Выходит, что не знаю?

- Коть, ты тут? - слышу сквозь стук в висках.

- Тут.

- Прости, я не подумала, что этот разговор может быть травмирующим.

Она сглотнула и положила свою ладонь на мою. Провела пальцем по коже.

- У тебя холодные руки.

Прежде, чем я мог бы на это отреагировать, она поднесла мою руку к губам и нежно подула своим горячим дыханием.

Мы оба замерли и застыли на какое-то время.

- Прости, - выдавила она хрипло и попыталась отстраниться.

А у меня в голове как сработавшая сирена раздался голос Марка: найди себе нормальную бабу, эта еще не доросла.

Словно бы кто-то дал мне волшебный пендель я качнулся в сторону девушки. Наши лбы соприкоснулись. И в следующую минуту ее горячий рот нашел мои губы...

Лиля

Когда я услышала доносящиеся с кровати звуки меня стало трясти мелкой дрожью. Я ничего не видела из шкафа, в котором оказалась, когда поняла, что в комнату открывается дверь и входит не Костя. Я под домашним арестом, и нарушила его вопреки всему, чему меня всю жизнь учили, ради того, чтоб увидеть его. Поговорить с ним, объяснить, почему я, как сказала эта девица, давала повод думать, что меня можно силой заволочь в амбар, и...

Выдыхаю с тихим свистом, содрогнувшись всем телом. Физически надо мной не надругались. Но эти звуки, которые я слышу сейчас, надругались надо мной по полной. Ну почему я такая идиотка? Зачем я здесь? Я не нужна ему, это очевидно. Между нами ничего не было, кроме двух поцелуев. С этой девицей он целуется уже больше раз на моих глазах, чем со мной. Здесь все кристально ясно, и только такая наивная дура как я могла думать, что...

Женский протяжный стон прозвучал как пощечина. Оплеуха от жизни, которая мне, видимо, была нужна. Я поднесла ладони к голове и зажала ими уши. Не хочу слышать. Не могу, не буду, не позволю рвать себе душу. Больше всего мне хочется просто телепортироваться из этого шкафа или вернуться назад во времени и не выходить из своей комнаты. Дура, какая же я дура.

Из глаз брызнули предательские слезы. Они горячими дорожками лились по щекам, и я держалась изо всех сил, чтоб не издавать ни звука. Вряд ли они за своими звуками услышат мой всхлип, конечно. Но рисковать показать себя еще большей идиоткой, чем я есть, тоже не хочется. Я унизилась достаточно, и этот эпизод в шкафу запомню на всю жизнь. Как и то, чему стала свидетелем. Когда человек, по которому стонет твое сердце, жаждет не тебя. Хороший урок на будущее. Не влюбляться больше никогда. Не ставить себя в позицию слабости и уязвимости. Когда нет чувств, ты независим, и никто не может тебя сломить. Нет привязанностей и обременения. Нет этой боли, которая разъедает душу, как яд.

Я не знаю, как долго этим занимаются, но молю всех богов, чтоб это быстро закончилось. Я просто хочу, чтоб это закончилось.

Беззвучный вслих все же сорвался с губ. Я сильнее зажмурилась и закрыла уши. Мне нужно уснуть. Да, уснуть, чтоб отключиться от этой боли. Даже в детстве я не помню, чтоб приходилось плакать пока не отключусь, но благодаря своей неуместной влюбленности я познакомилась с этим отвратительным чувством. Жаль, что невозможно закрыть еще и нос. Все здесь пахнет им, и это добавляет фарша в мясорубку, которая творится внутри меня.

Костя

Люба ушла. Я выдохнул и уставился в потолок тяжелым взглядом. Не хочу анализировать случившееся, не сегодня, не сейчас. Сейчас я хочу просто отключиться от этой реальности и забыться наконец.

Провалился в сон резко и проснулся так же резко. От постороннего звука в комнате. Что-то глухо бухнуло в шкафу. Сдвинул брови и раздраженно присел на кровати. Кольнуло под ребрами, и черт с ними. Встал, подошел к шкафу и приоткрыл дверцу.

Застыл. Моргнул, чтоб удостовериться, что не сплю и не брежу. Хотя увиденная картина больше походила на бред. Лиля спала, свернувшись в неудобной позе, прямо на полке с моей домашней одеждой.

Я, кажется, слишком шумно выдохнул, потому что спящая красавица резко распахнула глаза.

- Что ты здесь делаешь?

- Сплю.

- В моем шкафу?

Лихорадочно соображаю. После миллиона идиотских вопросов, вроде “как она здесь оказалась” и “что она здесь делает”, мозг начинает понемногу включаться и осознавать масштаб бедствия. Критически рассматриваю её всю.

- Так получилось. Не выходить же было, пока ты ее... - поджимает губы, сверлит раздраженным взглядом.

Глаза красные. Ревела как пить дать. Внутри что-то горит от ее взгляда.

- Как ты оказалась в моем шкафу?

Я должен услышать. Когда она пришла сюда. Насколько плохо то, что она могла увидеть и услышать.

- Это уже не важно. Можно мне уйти?

Смотрю на нее и самого разрывает. Плохо всё.

Из груди наружу рвется ответ “нет”. Потому что нельзя. Потому что отпускать не хочу. Хочу сжать в объятиях и целовать, пока не станет улыбаться снова. К черту Марка и его доводы разума. Нихрена они не работают! Все, что я хочу, когда вижу ее, это обнять ее, прижать к груди и не выпускать из своих объятий никогда. Вот к этому нужно прислушиваться было, за это держаться, а не...

Мне приходится сделать шаг назад и молча смотреть, как она как пуля вылетает из моей спальни. Еще только рассветает. Есть шанс, что никто не видел ее самоволки, судя по тому, что за окном не лают собаки и не мигают фонари поисковой бригады. А если такой шанс есть, то упускать его нельзя. Я приду к ней сам, позже. И мы расставим все точки над i.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Костя

Едва смог выждать время до побега. Она плохо спала, ей нужно выспаться и отдохнуть. Додумалась - уснуть в шкафу. Не хочу даже представлять, как это неудобно и как у этого бедного, глупого создания болит сейчас спина.

Мне самому же стало наудивление лучше. Либо гнев придал сил, либо мази тети Маргариты, но ребро болело заметно меньше, чем еще вчера. Я смог принять душ, переодеться и выйти к завтраку, не прибегая ни к какой помощи.

Думал, что родители дома, но никого не обнаружил. На столе в кухне ждал завтрак, булочки с корицей, правда, теперь в мамином исполнении. Конечно же ей нужно было вступить в это нелепое соревнование с тетей Маргаритой. Рядом с булочками с корицей были еще творожные рогалики. Любимая выпечка Лили. Интересный набор.

Я булками не соблазнился. Сперва дела. Нужно покончить с этим.

У Соловых дома тоже было тихо. Ни Марка, ни тетю Маргариту я не наблюдал. Да и дядя Матвей уже должен был вернуться, насколько я помню, но ни следов этого нет.

Лиля должна быть у себя. Иначе я, наверное, кукухой поеду.

Решительно направился к ее комнате. У двери замер, подумав, что стоит постучать. А потом психанул и подумал - да хрена с два. Хватит соблюдать приличия.

Толкнул дверь и сразу увидел ее. Застыла. Нахмурила брови и окинула меня взглядом. Открыла было рот, явно чтоб прогнать, но я тоже готовился.

- Пожалуйста, не говори пока ничего. Для начала я хочу, чтоб ты меня выслушала.

Захлопнула рот. Скрестила руки под грудью и сверлит сварливым взглядом. Сердится, но послушалась, это вселяет надежду. Поэтому все.

Сейчас или никогда.

- Я устал, - говорю как на духу, - от недомолвок, от обид, от беготни. Я люблю тебя. С детства ещё, наверное. Не знаю…

Осекаюсь, теряя нить речи, опускаю взгляд, но не проходит и доли секунды, как мои глаза вновь ищут ее лицо. И то, что нужно сказать, приходит само собой.

- Да всегда любил, сколько себя помню. И я не буду отпираться и оскорблять тебя ложью. Ты видела то, что ты видела. Я пытался доказать себе, что смогу без тебя. Но я не смог. Не смог даже…

Гм. Неважно. В этом лучше не копаться. Не о моей ошибке говорить, а о Лиле. С которой хочу наконец все прояснить и исправить.

- Я не знал, как ты относишься ко мне, и не хотел навязывать себя и свои чувства, не зная, насколько они уместны. Но когда я увидел твои глаза утром… И твои поникшие плечи, когда ты убегала из моей спальни, я понял, что был идиотом всё это время. Бездействовал тогда, когда нужно было действовать четко и бескомпромиссно. Поэтому я здесь сейчас. Твой. Если я тебе нужен. Выбор всегда был только за тобой, цветочек.