«Сын»

Только один человек в целом свете может сказать это НАСТОЛЬКО собственническим тоном.

— Папа?..

Я не знал, где нахожусь. Но в этом месте было темно, холодно и действительно тесно — моя голова в сидячем положении упиралась в потолок.

— Ты же… Тебя же… — при каждом слове я подскакивал от избытка чувств, стукался макушкой и никак не мог закончить мысль.

— Я думал, ты догадаешься.

— О том, что головой о камень — это больно?

— О том, что я жив.

— Да в этом я и не сомневался, — морщась, я принялся растирать конечности — замёрз, как собака. Так и чувствовал твёрдые синие пупырки на коже. Брр. — Недавно я даже начал подозревать, что исчезновение — твоих собственных рук дело. Ну в смысле: не того калибра ты человек, чтобы вот так взять, и позволить похитить себя из собственной спальни.

— Недавно?

— По мере поступления информации, — подтянув ноги к груди, я кое-как умостился на заднице и шмыгнул носом. Ничего, слава Люциферу, не сломано, зато простуду подхвачу — как здрасьте. — Словечко там, шепоток здесь… Бабуля вот добавила соли в борьщик. Ну в смысле, не княгиня Златка. Другая.

— Леди Шторм. Я понял.

И вновь этот снисходительный тон…

— Пап, можно спросить?

— Смотря о чём.

— Сколько тебе лет?

В ответ я услышал негромкий и довольно приятный смех.

— Лучше тебе не знать, сын. Скажу — не поверишь. Или подумаешь, что столько не живут.

— Знаешь, действительность последних месяцев настолько расширила мои горизонты, что я верю уже буквально во всё. Ну, разве что, в существование говорящих хомяков — вряд ли.

И тут, на голом бедре, я почувствовал острые коготки.

Заорав, я попытался вскочить — мало ли, кто там ползает, а у меня всё хозяйство на улице…

И конечно же, так расшиб голову, что из глаз полетели искры.

— Уй…

— На твоём месте я бы двигался менее энергично, — посоветовал отцовский голос. — Я уже говорил: здесь довольно тесно.

— Но кто-то на меня…

В следующий миг моё лицо облизал холодный влажный язык.

— Гермиона! Ангел мой, как ты здесь оказалась?..

Нащупав в темноте ящерку, я прижал её к сердцу. Гермиона извивалась и пищала, как счастливый щенок, дрыгая всеми конечностями сразу.

Несколько минут мы с василиском бурно выражали любовь и радость от встречи.

И вдруг, в процессе ласк, я заметил, что Гермиона начинает светиться. Её шкурка наливалась ровным золотым светом, в котором я смог разглядеть тесную, вырытую в земле келью, а совсем рядом — своего отца, короля Зиновия.

По прошлому визиту в Лимб я запомнил его холодным, царственным, очень далёким и чужим, в дорогущем костюме, с унизанными перстнями пальцами и золотыми браслетами на запястьях.

Честно говоря сейчас, если бы мы встретились на улице, я бы прошел мимо.

Видавшая виды, вытертая на сгибах кожаная куртка, старые джинсы, разношенные и явно удобные ботинки… Не слишком ухоженными волосами и недельной щетиной он походил на пожилого хиппи. Или… контрабандиста?

— Ты что, всё это время следил за мной, скрываясь на яхте Захарии?

Отец улыбнулся.

— Всегда нравилось, как быстро ты соображаешь.

Я дёрнул плечом.

Сей вывод сделать не так уж и сложно: как только мне в голову впрыгнуло слово «контрабандист», всё остальное уложилось в короткую цепочку умозаключений. Прямая связь, так сказать.

— Но… Зачем? — несмотря на непревзойдённые способности быстро соображать, я был потрясён, как монашка в борделе. — Почему ты сбежал из собственного замка? И как, в конце концов, к тебе попала Гермиона?

Ящерка была горячей, как печка. Так что я быстро согрелся, нейроны забегали в мозгу куда быстрее прежнего, а как следствие — у меня появилась куча вопросов.

— С Гермионой мы старые друзья, — тепло в голосе отца было неподдельным, искренним. — Когда-то, давным-давно, я был знаком с одной очень незаурядной дамой…

— Госпожой Иштар, — понятливо кивнул я.

Ну конечно. Зная репутацию отца, вряд ли бы он пропустил ТАКУЮ женщину.

— У нас были платонические отношения, — поспешно заверил отец.

Ага. Конечно. Надо сделать лоботомию, чтобы поверить.

— Но почему ящерка воспылала любовью ко мне? — не то чтобы я был этому не рад. Просто интересно.

— Василиск — существо магическое, — отец сидел почти в такой же позе, как и я, подтянув ноги к груди. Но у него было преимущество: между ним и камнями было куда больше одежды. — А подобное притягивает подобное.

— Хочешь сказать, почуяв драконью кровь, она признала во мне родственника?

Отец вновь рассмеялся.

— Ну, если считать родственником объект страстной любви — то да. Поэтому она и защищает тебя.

Это была правда. Я вспомнил, сколько раз Гермиона вставала между мной и опасностью…

— Ага. Как собственность, — я поморщился. — Мне, конечно же, льстит внимание столь ослепительной дамы, но…

— Василиски, как и драконы, однолюбы, — пояснил отец. — Так что, я бы на твоём месте не спешил отнекиваться. Если бы я мог приставить к тебе такого защитника с самого рождения… — я услышал тяжелый вздох.

— Пустяки. Бабуля Шторм нашла не менее ревнивую няньку.

— Мы с матерью узнали об этом слишком поздно, — кивнул отец. — Конечно же, я бы предпочёл, чтобы тебя охранял кто-то из наших… Но к сожалению, им совершенно нельзя доверять.

Я усмехнулся.

— Именно поэтому ты лично спас меня, когда я упал с неба? И притащил сюда, чтобы спрятать?..

И вдруг меня ожгло, словно холодным пламенем.

Бабуля! Башня Шторм! Саламандры!..

Вероятно, падение и впрямь отшибло мне последние мозги. Устроил сеанс психотерапии, копать-хоронить.

— Что ты делаешь?..

Я попробовал оглядеться повнимательнее, используя василиска на вытянутой руке вместо лампочки.

— Где здесь выход? И… да, буду очень благодарен если ты поделишься со мной парой портков.

— Куда ты собрался?

— Так, вспомнилось одно небольшое дельце. Башня Шторм. Если её ещё не разнесли в щебёнку, пока мы тут придавались ностальгии.

— Не разнесли. И даже оставили в покое. Так что расслабься.

— Но кто? Как?..

Я почувствовал себя уязвлённым.

Раз в жизни представился случай совершить подвиг в одиночку, и то — не дали.

— Леди Шторм. Помнишь такую?

В голосе короля Зиновия присутствовало несколько больше яда, чем обычно у зятя, вспомнившего тёщу.

— Что-то не похоже, чтобы ты был в восторге от того, что бабуля жива.

— Я говорю не о твоей бабке, — отец сверкнул глазами. — Тебе поднесли на блюдечке целый КЛАН! А ты просто взял, и прос… отдал его какой-то безродной киллерше.

Вот теперь я тоже разозлился.

— Во-первых. Не какой-то «безродной», а вполне себе даже родственнице. Надеюсь, что дальней — учитывая наши с Кэсси близкие отношения. А во-вторых…