Накаченные стимуляторами недоученные, но озлобленные молодые ученики представляли едва ли не более опасную силу, чем измотанные дежурствами охотники, часть из которых, к тому же, успела переметнуться к врагу. Живой стеной выступали рабочие все тех же фабрик, которые весной крушили все вокруг и шли против Умана. Похоже, еще тогда им не хватило доказательств. Теперь все они нашли удобное подтверждение страшной правды, великого заговора.

«Но заговор-то на самом деле есть», — подумалось Джоэлу, и он перехватил поудобнее меч, готовый атаковать.

Но кого? Он не видел пред собой озверевших безликих бунтовщиков, обитателей трущоб и притонов. Нет, перед ним стояли честные труженики с заводов, измученные, выпитые до дна своих душ беспросветностью и нищетой. И к тому же, как полагал Джоэл, их хотели бросить на откуп Змею, пока избранные полетели бы строить новый прекрасный мир. Как будто они не понимали, что там, за стеной, их ждут только Разрушающие. Но да, они не понимали: если кто-то и посылал им видения, они не внимали, зато в свое время спонсировали Бифомета Ленца. А он, похоже, слушал только Змея, сведенный им с ума. Не иначе. Хотя люди и без научения древнего асура придумывали порой дикие изуверства.

— Студенты! Одумайтесь! Вы еще можете сложить оружие! Вас обманули! — громогласно увещевал Верховный Охотник.

— Обманывал нас только ты, Уман! — крикнула осипшим от ярости голосом Энн, а рядом с ней Мартина добавила, перехватив рупор:

— Мы искали свое место в жизни, а стали подопытными крысами!

— Энн! Одумайся! Кто выдал информацию? Кто рассказал такой бред студентам? — с тайной болью спросил Уман Тенеб. Он еще пытался выставить все неоспоримые факты выдумкой и провокацией. Но, похоже, критическая масса поверила в правду о составе стимуляторов. Правду, которую выдал победитель Вестника Змея, ложный герой Вермело. Джоэл похолодел, опасаясь, что подруга выдаст их с Ли, тогда пришлось бы либо спешно скрываться, либо вынужденно присоединяться к бунтовщикам.

Местрий Пратт верно напророчил. Напророчил ли? Если не он за всем этим стоял, если не его бродяги-калеки тайными агентами разносили информацию лучше той сети, которую сдала Джолин. О том, что творилось в Квартале Ткачей, думать было слишком страшно, тем более, они не имели ни малейшей возможности проверить, отойти, сбежать. Пожалуй, их растерзали бы на месте, если бы Энн их сдала. Но она только гордо ответила:

— Это была я. И пошли все правила в Хаос! Я защищаю своих учеников. И не позволю ставить на них опыты!

— Тебя казнят! — крикнул пораженно Уман. Похоже, ему самому не нравилось, что теперь они с Энн по разные стороны баррикад, в прямом смысле этого слова: на площади из-за булыжников еще не вырыли окопов, зато навалили несколькими рядами обороны мешки с песком.

— Пусть попробуют сначала поймать! Еще один шаг в сторону Академии — и мы открываем огонь.

— Народ! Расходитесь! Если вам дороги жизнь и свобода!

— Чудовища! Выродки Хаоса! Вы не защищали нас от чудовищ!

Внезапно площадь сотряс гул взрыва, донесшийся волной из Торгового Квартала, Джоэл невольно втянул голову в плечи и инстинктивно заслонил собой Ли. Любимый в таком же жесте стремился заслонить напарника, поэтому они неловко столкнулись лбами, теснее прижимаясь к плечам друг друга, чтобы никто не смел разомкнуть незримую цепь, которая связала их. Только она теперь виделась спасительным канатом, натянутым до звона над бездной.

— Что происходит?

— Военных туда! — приказал Уман, отпуская два отряда от гарнизона, который и так пришел на помощь не в полном составе.

— По всему городу взрывы и стачки, — доложил запыхавшийся гонец после десяти минут молчаливого тяжелого стояния по разные стороны площади.

Уман, похоже, раздумывал, чем усмирить толпу. Доказать, что никаких исследований не проводилось, уже не удалось бы. А в великий поединок Каменного Ворона и Змея никто не поверил бы, даже если бы сам Страж Вселенной явился на площадь, хотя он-то не торопился.

«Где ты, когда мир погибает? Где ты, когда город стоит у порога беды? — немо взывал Джоэл. — Где ты, когда правду надо нести в сердца людей, а не кричать в лицо Хаосу? Где ты, когда старые друзья готовы убить друг друга? Если ты бог, то как в тебя верить после такого равнодушия?».

Уман и Энн смотрели в подзорные трубы — один с центра вытянутой площади, другая — с крыши Академии. Охотники спешно возводили свои баррикады и подкатывали пушки.

— Даем вам время до следующего утра! Сдавайтесь или мы начнем штурм. Энн! Если ты сдашься сейчас вместе с главарями, никто не будет преследовать твоих учеников! — приказал Уман, когда черный дым умышленных поджогов заволок небо.

— Даю тебе время до следующего утра, Уман, чтобы рассказать всем правду! И посмотрим, сколько с тобой останется верных солдат. Пока они не хотят понимать, что становятся чудовищами из-за стимуляторов! — ответила Энн с явной издевкой. — Жители Вермело! Уже семь лет охотникам колют стимуляторы, чтобы превратить их в тварей Хаоса! А они обращаются в сомнов. Вы обращаетесь в сомнов!

— Что вам надо? Каковы ваши условия? — продолжал Верховный Охотник, и в рупоре слышалось надсадное сипение, отраженное от металлических клепаных стенок воронки.

— Никаких стимуляторов и экспериментов над людьми! Твоя отставка и заключение! А также отставка всего правительства жадных магнатов. Расширение прав для охотников и рабочих. Новый порядок в Вермело.

«Что за бред? Мирным жителям ничего не колют. Хотя… В отчетах фигурировали какие-то добавки и в пищу, и в лекарства. Нас готовят к выходу в Хаос! Думают, что если весь город натравить на Змея, то его можно победить. Но… Это убьет нас всех», — подумал Джоэл, понимая, почему рабочие поддержали Энн.

Толпа напирала лохматой буро-сизой волной, щерилась вилами и ржавым ломом. Ее сдерживали щиты охотников в первых рядах, на которые наваливались остальные, сдерживая наступление. Трещали кости, напряженные хребты едва не ломались, как будто стремились удержать падающее небо, под ногами крошилась мостовая.

Джоэл боялся лишь одного: потерять из виду Ли, который смотрел на происходящее широко раскрытыми остекленевшими глазами. И ему приходилось, как и всем, держать оборону сомкнутых рядов, стоять живой стеной, которая не останавливала натиск волны людского недовольства.

— Жители Вермело, если вы хотите поддержать нашу борьбу против Цитадели, не слушайте приказы Умана-Лживого! Становитесь нашими солдатами, мы приведем вас в новое будущее! Мы! Новые Охотники! — скандировала вместо утомившейся Энн ее верная соратница Мартина, в которой уже совершенно не узнавалась девчонка, когда-то вытащенная из борделя. В этот странный ужасающий день все переворачивалось, все образцы и лица стирались. Менялся сам порядок города, и после явного начала бунта внутри организации итог протестов предугадать никто не решался.

Ворота Академии отворились, впуская несколько десятков из рядов рабочих, которые вняли призыву и, похоже, собирались присоединиться к воинству самопровозглашенных Новых Охотников. Им выдали луки и арбалеты, наверное, тем, кто умел с ними обращаться. Скоро они показались на сторожевых башнях, готовые атаковать в любом направлении.

— Всем разойтись, иначе мы будем стрелять! — скандировал угрозы Уман. В толпу полетели дымовые шашки, заставили отступить, зайтись единым задушенным кашлем и воплем недовольства, но не рассеяли. Дым разметался по ветру, ударил в лицо и начал душить самих охотников и вместо порядка посеял еще больше неразберихи. В ближайшем строении, нежилом лабазе, внезапно вспыхнул пожар, уже никто не понимал, что и где горит. Потом сквозь липкий чад проступили зажженные факелы в руках восставших рабочих.

— Если прольется хоть капля крови мирного населения, мы отплатим за каждого убитого десятками ваших солдат! — со злостью выплюнула Энн. Казалось, что она прикрывается рабочими во имя своей личной мести Верховному Охотнику, который отправил ее в отставку и не рассказал вовремя, что в госпитале над ней проводился эксперимент. Джоэл, как ни странно, принял это спокойно и почти с благодарностью. Но после разговора с Местрием Праттом он уверился, что обращения не связаны с кровью созданий Хаоса.