— А кто тебе сказал, что мы за деньги? — лукаво ухмыльнулась Мартина, игривым жестом отбрасывая роскошную копну назад.

— Твой Ли просто душка, такое умеет… — промурлыкала Лулу, одаривая любовника демонстративно сочным поцелуем. Он мягко отстранил от себя девушку, погладив напоследок по обнаженному бедру, вдоль которого тянулся кривой старый шрам.

— Ладно, красавицы, представление закончено. Еще увидимся! — поторопил их Ли, видя явное замешательство Джоэла.

Девушки быстро накинули одежду, затянули тесемки скучных мешковатых нарядов и выпорхнули на улицу, на вид — две совершенно добропорядочные горожанки. Будто и не приходили, не играли в карты и не пили брагу. Все свидетельства замкнулись в тесном жилище Ли. Пустая бутылка перекатывалась у края стола, роняя на пол редкие капли. В комнате витал запах любовных забав, пряного женского пота и паров алкоголя.

— Здесь была оргия? — скептически протянул Джоэл, устало опираясь о дверной косяк и с осуждением глядя на Ли. Но вместе с укором тут же находились оправдания: наверное, так любимый стремился вытравить из памяти кошмар прошлой ночи, стереть его не менее ярким, но куда более приятным событием.

Так на его счету и копились безумные выходки: то он прыгал с третьего этажа из спальни чужой жены, рискуя быть зарубленным ревнивым мужем, то убегал со сборища любителей цепей и плеток, используемых не по назначению. Джоэл только недавно заметил, что подобные сомнительные «подвиги» совершались Ли именно после потрясений на дежурствах.

— Ну не совсем оргия, — беззаботно рассмеялся он. — Мы просто отметили их удачное освобождение. Поговорили, развеселились, капельку выпили.

— А потом играли в карты на раздевание? — кивнул на разбросанную по полу колоду Джоэл. Картинки почти стерлись, смешивались нестройной чередой валеты и дамы, десятки и тузы, как будто в правилах игры настал великий хаос и послушные горожане покинули назначенные судьбой места. Карточный город поглощал беспорядок.

— И это тоже было. — Ли взлохматил непослушные темные волосы, рассеяно шаря по комнате в поисках рубашки. Джоэл любезно подобрал смятую пропотевшую тряпицу и кинул другу, с иронией протянув:

— А потом что-то пошло не так.

— Да все пошло так! И как еще пошло! — отмахнулся Ли. — Словом, все довольны.

— Ох, Ли… я уж боялся, что ты предложишь присоединиться, — покачал головой Джоэл, криво ухмыльнувшись. Ли замер на мгновение, обернулся и без тени веселья ответил:

— Нет, Джо. Женщины — это женщины. А ты — это ты. — Но вновь все поглотила напускная веселость. — Кстати, ты ведь гулял с Джолин?

Джоэл поморщился от мимолетного вопроса, но он давно заготовил пресный ответ:

— Да так, прошелся.

— Прошелся, эх ты! — передразнил Ли. — Я тебе что говорил? Пройтись просто? Я тебе говорил в мансарду ее вести сразу!

— Ага, как варвары — дубинкой по голове и в пещеру. Так что ли? — фыркнул Джоэл, вспоминая древнейшую историю.

Отчасти он завидовал дикарям из прошлого, правда, вовсе не их нравам: перед ними расстилался целый свет, неизведанный и ужасный. Но о многих его опасностях эти первые люди не догадывались, а в их новом тесном мире Вермело все слишком хорошо осознавали неизбежную участь последнего града. Они делали вид, будто торгуют на улицах, оформляют документы в конторах, трудятся в шахтах и на заводах, заказывают булочки к кофе из цикория, но все чувствовали одно — обреченность. И в попытках вырваться из круга тяжкого осознания некоторые впадали в первобытную дикость. Возможно, так и появлялись сомны. Возможно, из-за этого совершались самые мерзкие преступления. Монстры подсознания вылезали наружу во сне и наяву. Чтобы отсрочить окончательное разложение человечности, придумали жесткие правила. Ведь некоторые твари порой действительно похищали понравившихся девушек, стукнув дубинкой по голове.

— Нет, не так не надо, конечно, — ответил смущенно Ли. — Но я призываю быть решительнее!

— Эх, Ли, кто бы учил. А ты? Ты мне назло пригласил Мартину и Лулу?

— Нет, я же говорю: они сами пришли, — помотал головой Ли, и отчего-то Джоэл сомневался в правдивости этих слов. Но не относительно «назло», а относительно «сами пришли».

Наверняка наглец Ли тайком пробрался в академию, пока не видела Энн, потом заговорил с девушками, впечатлил их парой эффектных приемов на арене или просто залил в уши патоку красивых историй о подвигах охотников. А вскоре они втроем сбежали с территории или же Ли вывел новобранцев под благовидным предлогом. На пару часов новичкам разрешалось в сопровождении заслуженного охотника совершать выходы в город для изучения улиц. Но компания употребила отведенное время, постигая совсем другую «науку».

— Если ревнуешь, я могу тебя успокоить: похоже, я несимпатичен Джолин, — продолжал гнуть свое Джоэл.

— Не клеится с ней, а, Джо? — понимающе спросил Ли после долгой тягучей паузы. Похоже, он отчасти чувствовал себя виноватым. Джоэл низко опустил голову, честно ответив:

— Нет, совсем никак.

— Почему ты так решил?

Джоэл развел руками, таращась на вымазанные в засохшей грязи носки сапог. Слова впивались в язык вращающимся веретеном, но не складывались в четкую нить, особенно, когда он глядел прямо на вопросительно замершего Ли. В одной рубашке, стройный, с сильными ногами, он напоминал мраморную статую из уцелевшего музея искусств и этим смущал, мешая рассказать. Джоэл уставился в пол и все-таки поведал о наболевшем:

— Она резка, не желает никакой помощи. Я не знаю, что с ней вообще делать. Она, знаешь, как неспелый каштан в колючей скорлупе.

— Каштан-девушка, скажешь тоже, — беззлобно ответил Ли. — Но она позволила тебе бродить рядом с собой?

— Да.

— Значит, все не так плохо.

— Все плохо, Ли, — обломал крылья ложным надеждам Джоэл. — Как только я спрашиваю ее о прошлом, она начинает дичиться, будто ее в камеру пыток ведут.

Ли поморщился, точно ему выкрутили руку. Он на мгновение сжал кулаки, потом разжал, отпуская пояс штанов, который выудил из-под кровати. Пряжка громко звякнула о грубые доски, и после этого звука снова воцарилось неловкое молчание.

— Зачем ты спрашиваешь о ее прошлом? — протянул негромко Ли, но голос его набирал силу, распускаясь негодованием: — Для расследования? Так что тебе от нее надо? О моем прошлом ты никогда не спрашивал.

— Все еще надеюсь, что однажды ты сам расскажешь, когда будешь готов, — заметил Джоэл то ли с укоризной, то ли с сожалением.

— Вот и она сама расскажет, — подхватил Ли. — Принимай ее такой, какая она есть, девушка-загадка. Разве это не добавляет остроты?

— Пожалуй.

Джоэл крепко задумался. Он ведь и правда заметил сначала не Джолин, а жутких химер в ее Ловце Снов. Он заинтересовался ее кошмарами, ее тайной. Чего же он хотел на самом деле? Желая раскопать ее секрет, сам же отметал ответы, точно тоже скрывался в колючей скорлупе. «Два зеленых каштана», — иронично подумал он и распрощался с Ли, чтобы пойти домой и выспаться.

Оставаться в пропахшей чужой страстью квартирке любовника не хотелось, среди раскиданных вещей, среди его бездумного желания забыться. Джоэл забывался усталостью.

После каждого дежурства он намеренно изматывался настолько, чтобы не видеть снов. Выключаться и включаться, подобно старым механизмам. Развесить Ловец Снов, коснуться головой подушки — и в пропасть. Так случилось и в этот день.

В мансарде скреблись мыши, но звуки иссякали. Запах гнилого яблока уже ничего не значил, не мешал провалиться в небытие на короткие пять часов. И все же сердце впитывало неискупимую горечь, как от утраты или ссоры, поэтому не отпускали видения.

Ему являлась Джолин. Она все убегала, неслась стремглав по улице, а вокруг сгущался туман или толпа. Туман толпы вокруг единой цели. Потом он заметил, что сумрачную тишь прорезают два немых виденья, и во втором длинном силуэте распознал Ли.

«Куда вы? Не уходите!» — немо кричало подсознание, потоки слов вились незнакомым языком. И Джоэл тонул в белесом мареве, оказавшемся лавиной архивных карточек. Дома представали шкафами, из них выпадали папки с именем «Ленц». Везде «Ленц-Ленц-Ленц». А кто такой этот Ленц? Джоэл не знал ни в реальности, ни во сне. Так почему это имя являлось в кошмаре? Почему терзало, унося, как стремительная река, его любимых?