысли, прошептал Аксар, силой развернув мое лицо к себе и накрывая губы требовательным поцелуем.

Такой не сдастся. Даже если сейчас ничего не получится, он не сдастся, и попробует вновь, не позволив мне в себе разочароваться. Он не оставит…

Напряженные мышцы, получив импульс успокоения, расслабились и одним точным толчком впустили в себя твердую, как камень плоть.

Я вскрикнула, прикусывая ладонь, а Аксар замер, не двигаясь и отнимая побелевший от давления пальцы от моих губ.

Больно. Тесно. Давит.

Я могла бы придумать еще тысячу слов, чтобы описать звенящие чувства, но и этого бы было мало.

— Ты моя. Теперь ты моя, — облегченно шептал он, безостановочно изучая пальцами мое тело.

Рисуя на сосках полосы, скользя стальными пальцами по животу, оставляя и на нем свои горячие отметины, пересчитывая ребра и поднимаясь вверх, к шее.

— Моя, — одичало рыкнул мне в висок, и прихватив горло ладонью, слегка сжал его, толкая бедра вперед.

Переливающаяся всеми цветами эмоция подчинения и наслаждения, щелкнула по носу, опуская на землю, в реальный мир, где я не отказывала. Тело сразу же застонало, прося еще один толчок, и совершенно не поддавалось контролю. Недостаток воздуха не был сильным, скорее, как чертова извращенная специя придавало этому вкус, совершенно вгоняя меня в краску.

Толчок, еще… Еще…

Шлепки моих ягодиц о его бедра были такими осязаемыми, что спутать их с чем-то было просто невозможно. Сама мысль о близости с ним выкручивала меня неконтролируемым желанием. Слишком сильным, чтобы терпеть, и низ живота, наполнившийся теплом, это подтверждал.

О, боги…

Выдохнув, прикусила губы, тут же получая очередной поцелуй, и мужчина замедлился, заставляя меня жалобно заскулить.

Да что же со мной такое?

— Моя мокрая девочка, желанная, — шептал он, практически перестав двигаться. — Скажи, что хочешь меня. Скажи…

— Ааах… — острая полоса нужды вклеилась в позвоночник, и я захрипела.

— Скажи, Улва. Скажи, что нужен.

Это было где-то за гранью похоти. Его желание никак не перекликалось с нужной. Он был одержим чем-то, и по тому, как был низок и устал голос, я понимала — это могу исправить только я.

— Аксар…

— Да, — зарылся носом вне в волосы и вдохнул. — Сладкие колокольчики.

— Я не знаю, что…

В ответ на мое сумбурную и смятую неуверенность, мужские бедра вновь покачнулись с удвоенной силой и плотный член снова заполнил меня, казалось, до предела. Дальше нельзя, во мне просто нет места!

— Скажи, — требовал он, делая движения резкими, острыми, и глаза мои закатились. — Скажи, что хочешь.

— Ха… ха… Хочу, — выдохнула и тут же за это поплатилась.

Врывался в нее без устали, нанизывая желанное тело на свой член, не чувствуя лени и отторжения. Слишком желанная, слишком необходимая.

Девушка в руках Аксара всхлипывала, но подрагивающие от каждого толчка ресницы выражали только сладкое желание, от которого стояли бусинки темных сосков, царапая ладони острыми вершинками.

Даже не думал, что будет так!

Одержимость захватила голову, совершенно лишая рассудка. Только брать ее, брать! Слушать, как рвано вскрикивает от его жажды, как вжимается бедрами навстречу. Пот бежал по его вискам, в комнате повис терпкий аромат исступления, дурманящий, выносящий все прочее за порог.

Только он и она. И эта близость, что и сексом то назвать язык не поворачивался! Только близость, страсть, чистая эссенция желания.

Перевернул девушку в воздух, роняя себе на грудь, и сильнее разведя стройные ноги по сторонам от своих бедер, принялся вбиваться в нее до предела, накрыв пальцами припухший и отзывчивый бугорок клитора, мокрый и горячий.

Улва выгнулась, насаживаясь глубже и хрипло закричала, содрогаясь всем телом. Ее сладко выжимала судорога, и трещащие мышцы кричали о пережитом оргазме к которому он ее так старательно и жадно вел.

Вооот таааак…

Рык сам собой зародился в горле, и вновь сжав пальцы на тонкой шее, Аксар задвигался еще быстрее, на пределе своих возможностей, думая только о том, как искусаны ее сладкие губы, на которых осел эфир страсти.

В мыслях была только она, податливая, послушная, доверчивая, и взрыв не заставил себя ждать. Член запульсировал в тесном лоне, откликаясь на все еще сжимающиеся мышцы, и с громким рыком Аксар излился в девушку, заполняя ее своим семенем.

Усталость не пришла. Не пришло и привычное отвращение, которое он испытывал после жесткого секса со шлюхами, сразу же собираясь и покидая их, до следующего приступа похоти.

Зато пришел покой, искристый, лучистый и щекотливыми искрами рассыпался по коже, проникая в вены, и по ним добираясь до сердца.

Тело требовало повторения. Член не обмяк, все еще будучи внутри нее, и мягко толкнувшись, мужчина вновь проникся сладкими вспышками уходящего оргазма.

Демон…

Никогда не было так хорошо.

Малышка повела бедрами, пытаясь избавиться от плоти в себе, но Аксар неожиданно резко зажал ее:

— Не сейчас.

Замерев, как напуганный звереныш, она через несколько минут устало растеклась по его груди, прекратив сопротивление.

Вот так хорошо.

Медленно и лениво поглаживая узкую талию, Аксар закрыл глаза, наощупь изучая плавные линии женского тела. Ему требовалось запечатать образ оттраханной и умиротворенной женщины у себя в голове. Именно этой женщины.

— Саднит, — тихо прошептала она, выдергивая Аксара из медитации по ее изгибам, и взяв себя в руки, он плавно отстранился, вынимая все еще крепкий и готовый к продолжению член. — Ой!

Откатившись в сторону, она отвернулась, пряча красное от стыда лицо в подушках, и трогательно поджала ноги, прячась от внимания, от которого не представлялось возможным ускользнуть.

Собирая всю свою мужественность, Аксар поднялся на ноги, покачнувшись. Сладкие отголоски оргазма все еще бурлили в крови, и он глупо улыбнулся, наверное, выглядя идиотом со стороны.

На деревянных ногах добрался до чаши с водой на туалетном столике, и промокнув в ней чистое полотенце побрел обратно, к сжавшейся женщине в своей постели.

Он вспомнил тот морок что видел утром, когда он откровенно потягивался, зазывая его в постель своим телом, и с разочарованием понял, что ей этого мало. Потребуется еще некоторое время, чтобы Улва так же расслабленно чувствовала себя в его кровати. С ним. Голым. И желавшим ее.

Опустившись на край постели, силой развернул к себе напряженную девушку, и раздвинув ноги, начал стирать следы вытекшего семени, белыми пятнами присохшего к коже и алые крапинки девственной крови. Только спустя минуту, он заметил огромные глаза, удивленно смотрящие на него.

Улва боялась пошевелиться, и понятия не имела, что ударило мужчине в голову, чтобы начать обтирать ее после близости. Но Аксара эта мысль почему-то только порадовала, и он растянул губы в своей неоднозначной улыбке.

Закончив, отбросил тряпку в сторону, и забрался на свое место, прижимая обездвиженную девушку к себе, и вдыхая аромат ее голого тела. Колокольчики зазвенели еще ярче, пробираясь в ноздри и оттуда прямо в мозги, расплавленные удовлетворением.

— Спи. Ночь уже пришла, — тихо сказал он, глубже втягивая воздух у ее волос.

Она так и не сказала ни слова, что немного тревожило мужское самолюбие, но стоило девушке засопеть уже спустя пару минут, как Аксар не смог сдержать улыбки, прогоняя тревогу прочь.

Только пятна синяков на ее запястьях бесили, и ладонь, лежащая на его груди так естественно, затравливала в груди злость. Кто мог посметь сделать такое с ней? С этой… Этой… хрупкой и беззащитной девушкой?!

Единственное, что успокаивало Аксара в тот момент, так это то, что для себя он твердо решил: хрупкая и беззащитная, но его. А он уж точно сумеет отстоять свое.