На моих глазах разворачивалась ожесточенная игра в пятнашки, и я повернула голову в её сторону, но продолжала краем глаза наблюдать за Риккардом. Растерянные парни подходили к нему с пивом и едой, как прислужники, ублажающие своего бога данью. Он говорил со всеми ними, и каждая его улыбка была хуже сосновых иголок, впивающихся мне в бедра.

Мой телефон зажужжал сообщением от Джонатана, и он проник в мои мысли, как обычно, с удивлением и тревогой. Удивлением от того, что он существовал, и тревогой от того, что я забыла о нем. Я ответила на его сообщение и убрала телефон в карман, а мой взгляд сразу же вернулся к Риккарду.

Ко мне подошел парень, один из младших участников. Я узнала его ещё по кампусу и коктейльной вечеринке в клубе «Аргус». Он присел передо мной, его улыбка была такой же отполированной, как и его ботинки.

— Ты — Августина, — сказал он в качестве представления. — Самое время начать принимать в клуб «Аргус» женщин.

Я наклонила голову набок, спокойно оценивая его.

— Я Уильям Брэдбери III, но все зовут меня просто Лиам. Я гораздо милее, чем тот, другой Уильям, обещаю, — когда я ничего не сказала, Лиам уточнил: — Гоф.

Я кивнула.

— В любом случае, я просто подошел спросить, не хочешь ли ты поиграть с нами, парнями, в пятнашки, — сказал он. — Ты выглядишь здесь такой одинокой. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обделенной.

— Это очень любезно с твоей стороны, — мой голос был таким же легким, как ветерок в моих волосах. — Однако я вполне счастлива здесь.

— Да, да, конечно, — он продолжал сидеть на корточках. — Мне кажется, мы уже встречались. Клянусь, я видел тебя на благотворительном вечере… В прошлом году, в Нью-Йорке, что-то связанное с жильем.

— Мой дядя управляет благотворительной организацией «Stanhope’s Homes For All».

Узнавание озарило его лицо.

— Да, так оно и было. Ты была с сестрой, кажется. В голубом платье.

Я вежливо улыбнулась.

Лиам поднялся на ноги, похоже, поняв намек.

— Это открытое приглашение — присоединиться к нам. Приходи, когда будешь готова.

— Спасибо.

— Может быть, мы увидимся на другом приеме?

Я ответила, что, возможно, и увидимся, и наблюдала, как он побежал обратно к своим друзьям, которые с едва скрываемым интересом наблюдали за происходящим.

Краем глаза я заметила, что Риккард смотрит в нашу сторону. Он больше не улыбался.

Спустя несколько часов, когда солнце начало опускаться за горизонт, старшие члены клуба стали расходиться. Они шутили о том, что с панчи надо помягче, на что младшие участники отвечали ухмылками. Риккард объявил всем нам, что нужно отдохнуть несколько часов, а затем снова встретиться у амбара для ночи «веселья» — слово, которое, я уверена, он употребил неправильно.

Сорен присоединился ко мне, когда я поднималась по холму к особняку.

— На самом деле они не собираются принимать тебя в клуб, — сказал он, нарушив молчание. — Ты ведь это понимаешь, верно?

Я действительно это понимала. Многовековые традиции не были бы нарушены из-за того, что один из членов клуба захотел поиграть с девушкой в кошки-мышки.

— Никто не осудит тебя, если ты пропустишь сегодняшний вечер.

Мы добрались до вершины холма, оба дрожа от поднявшегося холодного ветра.

— Что произойдет сегодня ночью?

Сорен вздохнул и трусцой вбежал по ступенькам на крыльцо. Я последовала за ним.

— Охота за сокровищем, Августина.

— Предполагается, что я должна знать, что это такое?

Внутри особняка было тихо и темно. Сорен не стал включать свет, и я наблюдала за его фигурой, прислонившейся к кухонной столешнице. Включить свет означало бы признать, что мне было не по себе, поэтому я продолжила стоять неподвижно, наблюдая за младшим Хоторном.

— Каждый год мы устраиваем охоту за сокровищем, — сказал он в темноте. — Все панчи получают подсказки и должны выяснить, где мы спрятали… сокровище. Тот, кто найдет его, становится победителем, и каждый победитель до сих пор принимался в клуб. Это своего рода короткий путь, так сказать, к посвящению.

— Должно быть, здесь очень высокая конкуренция.

— Ты даже не представляешь, — сказал он. — Послушай, мы заставляем панчи делать всякую хрень, но тебе нужно остерегаться других панчи. Попасть в этот клуб для некоторых из этих ребят — разница между успешной и неуспешной жизнью.

— Я хочу успешной жизни.

Мой тон звучал более уязвимо, чем в моей голове.

Сорен звучал немного добрее, когда сказал: — Я просто хочу помочь тебе, Августина. Ты много значишь для моего двоюродного брата и однажды, возможно, станешь Хоторн. Тебе не нужно побеждать в этой охоте, не так, как другим панчи.

Его слова засели во мне, как камень. Я не была уверена, что с ними делать, как их интерпретировать.

— Когда Риккард был панчи, он выиграл охоту?

Повисла пауза.

— А ты как думаешь?

Я направилась в свою спальню, не обращая внимания на разочарованный вздох Сорена.

***

Осознанность пришла ко мне подобно удару молнии, и я резко приняла сидячее положение. Тонкий слой пота покрывал кожу, одеяла были скручены между ног. Сердце бешено колотилось от кошмара, но я не могла вспомнить, о чем он был.

Снаружи раздался вой, глубокий и свирепый, и на мгновение я подумала, что это стая волков, но проснувшийся мозг напомнил мне, что в Массачусетсе нет волков.

Я высвободила ноги из-под простыней и на цыпочках подошла к окну. Ниже по склону горел большой костер, черный дым густыми клубами поднимался к небу. Темные фигуры двигались вокруг пламени, как нескоординированные марионетки, их крики были первобытными и громкими. Вопли, как я поняла, исходили от парней.

На краю участка, недалеко от входа в лес, было много тел. Кто-то крикнул, и большая группа скрылась за деревьями. Охота за сокровищем.

Я схватила простыню и завернулась в неё, наслаждаясь теплом, когда поспешила выйти из коттеджа и спуститься с холма. Ноги скользили по росистой траве, и по обнаженной голени пробежали мурашки, но я не обращала на это внимания. Позже будет время побеспокоиться о босых ногах.

Я прошла мимо костра, заметив бочонок и разбросанные пивные стаканы, прежде чем подошла к остальным.

Первым меня заметил Гоф, поджав губы.

— Тебе следовало остаться в постели.

Его голос привлек внимание Каллена, чья фигура отбрасывала такие тени, что они могли бы принадлежать медведю. При виде меня лицо футболиста просветлело, и он обнял меня за плечи, крепко сжав. От его горячего дыхания пахло спиртным.

— Итак, что ты здесь делаешь, маленькая мисс Августина? — промурлыкал он.

Я ловко вывернулась из его хватки.

— Я пришла поучаствовать в охоте за сокровищем.

Каллен рассмеялся, но тут же протрезвел, поняв, что я не шучу.

— О, Августина, ты же не хочешь…

— Августина? — тела сдвинулись, и перед нами предстал Риккард. Его лицо было раскрасневшимся от адреналина, неровные пряди волос торчали во все стороны. При виде меня он улыбнулся. — А я-то думал, что ты никогда не проснешься.

— Она хочет участвовать в охоте, — сказал Каллен, как ни странно, серьезно.

Риккард не сводил с меня глаз, когда сказал: — Тогда дай ей первую подсказку.

Обменявшись взглядами, парень достал из сумки сложенную подсказку и передал её мне. Я открыла её и прочитала загадку.

Я прячусь в месте, которое никогда не рождалось, но становится всё больше с каждой минутой другой.

Чем тяжелее я, тем быстрее иду, и поведу тебя правильной тропой.

Но осторожней, только собьет тебя с пути истинного каждый шаг по мне твой.

Найди меня.

Риккард отступил в сторону, указывая жестом на хорошо протоптанную тропинку среди деревьев. Я слышала голоса других панчи, хотя и не могла их видеть: каждый пытался разгадать подсказку.

— Тебе не будет слишком холодно? — спросил он, опустив глаза на мои босые ноги и простыню, в которую я была завернута. — Ты в пижаме.