Правительство было всерьез озабочено не только общественным давлением, но и продолжавшимся бегством женщин в заграничные университеты, принимавшим по тем временам массовый характер. Совокупность всех названных обстоятельств оказалась благоприятной для дела женского образования.
В начале 1872 г. профессор Московского университета В. И. Герье, воспользовавшись "высочайшим повелением" (1871 г.) учебному ведомству "поощрять женщин на поприще воспитательном", добился разрешения открыть систематические научные курсы для женщин53.
Владимир Иванович Герье, известный историк-медиевист, еще на студенческой скамье выступал против косности официального преподавания. В 1850-1860-е годы он состоял в постоянной оппозиции к властям. Во время университетской "истории" 1866-1867 гг. он выступил против нарушения университетского устава и в защиту передовой профессуры, преследовавшейся Катковым. Правительство, однако, было столь заинтересовано в "утишении" женщин, рвавшихся к образованию, что В. И. Герье разрешили (невзирая на его вполне определенную репутацию у властей) открыть курсы. Для него же "вопрос о содействии высшему образованию русских девушек" сделался одним из главных интересов жизни. "...И я предался ему,-вспоминал Владимир Иванович,- как только получил к тому возможность"54.
Курсы Герье были организованы на более прочной основе, чем все предыдущие55. Они были введены как двухгодичные, но с 1874-1875 гг. преподавание увеличилось еще на один год, что было официально узаконено в 1879 г. Обязательными предметами являлись русская и всеобщая история, русская и всеобщая литература, "история цивилизации" и история искусства. Преподавание велось не только в форме лекций, но и в форме семинарских занятий; таким образом, обучение на курсах перестало быть пассивным слушанием.
Судя по именам преподавателей, курсы имели высокий научный уровень: В. О. Ключевский, Н. С. Тихонравов, П. Г. Виноградов, М. С. Карелин, В. И. Герье вели историю; А. Н. Веселовский и Н. И. Стороженко преподавали литературу, А. И. Чупров - политэкономию, Ф. А. Бредихин-физику и астрономию (до 1879 г.).
Одна из курсисток вспоминала позднее: "Слушательниц было много-даже слишком много; в зале часто не хватало места, а на иных лекциях и в коридоре стояла густая толпа. Особенным многолюдством отличались лекции по русской истории... (лекции В. О. Ключевского.- Э. П.) ни на минуту не ослабевало наше внимание, не слышалось покашливаний, зевков, глаза не блуждали по сторонам: было ясно, что каждое слово ловится на лету"56.
Курсы Герье послужили образцом для Казанских и Киевских женских курсов (1876 и 1878 гг.).
Другой заметной вехой в истории борьбы за высшее женское образование в России явилось открытие в 1872 г. Высших врачебных курсов. Вопрос о медицинском образовании для женщин обсуждался значительно раньше, в середине 60-х годов, на уровне военного министра и министра внутренних дел, что было вызвано насущной потребностью страны в медицинских работниках. В середине XIX в. в России насчитывалось всего лишь 8 тыс. врачей и еще меньше акушерок57. Подавляющее большинство жителей фактически было лишено медицинской помощи.
В 1868 г. В. А. Кашеварова, как уже отмечалось, впервые получила диплом врача в самой России, она же первой выступила на заседании "Общества русских врачей в Санкт-Петербурге", а через несколько месяцев была принята в члены Медицинского общества. События эти имели большое общественное значение. "Рассудите сами, - писал И. М. Сеченов,- можно ли медицинскому миру яснее высказать свое желание, чтобы женщина была допущена к медицинскому образованию?"58
В 1869 г. в газетах появилось сообщение о приеме женщин в Медико-хирургическую академию. Сообщение оказалось преждевременным, но поток женщин уже хлынул в Петербург. Воспользовавшись разрешением В. Л. Грубера и И. М. Сеченова, которые и раньше допускали женщин на свои лекции, они вновь появились в аудиториях академии.
Министерство народного просвещения запросило медицинские факультеты университетов о возможности такого явления - те ответили единодушным одобрением: почти десять лет, прошедшие со времени запрета женщинам посещать университеты, многому научили не только их, но и мужчин...
Наконец 10 июня 1872 г. военный министр Д. А. Милютин отдал приказ об учреждении при Медико-хирургической академии "курсов для образования ученых акушерок", а 1876 г. они стали называться Высшими женскими врачебными курсами. Правда, приказ министра гарантировал только административное руководство и учебную базу, содержаться же курсы должны были на частные пожертвования и плату за обучение. Да и смогли они открыться только благодаря крупным пожертвованиям: например, Л. Л. Родственная (по мужу Шанявская), дочь полковника, приехавшая в Петербург из Сибири учиться, пожертвовала 50 тыс. руб. В пореформенной России пожертвования на дело просвещения рассматривались как форма служения народу и были частым явлением в обстановке общественного подъема59. Немало сил для открытия врачебных курсов приложила и П. Н. Тарновская, дочь президента Медико-хирургической академии Н. И. Козлова. Женщинам повезло и в том, что военное министерство возглавлял тогда либерал Д. А. Милютин.
Открытие долгожданных курсов затягивалось. Административные неурядицы, нетерпение и взволнованное ожидание исхода со стороны поступающих женщин - все это ярко описано Анной Шабановой, 20-летней "абитуриенткой", в письме Е. С. Некрасовой: "Все ходят во тьме, и интересующий нас вопрос покрыт непроницаемым мраком. В Академии ничего нельзя добиться и никто ничего не знает, и готовящиеся готовятся наобум. Даже неизвестно, кто будет экзаменовать, предполагают, что учителя. Вообще знакомые мои женщины готовятся довольно поверхностно, а между тем я слышала от частного лица, что "там" желают провалить женщин, чтобы этим доказать несостоятельность их стремлений... Просьб подано около 400 теперь уже, а вакансий-70". Автор письма, не желая рисковать, поехала в Гельсингфорс, где, любезно принятая профессурой, без всяких экзаменов стала студенткой университета.
Второе ее письмо было уже оттуда: "С одной стороны, рада, что Вы поступили, дорогая Варвара Степановна, а с другой - досадно, что не пойдем вместе. Завидую Вам как товарищу, но только. Относительно занятий еще мы посмотрим. У меня идет все пока очень хорошо. По-прежнему с 9-21/2 в лаборатории, от 5-7 два раза в неделю лекции по химии, остальные вечера ко мне приходит учитель гимназии и я прохожу с ним физику и повторяю алгебру и тригонометрию. В химии я кончила качественный анализ и начинаю количественный, после чего перейду к органической. Химию Вы, конечно, не пройдете так полно на Ваших курсах, как я здесь, а у меня всегда была главная мысль - запастись, прежде всего, хорошим запасом сведений по химии. Пройду здесь хорошо химию и физику и на будущий год к Вам. А то скука мне здесь, так завидно Вам - Вы в России, дома, а главное имеете товарищей.
Правда, профессора и студенты ко мне очень благоволят и оберегают как свое единственное детище, но "рвется душа моя не к ним". И это имеет свою хорошую сторону; меньше общества, меньше отвлечений от работы,-зато и меньше освежения мозгу? Химией я занимаюсь с увлечением, математику повторяю с удовольствием, а физику прохожу "по обязанности". И одна я одинешенька между студентами... Знакомств я не завожу - не стоит. Шведы (финны) - скучны, немцы - глупы, а русские так пусты, что стыд и срам"60
Какой колоритный документ эпохи! Во-первых, стиль, обращение: "Вы", "Варвара Степановна", а писала-то 20-летняя девушка своей ровеснице! И содержание письма: деловитость, сухость - одним словом, базаровский рационализм. Зато сколько информации: какие предметы изучает и каковы взаимоотношения с профессорами и студентами, условия жизни в Гельсингфорсе (эти описания опущены при цитировании). И чисто мужское чувство товарищества, и почти фанатическая одержимость (хорошо, что мало отвлечений от работы!)-все так характерно для поколения нигилисток. Сразу приходит на память характеристика русской девушки-студентки А. И. Герценом, который с обычной провидческой чуткостью раньше многих своих современников понял новое явление российской действительности: "Девушка-студент, барышня-бурш ничего не имеет общего с барынями-Травиатами.
