— Не заметила.

— Ну, на моём фоне ты никого не будешь замечать, — самодовольно заявил Игорь. — Это нормально.

— В тебе столько наглости!

— И природного обаяния масса, — не стал отпираться мужчина.

— Верно. Обаятельный наглец.

— Прошу любить и баловать, — он коротко поцеловал меня в нос. — Домой? В кино? В парк?

— Мне к доктору надо, — Булатный сразу подобрался, ухмылка мгновенно исчезла с лица.

— Что болит? Почему молчала?

— У меня был назначен приём в женской консультации. Раньше становиться на учёт смысла не было. До моего срока часто случаются выкидыши… — мужчина притянул меня ближе, мягко огладив живот. — Странно, что всё обошлось. Мне порой казалось, что только малыш меня держит в тонусе.

— Надо встать на учёт? Я узнаю, какая клиника лучшая.

— Пранин рекомендовал…

— Не надо доверять этому козлу, — с неожиданным жаром выпалил Игорь. — Обойдёмся без его "авторитетного мнения".

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — пытливо уставилась в помрачневшее лицо Игоря.

— Он считал тебя сумасшедшей.

— Не совсем так, — терпеливо поправила я. — У меня была депрессия. При попытке суицида…

— Я не верю, что ты могла такое сделать.

— Мне тоже так кажется, — тяжело вздохнула я. — Что с Ларисой? Ты знаешь?

— Не стоит переживать из-за этой гарпии. Она тебя не тронет.

— Мне кажется, что это она меня порезала.

— Ты вспомнила? — прозвучало настороженно.

— Не совсем, — разочарованно призналась. — Когда она разрезала на мне верёвки…

— Вот тварь, — прошипел Булатный.

— … мне показалось, что это уже было со мной. Кто-то придавил меня, обездвиживая, и вскрыл вены.

— Милая, постарайся не думать об этом. Всё в прошлом, и с тобой теперь всё будет хорошо, — Булатный затянул меня к себе на колени. — Мы найдём хорошего доктора. Будем ходить к нему вместе. Хочу посмотреть на УЗИ. Уже можно узнать пол? Ты девочку хочешь или…

— Игорь, — я положила на его губы пальцы. — Ты ничего от меня не скрываешь?

— Нет, — очень правдоподобно соврал он.

— Хорошо.

Мне удалось сохранить невозмутимое выражение лица, не выказав ни тени сомнений. Что Булатный бы ни скрывал, он делает это ради моего спокойствия. Может, и впрямь не нужно выяснять всё, а стоит просто, не оглядываясь назад, смотреть в будущее.

Вот только, готова ли я снова стать чьей-то… вещью. Любимой, лелеемой, красивой фарфоровой куклой за стеклом.

В моём детстве была такая. Дорогой подарок на юбилей мамы. Она хранила её в прозрачном футляре, и я тайком снимала крышку, чтобы осторожно потрогать крохотное вышитое платье, гладкие волосы и грустное личико. Мне всегда казалось, что девочка похожа на меня. Но ведь на самом деле, фарфоровая красавица была копией мамы. Когда она умерла, я положила эту куклу в гроб. Отчего-то оставлять вещицу в доме, после маминого ухода казалось неправильным.

А теперь я сама превращалась в такую куклу.

От этой дикой мысли, словно мороз пробрался по коже, стало холодно.

— Тебе плохо? — я и забыла, насколько Игорь наблюдателен.

— Всё хорошо. Давай, прогуляемся.

— В парк. Там можно купить сладкую вату и мороженое. Ты любишь мороженое?

— Фисташковое или лимонное с мятой.

— Да, ты — гурман. Я найду тебе любое.

— Не сомневаюсь…

Игорь мне врал. Это стало предельно ясно, когда он торопливо вынул конверт из бардачка и сунул под водительское сиденье. Мне удалось притвориться, что я не придала этому значение. Хмурый вид мужчина принял за признак усталости. Мы долго гуляли в парке, ели мороженое и говорили ни о чём. Наверно я выглядела сонной и ко всему прочему, совершенно не к месту широко зевнула.

— Детка, может, ляжешь на заднее сиденье и подремлешь?

— Мне не хочется туда, — вышло капризно, но мужчина умиленно улыбнулся.

— Нравится быть ко мне ближе?

Я знала, что он прав и не видела причин это скрывать. Прижавшись к широкому плечу, я поцеловала Игоря в шею.

— Мне не хватало тебя, — выдохнул он едва слышно. — Всегда не хватало.

— Мы знакомы недолго.

— Своего человека узнаешь сразу. Только я, идиот — не сразу поверил своим инстинктам. Упустил тебя.

— Я здесь.

— Никогда себе не прощу, что тебе пришлось столько пережить.

— Всё позади, — я набросила на плечи куртку Булатного и положила голову на его плечо. — Ты стоишь всех этих испытаний.

Пробормотав что-то невнятное, Игорь уткнулся подбородком мне в макушку. Он пах кедром, мускусом и дымом. Пространство свернулось уютным шарфом.

— Ты ведь не оставишь меня, Лучик?

— Не смогу, — призналась, не открывая глаз.

— И не захочешь, — пообещал Игорь так уверенно, что я ему поверила.

* * * * *

После долгой прогулки вдоль реки за домом, мы вернулись домой разморённые и голодные. Булатный вновь колдовал на кухне, а я отправилась в душ, в хозяйскую спальню. Наскоро смыв с себя усталость и пыль, завернулась в полотенце и выглянула за дверь. Звон посуды подтверждал, что мужчина занят готовкой, и у меня есть немного времени. Ноутбук Булатного — современная мощная модель — стоял на рабочем столе. Мгновенно загрузившись, система затребовала пароль. Мне не нужно было просматривать личные файлы моего мужчины, поэтому я просто сменила пользователя, чтобы открыть нужную функцию. Флешку я держала во взмокшей ладони и всё ещё сомневалась, стоит ли узнавать, что на ней. Случайно бросив взгляд в большое зеркало на двери шкафа, охнула. На меня смотрела испуганная девушка, которая устала сомневаться. Хватит с меня страхов.

Сев за стол, я, зажмурившись, сделала долгий выдох. Время пришло. Вставив флешку в гнездо, я дождалась загрузки данных и открыла её. Видеофайл. Довольно продолжительный, судя по объёму. Сглотнув, нажала на "воспроизвести". Что может случиться со мной из-за просмотра какого-то видео? Больнее, чем уже было, не станет.

Я ошиблась. Серьёзно ошиблась.

На экране появилось изображение нашего прежнего дома. Гостиная, где мы с родителями часто сидели вечерами после ужина, делились мыслями, планами, надеждами. Я словно вживую увидела старое кресло, укрытое пледом. В нём часто мама сидела, особенно она его полюбила во время болезни. Папа придвинул его к камину, чтобы было теплее и уютнее. Он выбирал книги, часто в мягких обложках, которые потом было бы не жаль выбросить. Но мама складывала их в корзину у ног, обещая потом перечитать. Мы все понимали, что этого не будет. У неё оставалось слишком мало времени на повторение пройденного. Чуть позже, я читала ей вслух сама. Сидела у решётки, за которой потрескивал огонь и старательно, с выражением произносила реплики героев, изредка поглядывая на улыбающуюся маму. Мне хотелось запомнить её такой. Получилось. Именно её улыбка согревала меня потом, в долгие бесцветные вечера после, когда она нас оставила.

И вот сейчас я смотрела в монитор, и могла различить рисунок на боку напольной вазы у окна. Судя по обстановке — по тому, что из дома ещё не вывезли ценности, запись была сделана после смерти отца. Вот открылась дверь, и в комнату вошла… я.

Опустив голову, слегка покачиваясь, хрупкая фигура обошла диван, с неожиданной силой опрокинула кресло. То самое, любимое мамой. А потом я зачем-то скинула рубашку, оставшись в бюстгальтере, и в моей руке блеснул нож…

Ошеломлённо я наблюдала, как резала своё тело и никак не могла сопоставить образ на экране с собой. Что-то определённо было не так. Поза замершей на полу девушки, которая была мною, казалась неправильной. Всё было не так, и не то.

А меж тем, на записи в распахнутую дверь вбежал Серж и, метнувшись ко мне, выхватил из кармана телефон. Он набирал номер, ощупывая зачем-то моё горло. Я не сразу поняла, что он избегает испачкать в крови свой роскошный костюм…

— Яна? Что с тобой? — на пороге комнаты стоял Игорь. Нахмурившись, он подошёл ближе и заглянул в экран. — Детка…