- О, то, что надо. Спасибо, мам, - Лиля делает глоток, довольно улыбается, звонко чмокает маму в щеку.

- Ты в настроении, ребенок, - тетя Маргарита удивляется, как и я, только в отличие от меня это комментирует.

- Собакена спасла внеурочно, - подсказывает папа.

Ну кто бы сомневался! Ничто не может порадовать мой Цветочек так, как переработка. Я едва заметно качаю головой, наблюдая, как Лиля делает очередной глоток. Хочу напомнить, чтоб не увлекалась алкоголем, ведь трезвость часть лечения, которое мы проходим. И так же не хочу лишать ее этой довольной улыбочки. В последнее время она так редко появляется на ее лице, что последнее, что мне охота, это отнять ее.

Разговор плавно набирает обороты, а один глинтвейн сменяет другой. Я тоже сдался и выпил бокал. Тетя Маргарита готовит его обалденно вкусно. Часы давно пробили двенадцать, Марк ушел к семейству, которое притихло, остались лишь родители, мы с Лилей, тетя Марго и Глеб.

Я стоял у окна с чашкой глинтвейна, и почему-то вспоминал, как мы с Лилей лепили первого снеговика для Максима и Вики. Огромного. Валялись сами в снегу, как дети. Чуть не отморозили себе... всякое. Грелись потом. Как мы умеем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не заметил, как она подошла. Оперлась о подоконник, заглянула мне в лицо и негромко выдала:

- Я хочу, чтоб ты меня выебал.

Я подавился глотком, который делал.

- Прости? - переспросил, прокашлявшись.

- Ты слышал меня, - жмет плечами и улыбается задорной улыбкой. Бровками играет. Как будто мы одни здесь, а не с родителями у нее дома.

Я так и стою, как истукан.

А потом слышу за спиной.

- Мариш, может на диване рухнем? Хорошо сидим, потрындим еще, на мороз идти лень.

Я вижу, что улыбка Лили стала шире и задорнее. Оборачиваю голову и понимаю, что отец только что ей подмигнул.

- Что за?..

Договорить она мне не дает. Берет инициативу в свои руки.

- Ну а мы уже пойдем, пожалуй, а то поздно, - забирает из моих ладоней глинтвейн и относит на столешницу. Склоняется и чмокает маму, желает всем спокойной ночи, и толкает меня на выход бодро и задорно.

- Не расскажешь, кто тебя покусал? - спрашиваю негромко, пока накидываем верхнюю одежду и обуваемся.

- Я тебе уже сказала, - отвечает спокойно. - Чего хочу. Зачем тянуть? Поспешим.

Лиля

Мы выходим на ночной морозный воздух и я вдыхаю полной грудью. Котик идет сзади. Он слегка заторможен еще с тех пор, как я сказала то, что сказала. Ну, мне так показалось. И казалось ровно до тех пор, пока мы не вошли к ним домой. Стоило только за моей спиной закрыться двери и мне нагнуться к сапогам, как я потеряла контроль над ситуацией. Резко оказалась в воздухе, а затем вжата в стену.

- Что творишь? - улыбнулась, пытаясь всмотреться в его лицо.

На темных волосах таяли снежинки. Щеки слегка покраснели с мороза. А глаза...

- Ох, - сорвалось с губ само.

Потемневший взгляд. В котором пламя. Я не помню, чтоб когда-либо вообще видела его таким.

Костя подается вперед и припадает к моим губам, целуя. Сразу властно приоткрывает мои губы, углубляя и затягивая поцелуй. Мне становится жарко. Не столько от того, что я еще в сапогах и куртке, сколько от жара, который исходит от него. Горячие ладони распахивают мою парку, ныряют под свитер, скользят выше, до боли сжимают грудь. Не успеваю и охнуть, как он достает их оттуда, скользит выше и слегка сжимает мою шею. Одна рука так и остается сверху. Гладит мою скулу, большой палец скользит к губам, оттуда в рот. Посасываю его, глядя в эти потемневшие глаза. А его вторая ладонь ныряет в мои джинсы и устраивает полный беспорядок там. Раствориться в его хаотичных прикосновениях я не успеваю. Стоило прикрыть глаза, как все опять сменилось. Рывок - и мои джинсы в трусами летят к лодыжкам.

- Ты с ума сошел? Прямо здесь? - голос звучит предательски хрипло, словно я одобряю все происходящее.

- Я выполняю твою просьбу, - отвечает пониженным тоном.

Пальцы сжимают мою кожу и он резко разворачивает меня спиной к себе. Рука ложится на мой зад и сжимает его, он ставит меня коленями на скамейку и прогибает в спине.

- Я не... - начинаю сопротивляться, но не договариваю. Не успеваю. Потому что слышу, как расстегнулась его ширинка, и уже через секунду он врывается в меня.

- А-ах, - слетает с губ еще один предательский стон.

Я определенно не это имела ввиду. Не так.

Это что-то новенькое. Мне казалось, за время вместе сюрпризов уже не будет. Но тут мне по попе прилетел увесистый шлепок, который подкрепил глубокий толчок, и я поняла, как ошибалась. Позади меня незнакомый вулкан страстей. Куда только делся мой чуткий жених и нежный любовник.

- Нравится? - спрашивает хрипло, с очередным глубоким толчком. Его ягодицы шлепают по моей попе так, словно он не может определиться, трахнуть он меня решил, или выпороть.

Я совру, если скажу, что нет. Потому что он чувствует все сам. Чувствует, как обильно влажно там, чувствует жар моей кожи и мой трепет. Но повредничать хочется, раз уж он вредничает, и я закусываю губу, не отвечая. Правда, спина предательски прогибается глубже, а попа подается активнее навстречу его толчкам.

Он наклоняется ниже ко мне, скользит рукой к моей промежности и находит клитор, давит и начинает тереть, не сбавляя темпа. Я горю и плавляюсь в его руках так, что связных мыслей в голове не остается. Есть только его напор, его жар, и я сдаюсь, не выдержав. Вскрикиваю, кажется, умирая в его руках. В то время как он не останавливается. Я растворяюсь в оргазме под его сильные толчки, чувствую, какой он большой и налитый, сжимаясь вокруг него в спазмах, закусываю губу, чтоб не разбудить собак на улице своими криками. Слышу, как позади меня раздался низкий рык. Пальцы, которые фиксировали мои бедра, до боли сжали кожу, и с последним рывком Костя капитулировал, взорвавшись внутри меня.

Кажется, впервые не одновременно. Его хватило на дольше. И это растянуло мой оргазм, заставляя находиться на пике блаженства дольше.

Я медленно, неловко поворачиваюсь к нему. Сбрасываю с плеч парку, наконец, вся мокрая от того, как жарко. Внимательно рассматриваю его лицо, словно впервые вижу.

Перед глазами калейдоскопом полетели флешбеки всей нашей жизни. Его маленький вздернутый нос, который превратился в орлиный. Добрые карие глазки, которые смотрели на меня теперь как-то по-новому. Подбородок, который я так люблю целовать. Губы. Слегка поджатые сейчас. Мои любимые губы.

Он вдруг опускается на корточки и расстегивает мой сапог, один за вторым, избавляя меня от обуви. И в этом жесте я узнаю своего Котика.

- Что сейчас было? - решаюсь спросить, почувствовав, что сейчас можно.

- Ты просила тебя выебать. Я сделал то, что ты просила.

- Мне понравилось, - говорю сама слегка удивленно.

Потому что странно было. Неудобно. Столько ненужной одежды. На которую, оказывается, может быть так плевать, когда страстью так застилает.

- Мне тоже, - отвечает он негромко.

- Правда? - заглядываю ему в глаза, потому что не уверена, что правильно считала его интонацию. А думать о том, что он может врать мне, потому что я уже одобрила, мне бы не хотелось.

- Правда. Так, давай в душ переместимся, и там поговорим. Это надо с себя снять.

Он прав. Жар стал отступать, и резко становилось прохладно. Я не хочу, чтоб он простыл, и самой болеть нельзя. Я лишь недавно устроилась на работу и не хочу показать себя безответственным человеком, зимой свалившись на больничный и оставив своих любимых хвостиков без доктора.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В душе стало не до разговоров. Мы быстро согрелись под теплой водой, а затем начались касания. Добавились поцелуи. И закончилось все тем, что он встал на колени и отправил меня в нирвану своим языком.