— Ты видела их?

— Да, они не успели еще далеко уйти. Нападение было на рассвете. Здесь тебе больше нечего делать, Дан. Выживших в деревне нет. Те, кого не убили, были уведены в рабство.

— Я должен все осмотреть и проверить, — сказал я и на налитых свинцом ногах вошел в деревню.

Некоторые дома были разграблены. У некоторых — выбиты двери. Земля тут и там была усыпана растерзанными, изувеченными человеческими телами — стариков и малых детей в основном.

— Они увели только способных работать? — без труда догадался я.

— Да.

— Значит, и Агнар должен быть с ними…

А Анвар и Рада?

Я стремительно побежал вперед. Скорее, скорее, на пределе сил… Вдруг успею? Вдруг еще не поздно?

Я резко затормозил за несколько шагов от дома старейшины. Я увидел тело.

Нет, нет, нет! Только не это! Нет, нет!!!

Анвар лежал в неестественной позе головой вниз. Я узнал его рубаху, его седые волосы. Заставил себя подойти вплотную. Нет, нет, нет! Старик был мертв. Под телом растеклась кровавая лужа. Я рухнул на колени и осторожно, будто боясь повредить, перевернул тело лицом кверху.

Нет!

Глаза старика были открыты. В них навсегда застыли тоска и сожаление. Щека была разорвана. В груди зияла жуткая рваная рана.

Я закрыл его веки и опустил голову.

Нет! Почему? Почему???

Заставив себя подняться, я вошел в дом. Рада лежала на полу на кухне. На ней был передник, а рядом с рукой валялся деревянный половник. Наверное, варила суп. Наверное, как раз собиралась звать мужа к завтраку. Лицо пожилой женщины было залито кровью, один глаз заплыл. На животе была страшная рана.

Сдерживая рвущее грудь горе, я обошел дом. Агнара не было. Вышел на улицу, направился вперед, заходя в каждый дом, проверяя каждый закуток, в котором мог лежать истекающий кровью и умирающий человек. Или кто-то, кто сумел спрятаться от чудовищ. Никого не было в живых. Только трупы.

Я шел и шел меж домов, пока не достиг той части дороги, где улица разветвлялась на две боковые. Пошел по той, где жила семья Ли.

Вот их дом. Дверь нараспашку. Внутри все разворочено, как в большинстве домов. Хозяева оказались на заднем дворе — два мертвеца в луже крови. Чуть поодаль от них… лежала она.

Я медленно подошел к ней. Красивая, мертвая девушка. Эта грудь не приподнимется более, делая очередной вдох. Эти руки не коснутся больше ничьего лица.

Глаза Ли были закрыты, будто она всего лишь уснула безмятежным сном. Спи спокойно, красавица, я прощаю тебя за твой обман.

Никто не заслуживал такой смерти. Они не имели права забирать их жизни.

Душившее меня изнутри горе сменилось пламенем ярости. Гори, пламя, гори ярче! Мне понадобится твой жар, когда я буду вершить отмщенье за этих людей!

Тела Роба нигде не было. Но почему они не забрали Ли?

Я вернулся к трупу девушки, присел рядом на корточки. Вот оно что. Не сразу обратил внимание на то, что одежда местами порвана. На бедрах синяки. А шея… ее задушили. Ее изнасиловали и задушили. Мрази.

Я встал и пошел дальше. Обошел всю деревню вдоль и поперек. Никого, кто оказался бы живым. Деревня превратилась в кладбище.

Руна все это время не прерывала моего безмолвного страдания какими-то словами. Девушка молчала, но я знал, что она рядом. Спасибо, Руна.

— Не за что. Мне правда очень жаль, Дан.

— Я должен их похоронить, — тихо сказал я.

— Не сумеешь. Их много. Мы сожжем деревню. И пусть Творец упокоит их души.

— Тогда за дело, — скомандовал я.

Не знаю, что конкретно сделала Руна, но спустя с десяток секунд вся деревня полыхнула подобно громадному кострищу.

Я смотрел на языки пламени, взлетающие к небу, и думал о том, что мрази, которые творят подобное, не достойны ходить по земле.

***

— Ты не можешь остановить их, Дан! — в сотый раз заспорила со мной Руна. — Ты спятил? Как ты собираешься остановить целый отряд вооруженных профессиональных воинов?

— Не собираюсь, — угрюмо сказал я. — Но я должен нагнать их и забрать Агнара. Он у них — я знаю это!

— Ты не сможешь его вытащить! Рабов везут в клетках! Тебя заметят и проткнут на месте мечом!

— Тогда ты освободи его! Ты ведь можешь! — вскричал я в бессильной ярости.

— Не могу, Дан, — с болью в голосе ответила она. — Не могу! Я и так не имею права вмешиваться в дела людей, не имею права помогать тебе. Моя власть не безгранична, Дан, к тому же, она даже не моя, а заимствованная из Источника. Прости меня, Дан, но я не могу…

— Тогда это сделаю я.

Руна тяжело вздохнула.

— Окажи мне последнюю услугу — доведи до отряда. И больше я тебя не побеспокою. Я прошу тебя, Руна!

— Хорошо…

Мы зашагали по полям туда, где, как я знал, пролегала главная дорога. Шли около часа. Золотистые поля расступились, и мы вышли на мощеную камнем дорогу. С другой стороны был лес. Мы прибавили шагу.

— Только не шуми и гляди в оба — эти земли сейчас не безопасны. Ваш барон больше не защитит вас, — предупредила Руна.

Мы шли долго. Несколько часов, наверное. А затем дорогу преградили три мужика в изношенной одежде, с мечами, прицепленными к поясам. Я не заметил их издали, потому что они вышли из-за деревьев буквально за пару шагов от нас.

— Не показывай гонор — с этими ребятами не стоит шутить. Постарайся тихо-мирно уйти. Если есть медяки — отдай, — быстро скомандовала Руна. — Учти, Дан, я не имею права вмешиваться в дела людей.

— Учту, — процедил я сквозь зубы.

— Здрав будь, путник, — заговорил один из мужиков. Один из трех.

— И вам не хворать.

— Куда путь держишь?

— Да куда придется.

— Вона как. Не слыхал разве, что опасными дороги нынче стали?

— Разве? — Я приподнял брови, гадая, сколько еще продлится этот спектакль.

— Поделишься с нами своим добром, парень?

— Нет у меня ничего, — развел я руками.

И это была правда. В заплечном мешке не было ничего, что могло представлять ценность для этой шайки.

— Да неужто? А давай-ка мы заглянем в твой мешок? Авось что отыщется? — нахально заявил урод.

— Мужики, ну вы и наглые, — развел я руками. — Сказано же вам, нет у меня ничего, давайте просто пойдем каждый своей дорогой?

— Ишь, чего захотел! — заржал второй урод. — Давай мешок сюда, щенок!

— Пошел ты!

— Дан, я же просила… — услышал я чуть ли не прямо возле своего уха.

— Отважный щенок, — оскалился тот, который был, видимо, главарем шайки. — Или тупой, как бревно.

Мужики почти синхронно вытянули мечи из ножен. Я, конечно, в оружии не спец, но выглядят их орудия для убийства не ахти как качественно. Впрочем, какая разница, насколько остро наточен клинок, который оборвет нить твоей жизни?

Не знаю, зачем, но они втроем двинулись на меня. Один бы справился — я-то безоружен. Даже если вытащу нож, он мне не поможет против меча.

Уроды были в шаге от меня, когда все три горла были жестоко располосованы невидимым клинком — фонтаном хлынула кровь.

— Ты же не должна вмешиваться! — потрясенно проорал я, с ужасом наблюдая, как падают мертвым грузом тела.

— Будто бы ты оставил выбор… — Руна говорила… мрачно? Холодно? — Они уже обдумывали, что будут делать, когда прирежут тебя и обчистят твои карманы.

— Но ты могла просто обезвредить их! Ты не вправе была их убивать!

— Думаешь, мир много потерял со смертью этого отребья? Да они, глазом не моргнув, кого угодно прирезали бы.

Я промолчал. Подошел к главарю и поднял его меч. Действительно ржавый какой-то. Но все лучше, чем почти безоружным ходить. Мое копье осталось в лесу.

— Ты обращаться-то с ним умеешь?

— Проткнуть чью-то нахальную рожу, наверное, смогу. А теперь сожги их тела, чтобы падальщикам не достались.

— Ублюдки не заслужили человеческих похорон!

— Сожги их тела! — повысил я голос.

Руна молчала. А затем трупы вспыхнули ярким пламенем.