— Вопрос уровня детского сада, — заметил Паша, всё же в тайне надеясь, что Злата отстанет. Слишком много разговоров о чувствах сегодня. Настолько, что его психика уже отказывается это выдерживать. К тому же, как объяснить то, чего ты и сам не понимаешь?

Но Злата не думала сдавать позиций, привычное упрямство после недавней истерики снова заработало в штатном режиме:

— Но всё же… мне интересно, к тому же у нас разговор на чистоту.

Злата прищурила глаза и требовательно заглянула в любимые омуты напротив. Ей, как ребёнку, важно было слышать подтверждения своей любви и, руководствуясь словами Паши об искренности, она решила быть честной перед ним в своих желания. Хотела знать ответ и спрашивала.

— Мне хорошо с тобой, и мне не хочется тебя выгонять, — решил отшутиться Паша. — Поверь, это весомо для врача, не любящего людей.

Девушка усмехнулась, склоняя голову набок. На романтичный ответ она не надеялась, но и такая шутка, а не гневное молчание уже была шагом вперёд.

— Звучит как признание в любви.

— Это оно и есть.

Злата покачала головой, сдерживая смех, однако всё-таки в ожидании посмотрела на Пашу. Он тихо чертыхнулся, закатил и подумал, что ещё обязательно пожалеет об этой капитуляц ии. Только вот сейчас этот девичьи щенячьи взгляд был таким, что устоять перед ним было фактически невозможно. Впрочем, витиевато отвечать он тоже умел.

— Хорошо, давай пойдём от противного. Ты прекрасно зная, что я — занудный высокомерный, вечно занятой мужчина, всё равно остаёшься со мной и любишь, так? — Девушка кивнула, хлопнув ресницами, снова прикусывая губу и превращаясь в ту наивную Злату в больничной палате с глазами карликовой игрунки. — Так. Вот и ты нравишься мне такой, какая ты есть по тому же принципу: решительной, взбалмышной, забавной и такой нерациональной, ч то иногда хочется завопить от раздражения, поэтому прекращай искать причины там, где их нет.

Мужчина тут же провел ладонью по волосам, красиво сворачивая свою аргументацию, а Злата фыркнув сначала приподнялась, а потом забралась на его колени, обняв за талию. В это был весь Паша: конкретного ответа — нет, а к аргументации не подкопаешься. Впрочем, с ним было так тепло, хорошо и уютно, что Злата была бы не против провести так несколько дней, несмотря на его старческое ворчание.

— А вообще кто-то либо нравится, либо нет. Это вкусовщина, — заключил Паша, но от едкий издёвки напоследок удержаться всё-таки не смог. — Будь у тебя опыт, ты бы это понимала. А так у тебя просто не было шансов передо мной устоять. Вот ты и ищешь везде подтекст.

Тычок в бок от маленькой мстительницы прилетел тут же, заставляя усмехнуться. Ожидаемо, но по-своему мило. Если Злата не возразила, она не была бы Златой.

— У меня были ухажёры в универе. Не ври! — возмутилась девушка, наигранно нахмурившись и сложив руки на груди. С амодовольство и самоуверенность Паши порой просто выводили её из себя. — И было их немало, я могла выбрать любого! Просто так сложилось…

Паша засмеялся, с лёгкостью взъерошив её русые волосы. Ему безумно нравилось поддевать Злату, хотя при этом он порой чувствовал себя мальчишкой. С другой стороны, оказалось, что возвращаться в молодость порой совершенно неплохо.

— Те самые ухажёры, которые сбежали из больницы, когда я на них рыкнул. Там от ухажёров одно название, — отбил плохо просчитанную атаку Паша, обнимая Злату, чтобы закончить спор. Ухажёров там было порядочно, но против него… шансов у них не было. Будем объективны. Ни стержня, ни хитрости.

Злата грустно усмехнулась, клубочком свернувшись под её боком. Спорить в этой ситуации, к сожалению было нечем.

— Можно подумать, что ты бы не ушёл на их месте, — предприняла слабую попытку отстоять свои позиции Злата.

— Я и не ушёл. — Уверенно отчеканил мужчина, отбивая последнюю тень сомнения. — Ни тогда. Ни сейчас. Остался.

Паша внезапно прекратил смеяться и заговорил серьёзно. В этот момент для них двоих всё стало понятно. Слов больше было не нужно, хватало взгляда. Злата нежно улыбнулась и потянулась к мужчине за поцелуем, но внезапный звонок совершенно не к месту нарушил планы. Паша чертыхнулся, моментально отвечая на звонок. Однако спустя пару минут Злата увидела, как мужчина поменялся в лице, а потом ответил на немой вопрос в её глазах.

— Милена в больнице…

Переход от максимальной расслабленности к состоянию всепоглощающей напряжённости, кажется, произошёл за одну секунду. Он был настолько быстрым, что ни Злата, ни Паша толком не успели ничего осознать.

Они одевались на рефлексах, бежали к машине, пытались прочертить в голове хоть какую-то возможную цепочку развития событий и тут же одёргивали себя, потому что страшные картинки заставляли сердце пугающе сжиматься. Было слишком пугающе думать о том, что может произойти и какие последствия это может иметь.

Злату потряхивало, лихорадило, она постоянно оглядывалась по сторонам, надеясь найти хоть какую-то точку опоры от негативных мыслей — объявление, любящую пару, что угодно. Но, как на зло, ничего не попадалось, а находящийся рядом с ней Паша выглядел настолько потерянным, что девушке становилось физически боли. Если бы она могла….

Если бы могла, то осталась бы рядом с ним, поехала в больницу и не уставала поддерживать. Пусть, глупо и неумело, но просто… не позволила бы ему остаться одному. Злата по себе знала, что в критических ситуациях оставаться одному просто невыносимо. Навязчивые мысли сводят тебя с ума, а рядом нет никого, кто бы мог поддержать, обнять, сказать, что ты не виноват, взять за руку и остаться рядом, пока не стихнет буря.

Раньше такой опоры Златы не было, разве что когда-то подруга защищала её так, как могла, по мере своих детских сил. Даже воспоминания об этом заставляли Злату сдерживать слёзы и чувствовать благодарность, которая спустя годы становилась только сильнее. Одна-ко с Пашей было совсем по-другому. Не так, как тогда в детстве.

Мужчина не жалел её, не утирал сопли, а именно поддерживал, находя правильные слова, мотивации.

Он раз за разом возвращал к жизни после потрясений, выбивал мысли о слабости и бесхребетности, искал пути необходимой ей самореализации и всегда оставался рядом. А она в очередной раз не могла сделать ничего из этого для своего мужчины, потому что оставаться с ним рядом значило подписать всем смертный приговор.

Дураку было понятно, что её присутствие в больнице рядом с Пашей и Миленой позволило бы всему персоналу сделать слишком однозначные выводы и передать их по своим каналам. Так рисковать близкими Злата просто не имела права. Тем более сейчас, когда ситуация и так становилась всё более и более напряжённой и непонятной.

И фактически единственное, что она смогла сделать, это взять своего мужчину за руку и не отпускать всю дорогу до фонда. В последние недели этот жест начал даваться девушке настолько легко, что оставалось только удивляться, как они пришли к этому.

Всегда равнодушный к проявлениям нежностей Паша не протестовал и не отталкивал, а она, прежде способная испугаться даже комара, не боялась быть собой рядом с ним. Так и ехали почти до самого фонда, переплетя пальцы и не говоря о самых страшных предположениях. Однако через полчаса девушка всё-таки решилась нарушить молчание.

— Позвони мне, когда что-то узнаешь, — попросила она, чуть сильнее сжав мужские пальцы, чтобы привлечь внимание. Паша же отстранённо смотрел в окно и, кажется, вообще ничего не слышал, реагируя только на прикосновения. — Всё будет хорошо.

Мужчина устало усмехнулся, покачав головой. К сожалению, он как врач понимал, что любое нервное перенапряжение Милены или травма, могут привести к третьему выкидышу, с которым женщина так просто уже не справится. Булат и так еле привёл её в себя после второго, когда они из-за бывшего Милены потеряли чудом зачатого ребёнка.