Кроме Бартенева деловые отношения связывали Е. С. Некрасову с М. И. Семевским, издателем "Русской старины". Печаталась она в к Отечественных записках", а после их закрытия-в "Северном вестнике", "Русской мысли", "Русских ведомостях" и других либеральных органах.

Многие публикации Е. С. Некрасовой посвящены женщинам, оставившим след в истории, литературе, искусстве,- поэтессе Евдокии Ростопчиной и писательнице Елизавете Кульман, "кавалерист-девице" Надежде Дуровой... Получив брошюру о Елене Ган, Н. А. Тучкова-Огарева писала Некрасовой: "Ваше призвание прекрасно: Вы не даете забыть ушедших тружеников, Вы оживляете их для живых"³⁰.

Екатерина Степановна старалась собрать как можно больше материалов о выдающихся женщинах, в том числе и о современницах. То, что не было опубликовано, сохранилось в ее архиве. В 1889 г. специально для Румянцевского музея Некрасова начала коллекционировать автографы (письма, записки) и фотопортреты своих современниц-писательниц и врачей. Автографы в некоторых случаях сопровождались комментариями коллекционера.

Главным делом жизни Е. С. Некрасовой и ее заслугой перед потомками стало собирание документального наследия А. И. Герцена и Н. П. Огарева, его сохранение "до тех пор, пока свободная Россия сможет их свободно изучать", и активная пропаганда.

В условиях, когда имя Герцена было в России под запретом, Е. С. Некрасова одной из первых начала энергичную работу по поиску и сбору материалов среди живших еще тогда современников Герцена и Огарева, их родных и знакомых, как на родине, так и за ее пределами, установила контакты с детьми Герцена, с Н. А. Огаревой и М. К. Рейхель³¹.

Своеобразный памятник этим революционерам Некрасова создала в Румянцевском музее в Москве, где по ее инициативе был открыт первый в России музей освободительного движения - "комната людей 40-х годов". "Комната" просуществовала более 20 лет, вплоть до реорганизации Румянцевского музея в 1925 г.

Усилия Е. С. Некрасовой по пропаганде и сохранению национальных реликвий были оценены еще при ее жизни передовой русской общественностью, людьми, близкими Герцену и Огареву. В архиве Некрасовой хранится диплом почетного корреспондента "Московского Публичного и Румянцевского музеев, признательных за просвещенное внимание к их преуспеянию и в уважение заслуг"³². Здесь же - адресованные ей письма.

От Н. А. Тучковой-Огаревой (29 июля 1892 г.): "Дорогая Екатерина Степановна! Да, Вы мне дороги, бесконечно дороги, потому что вы заняты ими, вы любите их, хотя и не знали их, вы хотите, чтобы их любили и помнили,- а как их скоро забыли"³³.

От Марии Каспаровны Рейхелъ (23 апреля 1904 г.): "Берегите себя, Вы еще много можете сделать с Вашей неутомимой деятельностью, с Вашим сердцем, которое горячо бьется за все достойное"³⁴.

От внука декабриста В. Е. Якушкина, выражавшего "чувство признательности" и "искреннее уважение" основательнице "комнаты" за тот интересный материал, что собран в музее ее стараниями³⁵.

Похвальные отзывы, слова одобрения воспринимались Екатериной Степановной как призывы к дальнейшей работе. Она была в числе первых в России литераторов, начавших писать о Герцене и Огареве, публиковать их материалы в печати. При этом ее отличала скромность в самооценках: имена Герцена и Огарева для нее были святы, и она, критически оценивая свои творческие возможности, опасалась, что не хватит таланта, литературного мастерства, чтобы написать об этих людях так, как они того заслужили. В 1895 г. исполнилось 25 лет со дня смерти А. И. Герцена.

Е. С. Некрасова подготовила заметку "Памяти Герцена", которая по цензурным запретам напечатана не была. Этот факт вызвал у нее двойственное чувство, которое столь волновало Екатерину Степановну, что она написала в дневнике: "Я рада, что моя заметка не помещена,- она же так плоха, так гадка, я рада! иначе бы я сгорела со стыда при взгляде на нее: не сумела даже о нем, о Герцене, сказать как следует! И в то же время как мне мучительно больно! 25 лет прошло со дня его смерти, а сказать о нем печатно мы не можем, не смеем, нам не позволяют!".³⁶

Оттиски статей и публикаций материалов Герцена и Огарева, собранные Некрасовой воедино, составили целую книгу³⁷. В ней 49 сюжетов: "Связка писем А. И. Герцена 1838-1840 гг.", повествующая о жизни Александра Ивановича и Натальи Александровны Герцен во владимирской ссылке (Е. С. Некрасова записала в дневнике: "Летом 1893 г. А. Л. Герцен вручил мне несколько пакетов с рукописями 30-х и 40-х годов"); "Наталья Александровна Герцен в переписке с Александрой Григорьевной Клиентовой. 1834-1840"; "Герцен в Вятке"; "Из владимирской жизни Герценов. Письма мужа и жены 1839 г."; "Смерть Н. А. Герцен" и другие публикации 1880-х - начала 1900-х годов, главным образом из "Русской мысли", "Северного вестника", а также из других периодических изданий.

Получив в Швейцарии "Русские ведомости" со статьей Е. С. Некрасовой "Забытый юбилей", Мария Каспаровна Рейхелъ писала автору 29 января 1903 г.: "Ваш артикль я читала одна с душевным участием, для меня эти подробности были новы, ведь я узнала о смерти Г[ерцена] из здешних газет, и сердце отказывалось верить, что это могла быть правда. Сегодня я отправила газету к Тате, сообщив Ваше желание о дополнении..." В ее письме через месяц - о том же: "Меня очень радует, что Ваша статья такое распространение находит и так часто перепечатана, вот теперь бы и надобно еще больше известий о Г[ерце]не помещать, чтоб интерес не ослаб. Если б можно было его самого говорить заставить, т. е. в печати"³⁸.

Статья Е. С. Некрасовой памяти Н. П. Огарева, опубликованная в "Бакинских известиях" 4 ноября 1903 г., вызвала такой же душевный отклик соратницы Герцена.

"Нужно ли говорить,- писала Рейхель,- что я с интересом и участием читала Ваши строки об Ог[ареве]. Как ни мало знала я его лично, но это такая симпатичная личность, перед всем существом которой нельзя не преклоняться"³⁹.

Знакомство Некрасовой и Рейхель - женщин двух разных поколений-началось с деловых отношений: Екатерина Степановна разыскивала всех здравствовавших современников Герцена, а также сохранившиеся устные и печатные известия о нем. Так в 1892 г. началась их переписка. Общность интересов, духовная и душевная близость вскоре превратили деловое знакомство в тесную дружбу. Переписка продолжалась более десяти лет и оборвалась со смертью младшей из корреспонденток - Некрасовой.

Мария Каспаровна аккуратно и тщательно отвечала на многочисленные вопросы Некрасовой, активно помогала ей советами и пожертвованиями в создании "комнаты людей 40-х годов". В свою очередь Екатерина Степановна теплыми, сердечными письмами поддерживала ветерана освободительного движения. Рейхель благодарила ее за доброту, "милое внимание", "теплое участие" и особенно за предложение "работать", т.е. писать воспоминания. Ее мемуары вышли в свет во многом благодаря Некрасовой, стимулировавшей Рейхель непрерывными вопросами, просьбами восстановить тот или иной факт, подробность, деталь или опознать личность, причастную к Герцену.

Легко понять особую привлекательность для Е. С. Некрасовой, активной участницы женского движения, образа Натальи Александровны, жены Герцена. Познакомившись со "старушкой Клиентовой", другом детства и юности Н. А. Герцен, Е. С. Некрасова опубликовала их переписку за 1834-1840-е годы⁴⁰. Обнародованные мысли совсем юной Н. А. Герцен удивительно соответствовали мировоззрению публикатора. "Береги свою светлую душу,-писала Герцен подруге,- береги ее от земли, от людей, а более всего от дремоты", или: "Я очень много занимаюсь, читаю Шиллера и Гете. Теперь я, Сашенька, кормилица и няня, хочется быть и учительницею его [сына], хотя сначала, и потому я учусь сама..."