Как только мы оказались снаружи, меня затолкали в машину, и всю дорогу до самого дома Саталова я сидела, прижавшись к дверце и глотая горькие слёзы. Благо, что Михаил даже не пытался заговорить со мной. А ещё я была благодарна за то, что он меня не касался. Не думаю, что смогла бы выдержать это.

— Ты перешла все границы, детка.

Я пятилась, натыкаясь на мебель и едва ли не падая. На меня наступал муж, внешне спокойный, но в его голосе клокотала неприкрытая ненависть.

— Мы ведь не женаты… — попыталась я возразить.

— Может, стоит это исправить, — он отшвырнул со своего пути кресло.

Взвизгнув, я бросилась прочь мимо своей комнаты, с выбитой дверью, на кухню. Оббежав стол, схватила керамическую кружку и швырнула её в преследующего меня мужчину. Снаряд попал в дверной косяк и рассыпался на осколки.

— Не подходи! — следом я кинула блюдце.

— Прекрати истерить. Ты ведёшь себя, как…

— Не смей выставлять меня сумасшедшей! — взвилась я, подхватывая длинную увесистую скалку. — Я не хочу! Не стану! Не буду твоей женой!

— Детка, ты уже моя.

— Только пальцем тронь, и я тебя убью.

— Не говори глупостей, — казалось, Саталов не воспринимает мои слова всерьёз, но всё же оставался по другую сторону стола. — Мы совсем не чужие друг другу. Думаешь, я не смогу сделать осчастливить тебя в постели?

— Ты веришь в Бога?

— Что? — мужчина сморгнул и даже затряс головой.

— Только посмей меня тронуть, и я научу тебя молиться. Ты проклянёшь этот день. Твоему сыну я позволила использовать меня, но сейчас…

— Это всё из-за этого парня? Думаешь, ему нужны объедки с моего стола? Ты серьёзно считаешь, он захочет подобрать тебя после меня? С моим наследником?

— Он здесь ни при чём, — возразила яростно. — Плевать, что он сделает и чего захочет. Важно, чего хочу я сама! Я! Неужели так сложно поверить, что мне нужна моя собственная жизнь?

— У нас договор!

— Сделка, — поправила я. — И ты хочешь изменить условия.

— И ты тоже!

Я устала. Так сильно. Привалившись к столу, склонила голову и покачала ею.

— Мы никогда не найдём общий язык.

— Ты запуталась.

— Нет. Именно сейчас я очень чётко всё вижу, — я снова завелась. — Думаешь, не понимаю, что ты запланировал для меня на будущее? Ты будешь всю жизнь держать меня на поводке, угрожая объявить недееспособной и отобрать моего ребёнка, — Михаил поджал губы и лишь на один вдох опустил глаза. — С меня достаточно.

— О чём ты?

— Я хочу развода.

— У нас договор.

— Я рискну.

— Считаешь, что можешь со мной тягаться?

— Проверь! — мой мозг лихорадочно работал. — Ты готов признать, что женился на недееспособной? А может, я была такая в момент заключения брака? Или подписания договора? Адвокаты будут в восторге.

— И за чей счёт ты их наймёшь? Своего любовничка хочешь подключить? — Саталов окончательно рассвирепел и направился ко мне.

— У меня есть средства, — я отступала, всё ещё не решаясь огреть мужчину скалкой. Она казалась весьма тяжёлой.

— Я всё заблокирую. Все твои счета.

— А контракт? Его ты тоже потеряешь!

— Булатный не станет мешать личное и бизнес. Остынет и поймёт, что ради девки не стоит рисковать делом.

— Ты меня недооцениваешь, дядя Миша, — перехватила в руке скалку поудобнее, решив, что время для сомнений вышло. Если придётся сломать мужику пару костей… то, так тому и быть — лично я готова.

— Так хорошо его обслужила? — Михаил не замечал моего настроя и подошёл ближе, прижимая меня к стене. — А я боялся обидеть, считал тебя принцессой. Оказывается, надо было загнуть и…

Что он собирался сказать дальше, осталось неизвестным. Размахнувшись, я ударила его в плечо. Саталов ухватился за повисшую плетью травмированную руку и грязно выругался. Не дожидаясь, когда он придёт в себя, я перемахнула через разделочный стол и почти спрыгнула на пол, как была схвачена за волосы и опрокинута спиной на столешницу. От боли я закричала и слепо взмахнула перед собой ладонями. Тут же мои запястья оказались в плену чужих пальцев.

— Пусти!

Михаил подтянул меня к себе и навалился всем телом сверху. От ужаса я забилась под ним с такой силой, что умудрилась каким-то образом сдвинуть его в сторону и соскользнуть со столешницы. Под тяжестью моего повисшего тела у мужа разжались руки, и я оказалась коленями на полу. Нескольких секунд мне хватило, чтобы отползти прочь и, забившись в уголок у шкафчика, выставить перед собой руку с невесть откуда взявшимся ножом. Их рядом со мной было несколько. Вероятно, во время нашей с Михаилом борьбы подставка с ножами упала на кафель.

— Брось нож, дура, — Саталов надсадно дышал, как после забега. — Ты же не станешь…

Как в бреду, я смотрела на блестящее лезвие, и вдруг в голове полыхнуло странное видение.

Меня прижали к полу. Кто-то сидит на груди и держит за руки. Крепко. Сил вырываться нет. Я едва могу что-то шептать и умоляю отпустить. Надо мной сухо смеются, а затем в запястьях вспыхивает боль. Вязкая, умопомрачающая. А я всё еще не могу кричать. Я всё ещё не принадлежу себе.

— … резать себя, — в глазах мужа застыл ужас. Он не верил своим словам. Он считал, что я смогу.

— Я не делала этого, — очень четко произнесла я. — И никогда не сделаю.

— Конечно, милая, — проговорил он, осторожно делая шаг и протягивая ко мне ладонь. — Отдай нож мне, детка…

— Никогда не называй меня так, — ухватившись за шкафчик, я медленно поднялась. Нож всё ещё был у меня в руке. — Не заставляй меня ненавидеть тебя ещё сильнее. Это, — я бросила оружие на пол, — было исключительно по твою душу. Если ты меня заставишь… клянусь, я убью тебя. Впереди так много ночей. А жить в ожидании удара каждый день так трудно — ты не сможешь, устанешь. А я — нет.

В звонкой тишине, режущей уши, я вышла из кухни и завернула в свою комнату. Подтащив дверь, привалила её к выходу, понимая, что это всего лишь символическая преграда для любого, кто захочет войти. Только сейчас я осознала, что она всегда была именно такой. Саталов давал мне время привыкнуть к нему. Он никогда не планировал фиктивный брак. С каждым днём он постепенно приручал меня. Устроил на работу, чтобы я ощутила свою значимость. Дал возможность жить в этой каморке, словно я была независима. Ночевал в городе, чтобы я начала скучать или ревновать. Дал ключи от корпоративной квартиры, наверняка, будучи уверенным, что я ею не воспользуюсь.

— Какая же я идиотка…

Михаил не давил. Просто не оставлял мне выбора. Если бы в моей жизни не было Игоря… наверное, я бы смирилась с этим браком. Впервые я подумала о Булатном не как о своей слабости. Этот мужчина дал мне не только ребёнка. Он стал моим маяком в непроглядном сумраке, в который почему-то превратилась моя жизнь. Конечно, хам наглый. С этим не поспоришь. Но ведь искренний.

Кто бы сомневался, что меня лишат телефона. От обиды швырнула в стену электронные часы с тумбочки и с мрачным довольством наблюдала, как по полу разлетелись осколки. Разрушая что-то в этом доме, я получала прямо-таки нездоровое моральное удовлетворение. Надо ради эксперимента голову мужа разбить.

Ждать вторжения Саталова не стала. Не видела в этом смысла. Если он надумает войти, мне нечем его остановить. А потому, сбросив одежду и захватив большое полотенце, зашла в душевую.

Вода была прохладной. Возможно, был неисправен бойлер. Жаловаться на это я не стану и, значит, буду мёрзнуть ещё несколько дней, пока не съеду. То, что я не останусь в этом доме, уже решено. Мною. Хватит с меня хозяев. Способ уйти я найду.

Где-то в глубине души я была уверена, что Игорь меня не оставит. Он же не мог поверить в тот цирк, что творился в квартире. Наверняка, он всё понял. Наверняка! Ну, не мог он не понять!

Я прижалась лбом к плитке на стене и тихо застонала. Если бы я знала, что у нас так мало времени, то рассказала бы ему о договоре и малыше. А вдруг, Игорь не воспримет эту новость так, как я рассчитываю? Да, он сказал, что хотел бы запереть меня в спальне до тех пор, пока я не забеременею, но в реальности всё могло быть иначе. Может, это просто фигура речи такая. Вдруг он решит, что я намеренно забеременела. Ведь я сказала, что принимаю противозачаточные. Сказала, будучи в предоргазменном состоянии. Это же учтётся?