— Господин Джоэл, вас вызывает Верховный Охотник. Явиться требует незамедлительно.

— Вас понял, — кивнул Джоэл, поймав растерянный, полный ужаса взгляд Ли. Полтора рудокопа — вот и все, что от них осталось. Отделяли, разрывали, разрубали надвое этим четким простым указанием.

«Не поминайте лихом, если что», — молча ответил Джоэл друзьям, пока его вел за плечо уже другой работник канцелярии. Вновь предстала массивная дверь кабинета. Казалось, они вечность назад стремились вломиться внутрь. Теперь Джоэл мечтал оказаться на другом конце Вермело. Лучше всего где-нибудь в горах среди пастухов, чтобы никто не добрался до него.

Он живо вообразил, как плывет среди облаков, отрываясь от горных склонов. Он парил вне всего, но тут же узрел зеленый свет маяка и летающих вокруг него скелетов в черных лохмотьях. Видение обращалось в кошмар, порог кабинета представал границей между мирами. Сглатывая пепельную горечь, Джоэл зашел внутрь.

Он оказался один, запертый снаружи ненавязчивым поворотом ключа: Уман еще не вернулся из зала. Джоэл молча застыл среди дорогих вещей, сознавая свое внезапное заточение. Он уже мысленно попрощался с расследованием и горько сетовал, что подвел друзей, а еще, возможно, обрек Джолин на скорый арест, хотя она желала исправить ошибки Зерефа Мара. Теперь же ему оставалось только стоять напротив пустующего стола и таращиться на герб охотников, этого смеющегося мертвого волка.

Вскоре дверь скрипнула, Джоэл порывисто обернулся, как при появлении врага. Уман вошел в свой кабинет спокойно, без спешки и видимого гнева, а нерадивый подчиненный ощущал себя в яме с медведем. Потрепанный старый пес против непредсказуемого опасного хищника.

— Ну что, Джоэл, ты этого хотел? Это ведь ты спровоцировал Ли, Энн и Батлера почти… на мятеж? — спросил Уман все так же размеренно. Голос его ничуть не напоминал тот вопль, что они услышали из-за двери меньше двух часов назад.

— Да, — коротко ответил Джоэл, не смея пошевелиться. Уман жестом приказал сесть напротив себя. Неудобный стул для посетителей впивался жесткими подлокотниками под ребра, точно мешая дышать.

— Как видишь, я не такой идиот, каким ты меня хочешь считать. И не враг этому городу. В конце концов, мы все здесь пока застряли.

«Значит, застряли, а не живем. А если «пока застряли», то ты надеешься вырваться? И куда? В Хаос? Интересно, Уман, ты случайно или намеренно даешь мне подсказки?» — недоумевал Джоэл. Но больше он изумился, когда Уман поставил на стол два бокала и оба наполнил янтарным коньяком из любимого графина, безошибочно пододвигая один провинившемуся подчиненному.

— Выпей. И подумай, зачем кусаешь руку, которая тебя кормит, — снисходительным тоном продолжал Уман.

«Значит, вот как ты теперь себя называешь? Рука, которая кормит — ой как приятно для тебя, наверное. А я-то хорош, не могу возразить тебе, связал себя по рукам и ногам», — думал Джоэл. Коньяк не протискивался в сжатое комом гнева горло, обжигающая жидкость щипала язык и растрескавшиеся губы. В иное время отказался бы от такого угощения, нахлебался бы лучше самого дешевого пойла на Рыбной улице.

— И… что дальше? Что будет дальше? Со мной и с моими друзьями, нашими друзьями! — решительно спросил Джоэл. Он бы принял любое наказание, лишь бы Уман не трогал Ли, Энн и Батлера. Ли и Батлера в особенности, Энн бы нашла способ выкрутиться. В конце концов, без ее безрассудной поддержки они бы не решились на такой шаг. Но она, похоже, принесла с собой неспокойные настроения, царящие в академии. И это настораживало.

— Дальше, — начал Уман, а его голос звучал приговором. — Дальше ты возьмешь в арсенале новый меч и прекратишь заниматься подстрекательством. Патрулирование улиц пойдет тебе на пользу.

— А… а остальные? — не веря своим ушам, уточнил Джоэл. Начавшаяся буря пророкотала над головой громом без молний и ливня. Уман самодовольно ухмылялся, поглаживая смоляно-черные бакенбарды:

— И остальные с тобой. Вы, кажется, хотели потребовать, чтобы я рассказал всем о Легендарном Сомне?

— Так точно.

— Вот я и рассказал, — развел руками Уман. — Экстренное заседание транслировалось через все громкоговорители. И теперь вам разбираться с тем, что жители Вермело узнали о грозящей опасности.

— А стена? Никто не сказал, что стена рушится…

— Джоэл, еще слово — и я отправлю тебя в блок для сумасшедших. Серьезно. Нет, не под трибунал, а именно к идиотам и шизофреникам, — встревоженно перебил Уман. — Стена не рушится. Запомни раз и навсегда: стена в полном порядке. Представители гарнизона и верховный судья уже провели экспертизу. Со стеной все в порядке.

«В порядке? Что с ней в порядке? И что с этим судьей Нортом?» — терялся Джоэл, понимая, что верхушка города поведала Вермело лишь малую часть страшной правды. Но оставалось благодарить Умана хотя бы за освобождение, даже если снаружи за стенам цитадели ожидали кипящие беспорядками улицы.

В арсенале мерцала единственная электрическая лампочка. Она с жужжанием выхватывала из мрака ряды мечей, аккуратно расставленных и развешанных вдоль стен. Под особой охраной в специальной комнате держали взрывчатые вещества, но дверь загораживала фигура, восседавшая за широким потертым столом темного дерева.

Здесь распоряжался старый охотник Нейл Даст, имевший немалые познания в нелегком деле оружейников. Он контролировал поставки и вел учет, выписывая разрешения и следя за сохранностью клинков. Серебряное напыление дорого обходилось городу, но никто не брал с охотников плату за снаряжение. Они и так расплачивались всей своей жизнью.

Арсенал притаился на нижних уровнях, как и клетки для сна, но прямого перехода сквозь подземелья намеренно не сделали. Выходить Джоэлу пришлось через боковой коридор, ведущий от кабинета Верховного Охотника, затем спускаться по лестнице, показывая пропуск. И вот он предстал перед живой реликвией их цитадели.

Нейл Даст в свое время, конечно, снискал славу величайшего охотника, но больше шестидесяти лет верной службы не прошли бесследно, как и для любого человека. Потому теперь его сторожили вместе с арсеналом, хотя он по-прежнему считал себя незаменимой фигурой, ведающей все тайны цитадели.

— Выбирай. Мечей много. Чаще мечи остаются без охотников, чем охотники без мечей, — начал хозяин арсенала. Преклонные годы не ссутулили его ровные жилистые плечи, острый взгляд не утратил колючей надменности. Разве что кожа на лице год от года все больше напоминала высушенный пергамент и покрывалась старческими темными пятнами. Джоэл помнил его немолодым еще в тот год, когда после выпуска из академии получал свой первый меч. Первый и последний до недавнего времени. Обычно приходилось брать в этой обширной сумрачной комнате гранаты и маковый порошок. Но не выбирать новое «продолжение руки», поэтому Джоэл слегка терялся. Он и так выходил из кабинета Верховного Охотника в смешанных чувствах, не понимая, даровали ему прощение или обрекли на смерть. А тут еще старик буравил взглядом из-под мохнатых изогнутых бровей.

— Есть старые образцы, еще «до стены». А есть и новые, прямиком из Квартала Оружейников, — неторопливо говорил он, закуривая короткую трубку. Табак в Вермело в последнее время сделался прерогативой богачей, но, похоже, Нейлу Дасту многое позволялось. Джоэл поймал себя на мысли, что уже давно размышляет, как главному оружейнику удалось не обратиться. Святитель Гарф оправдывал все верой, а у этого почтенного охотника в глубокой отставке объяснений не находилось. Он навидался куда больше мерзостей, чем Джоэл. И все же теперь невозмутимо сидел посреди своего царства и курил, всем видом выказывая некоторое презрение.

— Как же тебя, опытного охотника, угораздило сломать меч? Совсем хватку потерял? Не узнаю тебя, Джоэл, — низким прокуренным голосом проскрипел Нейл Даст.

Он не осуждал по-настоящему, скорее, сказывался сварливый характер. Джоэла не задевало небрежное отношение. Он-то знал, что каждый охотник прекрасно сознает опасность Легендарного Сомна.