Это действительно неудобно. Странно. И неуместно наверное. Но я вдруг чувствую, что меня вот-вот прорвет. Я не знаю, в чем дело. Наверное в том, как бесконечно добр и терпелив он всегда был ко мне.

- Мы пытаемся завести ребенка. И у нас ни черта не получается. Вот, сказала.

Сказала. И закусила губу от досады.

- Знакомо, - голос отца Кости звучит медленно, спокойно и сопереживательно. - Мы прошли немало неприятных моментов, пытаясь понять, что не так, когда пытались завести второго ребенка.

- Вы узнали? - повернула я голову к нему. - Почему не получилось?

Мужчина смотрит перед собой, усмехается, но усмешка совсем невеселая.

- Знаешь, когда мы стали узнавать, почему не получилось, у нас скорее возникли вопросы, каким чудом у нас получилось зачать Костю.

Я удивленно приподняла брови, не понимая. А он чертыхнулся.

- Признаться, никогда не думал, из всех людей, что буду вести подобную беседу с тобой.

- Если вам некомфортно...

- Цветочек, - усмехается, стрельнув взглядом в меня. - Мне нормально. За твою тонкую душевную организацию переживаю.

- Уверяю, не стоит, - я выдавила из себя циничную усмешку, - ничего тонкого там не осталось. Ошметки обросли броней.

- Плохо, - комментирует тут же, бросив еще один внимательный взгляд на меня. - А что хуже всего, что мы все это пропустили. Права была Марина, не нужно было вас в город отпускать.

- Город не при чем. Напротив. Так проще... Все клиники под носом. Все плохое случилось задолго до переезда. Теперь это лишь... борьба с последствиями.

- Плохое случилось? - уточняет, насторожившись.

- Выкидыш, - говорю как есть.

- Блядь.

Снова повисает тишина, которую прерывает лишь легкий шум зимних шин, выполняющих сцепку с заснеженной средне-расчищенной дорогой.

- До Марины у меня был... скажем так, богатый сексуальный опыт, - нарушает первым тишину. - Жена привыкла вкалывать с молодого и ты сама видела ее в баре. Ей если ящик предложишь поднести, она оскорбляется. Все сама. Не лучшая комбинация, правда?

Я киваю. Да, тетя Марина такая, как он описывает.

- А Костик... продукт бутылки шотландского виски и пьяной ночи на усадьбе. Твой папа был в больнице, Маргарита под присмотром бабушки Елены в городе, мы поехали проверить, как дела на усадьбе с нашим отъездом, и несколько увлеклись. Столько всего тогда навалилось, и хотелось отключиться и забыться. Не думать ни о чем. Ну и...

- Судя по всему, получилось, - улыбнулась я уголками губ.

Я благодарна той бутылке виски. Благодаря ней у меня есть лучшая половинка.

- Второй раз такой трюк не сработал, - говорит он тут же. - Да и вообще, не знаю, хорошая ли идея напиваться в таком важном процессе.

- Не напиваться, - улыбнулась я. - Расслабиться. Я не могу. С тех самых пор, как...

Я не вдаюсь в подробности, да и вижу по тому, как сошлись его темные брови, что не надо.

А я тем временем начинаю понимать. Вспоминать и понимать. Мы с ним оба не могли понять, как умудрились зачать, а ответ был на поверхности. Тогда мы умели расслабляться и наслаждаться друг другом. Период... когда мама и Катя уже родили, все как-то забылось, выдохнулось, страх залететь отступил. Ночи с кричащими младенцами дома закалили, и приезжая в город мы просто отключались от всего. Оставались вдвоем. И наслаждались друг другом. Занимались любовью всю ночь напролет. Не сдерживая желаний, рыков, стонов.

А потом возвращались к будням. Учебе и работе. И даже не подозревали, что там уже был он, безбилетник вроде моего Котика. И я на учебе и в конюшне с ведрами с водой, кормом и прочим, а потом еще и верхом на лошадях, которая не дала ему шанса даже зацепиться внутри.

Права была изначально. Я виновата. Этого не перепишешь. Но и казнить себя до конца дней глупо. Застряв в прошлом не будет будущего. Меня вдруг как ото сна встряхнули.

- Тимур? - позвала я и улыбнулась, когда он бросил на меня взгляд. - Спасибо.

- За что? - удивился. - Я же не помог ничем.

- Неправда. Вы мне мозги починили. Теперь я знаю, что нужно делать.

Костя

В очередной раз подхожу к окну и бросаю взгляд на дорогу.

- Приедут, - комментирует за моей спиной мама.

Знаю. Но на часах начало двенадцатого. Снег метет. Условия для поездки ну такое. Переживаю. Но не в одиночестве. Вслед за мамой рядом оказывается дружище.

- Снег глазищами расплавишь, - стебет тут же, пнув в бок.

- Ты бы уже тонель прорыл, будь в машине с папой Кудрявая, - хмыкаю, глянув на него.

- Поэтому всегда держи свою женщину при себе, - хохотнул Марк.

- Удержишь её, - фыркнул я беззлобно.

- Плавали, знаем, - хлопнул по плечу друг. - Удержишь. Надо просто знать, чем держать.

Я жду, пока вспышка в глазах погаснет прежде, чем поднять взгляд на него. Марк сказал это абсолютно беззлобно, и ему не нужно мое раздражение в ответ. Он же не знает, что безвинной фразой задел за живое.

- Сразу после свадьбы, - хмыкаю, когда нашелся с ответом.

- Белая ворона ты, Костик. В этой семье традиция такая - сначала дите делать, потом жениться.

- Кто-то же должен быть джентльменом.

И ненавидеть себя за это.

- А нахера? - фыркает Марк. - Это как ссать против ветра.

Наши взгляды встретились, и в голубых глазах друга появилось тепло.

- Все, молчу-молчу. Понял, не дурак. Твое дело. Ты всегда был слишком хорош для этого мира, Котофей Тимурович.

- Иди нахрен, братишка, - толкаю его локтем в бочину в ответ и он ржет, отходя и оставляя меня в покое.

Я буравлю взглядом окно. Может, в его словах есть доля правды? Может, я правда всегда слишком стараюсь? И нужно просто меньше фанатизма и усилий прилагать? Ведь был же период... Период, когда мы с Лилей просто кайфовали в компании друг друга. Сбегали с усадьбы, чтоб просто побыть наедине, протрахаться все выходные и забыть обо всем, кроме желания своих тел. И было же хорошо тогда. Взгляд смотрит мимо окна, я ушел в воспоминания в то время, когда я мог весь день лежать в постели, гоняя солнечных зайчиков по ее груди, и пытаться ловить их губами. Забывать даже о еде. За что корил себя потом. Довел ее до измождения собственноручно. И случилось что случилось.

Свет фар в глаза вывел из раздумий. Я выдохнул и направился к двери, встречать тех, кого так не хватало. Открываю входную дверь и слышу громкий, открытый смех папы, и переливающийся, словно колокольчики, звонкий смех Лили. Удивленно сдвигаю брови. Мои переживания, судя по всему, были совершенно напрасны. Они прекрасно провели время в поездке.

Как только подходят ближе, папа кладет руки в перчатках на припорошенные снегом плечи Лили, и улыбается мне.

- Вот, передаю сокровище из рук в руки, как обещал.

Я широко усмехнулся.

- Я в тебе не сомневался, бать.

Папа подмигнул мне и вошел в дом, тут же словил маму и потрёс на нее снегом, как собака, как часто делал в детстве.

- Псина ты бессовестная, - смеясь, отбивается мама, - седина в голову, а повадки варварские никуда не делись.

- Мар, этих не исправить, - ухмыляется тетя Маргарита, которая тоже подходит встречать моего папу и свою дочь.

- Не скажи. Твой дрыхнет с соской в зубах рядом с Викой, как ангел господень.

На диване громко заржал Глеб.

- Чшш, - тут же шикнул Марк, - не только они дрыхнут!

Катя с Максимом тоже были наверху. И в отличие от папы-медведя с дочей, которые давно сладко спят, только недавно стали утихать. Макс ни в какую не хотел пропускать вечеринку со взрослыми.

- Все, все, медведь младший, не рычи! - примирительно кивает, все еще похмыкивая, Глеб.

- Как доехали? - целую Лилю в прохладную щеку.

- Отлично, - улыбается беззаботно, раздеваясь и вешая свою парку.

Мы перемещаемся на кухню, мама суетится, ставя тарелки с перекусом на стол, а тетя Маргарита наливает папе и Лиле согревающий глинтвейн.