Руна заявила, что у нее есть время, чтобы помочь мне, вызвалась охранять мой сон. Если верить ее словам, бессмертным сон не нужен.

Задремать удалось лишь незадолго до рассвета. Как только первые лучи восходящего солнца окрасили теплым светом землю, мы двинулись в путь — в столицу герцогства Кальд, в город Коронам. Руна вызвалась меня сопровождать, чтобы план точно сработал — закупиться всем необходимым, что пригодится мне в походе. Ведь я был гол как сокол.

Мы вышли из лесного укрытия на главную дорогу и двинулись в сторону столицы. Точнее, я шел, а Руна… уж не знаю — летала, наверное, или что-то вроде того. Разговаривать желания не было — в душе царил сплошной мрак.

Спустя пару часов пути позади нас показалась повозка, запряженная одной лошадью. Она была достаточно далеко, чтобы я ринулся в лес, но нам необходимо было как можно скорее попасть в город, а идти пешком — это целая бесконечность.

— Попросись в повозку, — велела Руна.

— Да уж догадался. Только у меня денег нет.

— Об этом не переживай.

— Что ты задумала?

— Просто действуй.

— А ему можно доверять?

— Можно. Купчишка мелкий. Из этого герцогства. Наш человек. Спросит, откуда — говори правду. С людьми надо уметь ладить, чтобы пользу потом иметь.

Когда повозка достигла меня, я крикнул кучеру:

— Не подбросишь до столицы, уважаемый?

Пожилой, маленького роста, лысоватый мужчина остановил лошадь.

— А заплатить есть чем? — спросил он, подозрительно оглядывая меня с головы до пяток.

— Конечно!

— Садись.

Я влез в повозку. Она была открытой, поэтому для беседы с мужиком преград не было, чем он и воспользовался:

— Слыхал, что с деревушкой, что неподалеку отсюда, случилось?

— Я жил в той деревне, — ответил я, тут же нахмурившись.

— Это что ж творится-то… — заохал мужик. — Брат на брата идет. Как же теперь будем-то?

— Да уж. — Мне не хотелось бередить итак кровоточащую рану.

— Как ты выжил-то, парень? Говорят, всех молодых да здоровых в рабство увели.

— Увели, да я в лесу был, на охоте.

— Свезло, значит… — кивнул мужик. — В город бежишь от греха подальше?

— Вроде того.

— Понимаю. Под властью герцога достопочтенного сейчас безопаснее будет. Крестьянский люд сейчас более всех пострадал. Что же дальше будет — подумать страшно…

— А вы чем занимаетесь? В городе живете?

— Да. Торгую мелким товаром. Лавка у меня небольшая.

— Спроси, можно ли у него закупиться, — услышал я голос Руны.

— Лавка? Так это отлично. Мне как раз необходимо кое-что приобрести.

— Вот это ты удачно меня встретил, парень. Что ж, закупиться — это всегда пожалуйста. В деревне-то небось все сгорело? Проезжал мимо, видел — прах да пепел остались на том месте, где вчера люди жили…

— Да, сгорело.

— Вот ведь души окаянные, ничего не боятся, нет для них ничего святого на земле… — закачал головой мужик.

Знал бы ты, кто сжег деревню.

***

В город мы добрались лишь к вечеру. Я глядел во все глаза на столицу герцогства и поражался то одному, то другому зрелищу.

Мы проехали через огромные деревянные врата, обитые железом. Каменные стены, ограждавшие город от остального мира, были высоки и величественны.

Главная улица была полна народу. Знать в роскошных каретах, нищие в лохмотьях — люд был представлен здесь весьма разношерстный.

Центральная улица разветвлялась на множество других. Мы проехали мимо красивой улицы, на которой, видимо, обитали высшие лица города — большие, богато украшенные дома, чистота, ухоженность говорили об этом. Далее мы попали в более скромную, но все еще очень ухоженную часть города. А вот под конец повозка свернула на боковую улицу, и я был шокирован увиденным. Впрочем, я утрирую, потому что нечто подобное я ожидал, но одно дело — думать, и совсем другое — увидеть воочию.

Улица, что было очевидно, была местом обитания нищеты и голытьбы. Грязь, вонь, отпечаток крайней бедности и голода были самыми явными характеристиками этого тошнотного места. Нечистоты (я сам видел!) выливали прямо на дорогу. Нищие сидели тут и там. Босоногие, грязные детишки бегали в лохмотьях. Место было средоточием худшего, что могло быть в городе.

Мой извозчик остановился возле какого-то обветшалого двухэтажного домишки. Я выбрался из повозки и тут же угодил в лепешку говна. Зашибись. Извозчик вежливо пригласил меня войти. Внутри было чисто, но тесно, душно и темновато.

— Так и живем… — что-то там болтал о своем житии-бытии купец. — На верхнем этаже с супругой наши покои. Ну а здесь моя лавка.

Я осмотрелся. И правда, шаткая на вид лесенка вела на второй этаж.

Лавка была небогатая, но мне ничего особенного и не нужно было. Мы с Руной заранее обсудили, чем затариться. Правда, она упорно не хотела сообщать, как я оплачу все. Мол, спокойно, Дан, покупай, что надо, остальное — не твоя забота.

— Мне бы спичек, — сказал я.

В этом мире использовали фосфорные спички — но только касты ствол и крона в основном. Для крестьян они стоили дороговато, те добывали огонь по старинке — с помощью кремня.

— Обувь бы еще добротную.

Сейчас (как и все время с момента моего попадания в этот мир) на мне были кожаные поршни. Они были довольно потрепаны, но толстая кожа могла бы еще прослужить, только для моего похода необходимо было упаковать себя в более добротную обувь.

— Сапоги вот хорошие есть. — Торговец вытащил на прилавок пару высоких сапог из черной кожи.

— Бери, в этой лавчонке лучше не найдешь, — сказала Руна.

— Беру, — согласился я, кивая торговцу.

Тот довольно улыбнулся. Видать, прибыльный у него сегодня день получится.

— Вот этот плащ еще, — указал я на длинную черную накидку, висевшую на стене.

— Это откуда ж у крестьянского парнишки простого столько средств? — хитровато улыбнулся торговец.

— Сбережения все родительские удалось спасти, — невозмутимо ответил я, наплевав на то, что в этот бред лишь полоумный поверит.

Торговец лишь покивал головой с самым серьезным видом. Не верит. Ну и пусть — не его ума дело.

— Еды бы еще какой… но это, наверное, в другой лавке искать надо?

— Что ты, зачем куда-то идти, когда на одном месте все можно сделать? — замахал руками купец и стал сновать по лавке туда-сюда и вытаскивать на прилавок всякое-разное.

— Мясо вяленое? Бобы? Лепешки?

— Да нет, мне бы только сейчас поесть. Только то, что готовить не придется. Мясо вяленое возьму.

— Лепешки сухие возьми, вода да мука, а желудок хорошо набивают.

— Возьму. Фляга для воды есть?

— Конечно! — На прилавке тут же появился нужный мне товар.

— Хватит, пожалуй.

Купец улыбался, как сытый кот. Ох и хороший у него день выдался, однако ж.

— Сколько с меня?

— Два серебряных.

До сих пор я был уверен в Руне, но сейчас запаниковал. Я попытался сделать уверенное лицо и засунул обе руки в карманы штанов. В правом мои пальцы наткнулись на пару больших монет. Я вытащил их — обе серебряные. С тем же невозмутимым видом протянул купцу.

— Благодарю, почтенный, благодарю, заходи еще, коли нужда будет, — заулыбался он так широко, что я забеспокоился за его щеки.

Поблагодарив и попрощавшись, я вышел из лавки. Мешок за плечами стал куда тяжелее. Плащ я сразу накинул на себя.

— Где ты взяла монеты? — спросил я у Руны, когда мы отошли от лавки на приличное расстояние.

— Хм… не важно…

— А ну признавайся, откуда деньги? — повысил я голос.

— Какая тебе разница? Тебе нужны были вещи — спасибо лучше скажи, олух неблагодарный!

— Руна!

— Ну ладно, ладно… Стащила у купца этого.

— Руна! — возмутился я вне себя от негодования.

— Ну а что? Ты же в итоге вернул ему эти монеты.

— Но я унес его товар!

— Он тебе необходим! Хочешь вернуть? Так иди — топай и говори купцу: простите, милейший, я тут случайно вас обокрал.

Я скрипнул зубами от злости.