– Самоцветов что ль?

– Навроде того. Только они не цветные. На стекло похожие.

– Ты не татьбу ли затеял? Нехорошо это. Грех.

– Не, Вань. Все оставим на месте. Потом придем в другой раз и отобранные купим – подмастерье сразу подаст те, что годятся. А за это ему отдельная плата будет.

– Тогда почему не отобрать нужные камни при хозяине? – удивился оставшийся бесхозным холоп. – Это можно бесплатно сделать.

– А вдруг смекнет? Нам не следует свои секреты всем подряд показывать, – продолжил втолковывать Билл.

– А я не все подряд?

– Ты хозяйской дочкой уже обласканный, то есть наш.

– И не боишься, что я этот секрет продам?

– Не бывало такого еще с мисс Софи. То есть с профессором Корн. Уж кто к ней прибился, остаются и никуда не деваются.

– Что? Милостивая барыня?

– Можно и так сказать, – почесал в затылке самый старший из оставшихся при школе учеников, почти ровесник Ивана и почти уже юноша. – С ней удача и достаток. Как молодая хозяйка чудить начала, так в землях наших народ кроме как от старости не помирает. Да ты и сам догадаться мог. Виданное ли дело – несколькими словами с тобой обменялась и в учебу к часовщику пристроила! Нам объяснила, что без точной механики нынче никуда.

– Так. Хватит болтать. Вон, гляди, пошел мастер, заказ понес, – Билл указал на окошко. – Айда в его лавку. Встанешь у дверей. Будешь покупателей разговорами отвлекать, если кто наведается. И за улицей следить.

Ребята вышли из одной мастерской и вошли в другую. Билл с подмастерьем принялись сдавливать деревянными щипцами прозрачные бесцветные камушки, поглядывая на то, как в круглом сосуде за стеклянной стенкой расходятся в разные стороны невесомые лепестки. А потом опадают обратно. Или не расходятся. Или расходятся, но слабенько. В зависимости от результата необработанные кварцы раскладывали на кучки – подходящие встречались достаточно часто.

Этот год, который я по своей внутренней привычке стал отсчитывать с января, а не с марта, как это здесь сейчас принято, начался с того, что вместо умершего предыдущего короля на трон сел новый. Католик истовый сменил протестанта, католикам сочувствующего. Оно бы нам в нашем захолустье и без разницы, но маменька приступила к обучению дочерей, крестницы и старших мальчиков фехтованию – поползли слухи о мятежниках, и стало как-то неспокойно. Хранящиеся в доме заряженными ружейные и пистолетные стволы теперь отстреливали значительно чаще – миссис Корн обучала детей обращению не только с холодным оружием. А еще у нас в поместье пара сарайчиков, смотрящие на подъездную дорогу и удобное для подхода ровное поле, обзавелись дополнительными окошками. И спрятанными за ними карронадами с папиного флейта. На дорогах стали встречаться патрули, в основном из ирландцев. Как-то вдруг в сыром весеннем воздухе Англии отчетливо запахло кровью и порохом.

Наблюдение за нашими фригольдерами, которых сей праздник жизни стороной не обошел, поначалу вызвало удивление. Люди активно включились в процесс, доставая из ухоронок разнообразные колюще-режуще-стреляющие приспособы и приводя их в божеский вид, с энтузиазмом помогали монтировать пушки и расчищать им сектора обстрела. А потом захотелось отвесить себе смачный подзатыльник, только Софью пожалел. Ну сколько можно мерить все старыми мерками, другой истории и другого общества и обращать внимание только на то, что по-настоящему интересно. Так и клювом дощелкаться можно. А окружающие просто адекватно реагируют на происходящие, ведь те из них, кто постарше, лично встречал «железнобоких» Кромвеля и противостоящих им кавалеров; и все поголовно в детстве слушали рассказы старшего поколения о берберских пиратах, гуляющих по побережью, как у себя дома.

Мальчишки наковали себе шпаг, из забытых углов извлекли сделанные когда-то самострелы и принялись за их совершенствование на новом уровне, ведь с момента прошлой моды на арбалеты ребята стали значительно более искусными механиками. Просто на глазах укоротились арбалетные болты и появились варианты рычажного взвода. Да, группа лиц творческой национальности пользовалась моим попустительством по-прежнему. Мне требовались инициативные и изобретательные сподвижники, причем в значительном количестве. Пусть сейчас это дети и подростки, но они растут. И желают для себя достатка в жизни. Главное, они готовы трудиться для этого.

Началось все с улучшения чугуна. Того, который долго томили расплавленным в горне, где мы улучшаем медь и бронзу в высоких железных стаканах. Для выдержки чугуна использовали керамический тазик, от которого затвердевший расплав, остыв, легко отлипал. Чугун как-то избавился от избытка углерода и превратился в нечто хрупкое, твердое, тоже богатое углеродом, но поддающееся ковке. Оценить, насколько полученное этим углеродом богато, попытались единственным доступным нам способом – определением плотности. Культуру взвешивания в свое время преподал нам Аптекарь, а измерению объема всю мировую общественность обучил Архимед, гениально погрузившийся в ванну еще до нашей эры. По его же примеру мы без труда исчисляли состав двухкомпонентных сплавов – оловянных бронз, в которые всегда могли добавить или олова, или меди.

Сплав железа с углеродом обладает похожими свойствами – его плотность меняется с изменением состава. Конечно, атомные веса, некоторые из которых я в силу старой специальности помню, и плотности не связаны между собой однозначно, но как-то с ними перекликаются. Словом, я честно попытался по плотности определить, сколько углерода содержится в получившемся у нас улучшенном чугуне, сравнивая его с мягким кричным железом. Как-то оно не заиграло. Похоже, в чугунах намешано еще много всякого, кроме упомянутых двух компонентов. Важным было то обстоятельство, что у нас появился материал для металлорежущего инструмента. Мы уверенно нарезали резьбы, сверлили, точили детали вращения на токарных станках – вышли на торную дорогу машинной цивилизации. И поскольку оружейная тема волновала умы, вытяжкой горячей заготовки из обычного железа получили гладкий ствол калибром четыре линии – 11,6 миллиметра. Снаружи шестигранный, сходящийся к концу на конус, он так и просился быть собранным в плотный пакет с еще шестью такими же. В казенной части нарезали резьбу, куда вкрутили классическую свечу зажигания с изолятором из эбонита – резины с высоким содержанием серы. Материал этот, конечно, не слишком стойкий к высоким температурам, но при определенных ухищрениях применить его для изолятора запала, инициирующего горение пороха, можно. Вот для этих запалов нам и требовались кристаллы кварца.

На этом пути встретилось и то, что порох от искры воспламенялся не каждый раз. То сработает, то не сработает. Нехорошо, ненадежно. Наш Леонардо принялся разбираться с темой и вскоре допер, что капризничает зерновой порох, а вот пороховая пыль зажигается четко. Она вообще-то считается вредной компонентой, потому что слишком сильно бахает и, если ее в порохе много, способна даже ствол разорвать. Но в нашем случае на затравку годится. В гомеопатических количествах.

Так появился первый в наших краях шестизарядный револьвер, барабан которого собран из семи стволов. То есть отдельного ствола нет, а имеется их пакет. Центральный элемент предназначен для размещения внутри оси вращения, остальные для стрельбы. Заряжать этот агрегат следует в домашних условиях. Начинается данная лабораторная работа с выкручивания свечей – каждую необходимо тщательно очистить от нагара, насыпать крошечную мерку песочка, изолирующего эбонит от горячей вспышки. В область разряда добавить малую толику пороховой пыли и прямо так, не встряхивая, носом кверху аккуратно вкрутить свечу в казенник ствола. Все так же, держа пистоль строго дулом вверх, насыпать пороха, запыжевать и вкатить обычную сферическую пулю, которую тоже запыжевать. Повторив этот обряд еще пять раз, получаем неминуемую гибель для шести врагов, оказавшихся ближе пятнадцати шагов. Барабан крутится от нажатия на спусковой крючок, который через рычажок сжимает кварц. Ну а контакт обеспечивает латунная пластинка, прижимающаяся к стержню свечи. Механика тут немудреная. Но, поскольку требуется по паре револьверов на нос, а нас достаточно много, возникла потребность в большом количестве кристаллов горного хрусталя. Разумеется, первым мы обчистили ближнего ювелира, скупив у того почти все, что было заготовлено для бабских цацек. А потом командировали Мэри в Лондон – там выбор богаче.