Домой я почти бежала, прижимая к груди пакет. Впервые за весьма продолжительный период времени меня захлестнуло радостное предвкушение. Даже воздух казался другим. Рядом с мои кварталом светилась вывеска аптеки. Решение пришло спонтанно. Заскочила в павильон и купила желудочное средство в оранжевых капсулах. Тут же за углом вытряхнула их в баночку, взамен предыдущих. В мусорном контейнере оказалась моя страховка от безумия. Эту слабость я себе больше не позволю. Когда-то я была сильной, уверенной и умела радоваться жизни. Все мои близкие мертвы, но я-то жива. Пора начать всё заново. Прямо сейчас.

Проснулась я на удивление бодрой. За окном таились сумерки. Нащупав стопами у дивана потрёпанные тапочки, обулась и прошла на кухню. Половицы скрипели при каждом моём шаге, я вела пальцами по выцветшим обоям, задевая топорщащиеся швы. Мебель была хоть и старой, но крепкой: стол, покрытый местами прорезанной клеёнкой, пара табуретов, оклеенных плёнкой, бледно-голубые шкафчики на проржавевших петлях, плита со сломанной духовкой, которой я всё равно бы никогда не воспользовалась. Холодильник натужно гудел, время от времени вздрагивая. Подоконник нуждался в свежей краске, но оконное стекло сверкало чистотой. Уборку я делала часто, находя в этом странное удовлетворение. На старом карнизе висела пожелтевшая тюлевая занавеска советского производства. Из окна виднелся частный сектор с серыми крышами и захламлёнными дворами.

Рассеянно оглянувшись, я впервые за многие дни подумала о том, как здесь живу. Поставив чайник на огонь, сняла с полки керамический заварник и насыпала в него чай из подаренного коллегами набора. В холодильнике лежало несколько яиц, подсохший сыр, пачка сосисок, пакетик с печеньем и пара упаковок быстрорастворимой лапши. Не густо, но перед зарплатой это было неудивительно. Только сегодня, отчего-то очень остро ощутила, что меня это тяготит. Аромат свежезаваренного чая разнёсся по комнате. Отдёрнув занавеску, я встала на носочки, с трудом, отрывая клейкую ленту, открыла форточку и зажмурилась от удовольствия, вдыхая свежий воздух. Весну я всегда любила. Мы с родителями часто выезжали за город, а когда я стала старше — с друзьями.

Задумчиво глотая горячий напиток, я листала прошлогодний ежедневник. Раньше я вела очень активный образ жизни, и все странички были заполнены если не записями, то рисунками, набросками, шаржами. Всё обрывалось в один ноябрьский день.

Телефон внезапно ожил, выдав знакомую трель. Привычным движением я вынула из ящика стола баночку с лекарством, открутила крышку, вытряхнула капсулу на ладонь и… замерла. Несколько дней я не пью лекарство в обед, симулируя приём дозы на работе. И самое странное, что мне не было плохо, а жизнь вдруг показалась ярче. Знаю, так нельзя и надо сходить к врачу, чтобы он скорректировал лечение. Знаю, что… Нет. Неправда. Я не верю, что способна причинить себе вред, не верю, что мне необходимы препараты, превращающие меня в бездушную куклу. И мне хочется снова чувствовать. Пусть даже боль потери, обиды и недовольство, но это лучше, чем не ощущать ничего. Больше так не будет.

Закинув баночку, я нашла номер доктора и набрала его. После нескольких гудков, мне ответил бодрый голос. Мне повезло попасть в программу реабилитации к отличному специалисту совершенно бесплатно. Он выслушал меня внимательно. Я солгала, что случайно пропустила пару капсул перед сном и уточнила, нужна ли мне коррекция терапии.

— Татьяна, — довольно строго отозвался врач, — приём этих препаратов строго по графику — залог вашего выздоровления и хорошего самочувствия. То, что вам показалось улучшением, всего лишь случайность, и спустя пару дней вам станет хуже настолько, что мне придётся настаивать на госпитализации.

— Я поняла.

— Надеюсь, вы проявите благоразумие, и мне не придется…

— Я не стану причинять себе вред, — уверила я и, поблагодарив, попрощалась.

Отложив аппарат, я вертела баночку в руках. Конечно, он был прав… Но я пропустила больше двух капсул. Намного больше. Забросив лекарство в стол, я решила возобновить приём вечером. Сейчас тошнота и сонливость мне лишь помешают.

Календарь на стене, напомнил, что у Сержа сегодня день рождения. А я ведь совсем забыла. И подарок не приготовила. Хотя… Я вспомнила вчерашнюю покупку и с замиранием сердца метнулась в комнату. Платье действительно висело на двери. Благоговейно стащив его с плечиков, приложила к себе и посмотрела в зеркало. Хороша. Вот только… Волосы привести в порядок не помешало бы.

Вернувшись на кухню, взяла телефон и, продолжая сжимать обновку, пролистала список номеров. Я не набирала его давно. Говорить с давней приятельницей было не о чем. Она осталась очень далеко в прошлом, в той жизни, где я не знала потерь и наверное, нам пора было снова встретиться.

— Алло? — настороженно прозвучало в трубке.

— Привет, Маш, — я присела на самый край табурета. — Это…

— Узнала, — выдохнула она напряжённо. — Не ожидала услышать. Ты пропала.

Я не стала напоминать, что она тоже не стремилась общаться и после произошедшего сама мне не звонила.

— Тяжёлые времена были.

— Были?

— Машуль, я может не вовремя? — стало неловко.

— Да, нет, что ты! — она рассмеялась, как всегда заливисто и громко. — Рада тебя слышать. Может, увидимся?

— Так сегодня и хотела. Мне помощь нужна, — на другом конце провода возникла пауза, и я поторопилась добавить. — Маш, я в норме. Ты не думай, что я не в себе.

— Тут ходили слухи, что ты в депрессии.

— Это уже прошлое, — уверила я, понимая её опасения. — Мне нужна помощь, навести красоту. Повод есть.

— С этим проблем нет, — сразу расслабилась подруга. — И кофе попьём. И повод твой обсудим. Как раньше.

— Как же я соскучилась по тебе, Машуль, — призналась я искренне.

Уложив платье, клатч, туфли на шпильке — эхо богатого прошлого, комплект белья, слишком неудобного и провокационного, чтобы я его носила просто так, в пакет, надела джинсы и, немного подумав, клетчатую рубашку. Новых насмешек относительно дешёвых футболок слушать не хотелось. А давняя подруга вполне может поддеть меня безденежьем. Она хорошая, но страдает снобизмом. Этого не отнять.

Уже по дороге к Маше, проходя через парк, набрала номер жениха. Он ответил гудка с десятого.

— Чего тебе?

— Привет, — несколько опешив, отозвалась я. Знаю, с утра Серж всегда недоволен, но чтобы так…

— Нормально добралась? — спросил он отстранённо. — Что делаешь?

— Всё хорошо. Сегодня встретимся?

— Хм, — в трубке раздался тяжёлый вздох и чирканье дешёвой зажигалки. — Мы сегодня с ребятами решили затусить, — я собиралась напомнить о дне рождения и замялась от следующих слов. — Хотим выходной отметить. По-пацански. Давай, завтра съездим за город. Мама хотела тебя увидеть и про свадьбу там что-то решить.

Остановившись у скамьи, я присела на край и закусила палец. Именно сегодня мне хотелось его увидеть, сходить куда-нибудь вместе, вспомнить, как это — быть в окружении людей.

— Ты меня слышишь? — казалось, он раздражён, и я кивнула, забыв, что мы говорим по телефону. — Тань?

— Слышу, — выдавила я. — Я займусь… уборкой. Дел скопилось много.

— Найди чем себя занять, — было слышно, как Серж затянулся и не спеша выдохнул. — Ну, давай, у меня тоже дела.

Экран вспыхнул, чтобы тут же погаснуть. Постукивая аппаратом по колену, я раздумывала, не вернуться ли мне домой. Старая квартирка блестела без намёка на пылинку, смотреть телевизор не хотелось. Спать, почему-то, тоже.

Решительно стиснув ручки пакета, я поднялась на ноги и направилась по дорожке в сторону новостроек. Сегодня я проведу время не в одиночестве. Хватит с меня тёмных комнат и собственного голоса в тишине.

Я почти вышла из-за деревьев, как вдруг кто-то схватил меня за плечо и резко дёрнул на себя. От неожиданности я ухватилась за чужую руку, а прямо передо мной пронеслась машина. За ней бежала собака и, грозно рявкнув в мою сторону, рванула дальше.