Поиски женщинами полезного дела стимулировались публикациями "Современника", развивавшего идеи о пользе и необходимости общественной инициативы. Наряду со статьями о распространении знаний и воспитании нового поколения журнал напечатал (в 1857 г.) отчет правления "Одесского женского благотворительного общества" с комментариями Чернышевского, поощрявшего одесских дам, а также сообщение "Об учреждении в Петербурге общества для улучшения помещений рабочего населения".
Через несколько месяцев после своего основания общество, созданное петербургскими женщинами, насчитывало более 200 членов, вносивших взносы для поддержки нуждавшихся. Однако с первых же дней его существования выявились существенные разногласия во взглядах на благотворительность между аристократическими дамами-патронессами (Корф, Штакельберг) и демократически настроенной интеллигенцией кружка Трубниковой - Стасовой. Первые настаивали на бесконтрольности распоряжений благотворителей, вторые же полагали, что дело нового общества - не командовать, а помогать. Бурные споры привели к разрыву.
За первым обществом последовало второе - "Общество дешевых квартир и других пособий нуждающимся жителям Санкт-Петербурга. Хотя официальный устав общества был утвержден 3 февраля 1861 г.69, фактическая работа началась значительно раньше, примерно в 1859 г. Председателем выбрали М. В. Трубникову, однако болезнь не позволила ей долго выполнять эти обязанности, и ее сменила А. П. Философова. Работа общества, не выходившая за рамки благотворительности, вместе с тем строилась под явным влиянием "Современника", много писавшего в те годы об обязанности образованного общества помогать народу, но поддерживать в первую очередь тех, кто трудится. Из этого принципа исходили учредительницы "Общества дешевых квартир", предоставляя по удешевленной цене благоустроенные квартиры особо нуждавшимся женщинам с детьми.
Вскоре 300 членов общества на капитал, составленный из членских взносов, выручки от лотерей и любительских спектаклей, сумели купить дом, в котором устроили одно большое общежитие, а также общественную кухню и детский сад. Когда же стало ясно, что жилицы не в состоянии платить за квартиру (жаловались на безработицу), члены общества организовали для них швейную мастерскую, которой руководила Н. В. Стасова. Затем возникли новые трудности: у распорядительниц не было опыта, швеи не умели толком шить, да и вели себя инертно, а потому не было ни заказов, ни заработков. Заказы от самих учредительниц (чистая благотворительность!) не могли исправить дела. На какое-то время спасли заказы от военного ведомства, устроенные "по знакомству". Но недоимки по квартплате росли, дети худели, в комнатах было грязно70. К началу 1862 г. энтузиастки должны были признать экономическую и социальною несостоятельность устроенной ими ассоциации: им не удалось создать такое общество, которое, давая заработок, делало бы всех участвовавших в деле равноправными.
Итак, второй опыт также кончился неудачей, но послужил хорошей школой на будущее. Главное - не разрушилась вера в производственную ассоциацию как средство раскрепощения женщины. Эту веру активно поддерживала передовая печать - в первую очередь "Современник",- на страницах которой беспрестанно появлялись статьи о "разумной" организации коллективного труда на принципах ассоциации как некоем противовесе эксплуатации в условиях развивавшегося капитализма. Плох не артельный принцип, считали Трубникова и ее соратницы, неудачна среда, в которой они начали действовать (мелкие ремесленники, мещане). Их устремления обратились к разночинной интеллигентной молодежи, которой было много в Петербурге и которая нуждалась в работе, в заработках, но не имела возможности применить свои силы, заняться делом. Так вызрела идея женской трудовой ассоциации, которая первоначально получила форму "Общества женского труда". Известие об его учреждении передовые женщины встретили с большим энтузиазмом. На первом же собрании на квартире А. П. Философовой присутствовало около 50 человек. Е. А. Штакеншнейдер зафиксировала в своем дневнике день (19 апреля 1863 г.), когда П. Л. Лавров - автор устава нового общества - записал ее членом-учредителем ассоциации "для доставления средств неимущим женщинам зарабатывать хлеб честным трудом"71.
В общество приглашались женщины различных взглядов-и "нигилистки" и "аристократки". Первые же собрания у Трубниковой, Философовой, Стасовой выявили их взаимное неприятие, обусловливавшее мертворожденность организуемой ассоциации. Чуткая и умная Штакеншнейдер быстро угадала это: "Достаточно было видеть на собраниях у Философовой обе группы-ту, что окружала Ростовцеву, дам в модных шелковых платьях и модных шляпах, и ту, что окружала Целину, в черных шерстяных, и совсем без шляп на стриженых головах,- чтобы понять, какие два несродных элемента призваны действовать заодно; и что из этого ничего путного выйти не может"72.
При каждой встрече происходили бурные столкновения. "Помню,-писала позднее П. С. Стасова об одном из собраний в доме Трубниковой,- были две так называемые нигилистки, одна с желтым платочком на голове. Другая в розовом ситцевом платье с большим чернильным пятном. Вошла Анна Павловна, ехавшая потом куда-то на вечер, и потому в нарядном бархатном платье.
"Ну уж разодетым-то куклам в серьезном деле, кажется, нечего делать",- вскочив на стул, чтобы быть виднее, и, глядя в сторону Анны Павловны, сказало розовое платье.
"Милые мои,- обратилась к ней спокойно и мягко Анна Павловна,- платье ведь не делает человека"73.
"Вожаки женского движения", проходившие у "нигилисток" по разряду "аристократок" (хотя таковой была по существу одна А. П. Философова), оказались более терпимыми по сравнению с демократической молодежью, которая возмущалась - и часто в грубой форме - тем, что в правление общества входили "лица, лично к труду не причастные", и своей нетерпимостью, горячностью и крайностью суждений отпугивала лидеров, придерживавшихся умеренных взглядов. Однако и без живительного действия радикалов, больше других, кстати, заинтересованных в работе и заработке, общество состояться не могло.
Неудачи не охлаждали энтузиазма. Члены кружка Трубниковой - Стасовой считали, что пока не удовлетворяется потребность интеллигентных женщин в систематическом, регулярном труде, они остаются в заколдованном кругу "бездействия и беспомощности". И так как многие из них владели иностранными языками, М. В. Трубниковой пришла мысль о создании издательской артели переводчиц. В отличие от "Общества женского труда" здесь предполагалось вполне конкретное дело, рассчитанное на вполне определенный контингент женщин.
История женской издательской артели интересна во многих отношениях74, в частности тем, что она- первая и единственная в России женская издательская артель и вообще одна из первых ассоциаций. Это начинание не могло не вызвать общественный резонанс. А потому представляются беспочвенными утверждения некоторых исследователей о том, что Н. Г. Чернышевский, работая над романом "Что делать?", не знал о существовании женских артелей75. Думается, что можно смело утверждать об осведомленности Чернышевского в делах и намерениях кружка Трубниковой-Стасовой через посредство Н. А. Серно-Соловьевича, а также Д. В. Стасова, с которым Николай Гаврилович был знаком и встречался.
Ассоциация переводчиц преследовала несколько целей. Ее член П. С. Стасова писала о них: "Тут соединилось несколько задач сразу: 1) полезное чтение, в нем так нуждалось юное подрастающее поколение; 2) доставление труда женщинам; 3) удовлетворение потребности женского заработка"76.
