Впрочем, и отец Зотовой тоже не отставал. На первый взгляд солидный, серьёзный и адекватный мужчина при деньгах, а на деле в случае с ним работала поговорка про девушку и деревню.

— Почему она всё ещё в больнице, если состояние улучшилось? Нам нужно забрать дочь как можно скорее. Видимо, у вас не лечат, а просто калечат. Она должна была уже поправиться.

Чрезмерная родительская забота, которая душила даже его. Павел Аркадьевич встречался не раз встречался с подобным, но всё равно здесь интуитивно виделся подвох. Что-то было не так, слишком всё было чересчур. Реакции отца и матери Зотовой напоминали, скорее, ломку наркоманов.

Словно бы им важны были не столько сведения о состоянии дочери, сколько момент, когда они смогут забрать её домой. Девушка нужна была им рядом в рекордные сроки, и за это они готовы были заплатить всем, но организм их дочери как будто специально оттягивал этот момент.

И от этой ситуации Павел Аркадьевич тоже изрядно устал. Хотелось разделаться с ней побыстрее, только вот по закону подлости всё никак не выходило.

Мужчина шёл по коридору, прикидывал варианты развития событий, диагнозы, и уже собирался зайти в ординаторскую, чтобы кое-что забрать, как вдруг перед ним замаячила знакомая медсестра. Специально встала так, чтобы перегородить ему дорогу.

Павел Аркадьевич прищурился. Кажется, Света или Лена. Вроде бы Лена, но это точно. Туповатая мадам, которая всё на что-то рассчитывала. Пару раз у них был секс, не более того, а она всё ещё никак не оставляла попыток взять его измором.

— Павел… Аркадьевич, я вот слышала, что вы сегодня дежурите, — начала она из далека стоило ему подойти ближе. От мужчины не укрылось, что она специально подалась вперёд, выпячивая грудь. Как банально. В лучших традициях жанра оставалось только намотать локон волос на палец. А нет, уже. — Жаль, я вот думала пригласить вас на чашечку кофе, хотя может всё-таки зайдёте ненадолго к нам в сестринскую?

— Запомни уже, что в своё дежурство я ни с кем не сплю, — раздражённо заметил мужчина. — После — хочешь приходи, нет — свободна. Не занимай моё время зря.

Медсестра улыбнулась и кивнула, смерив Павла Аркадьевича плотоядным взглядом. Она была уверенна, что рано или поздно покорит этого закоренелого холостяка, тем более, кроме неё, в больнице мужчина ни с кем в отношениях не был. Во всяком случае она так считала.

***

Ночное дежурство выдавалось поразительно спокойным и без особых происшествии. На небольшой промежуток времени Павел Аркадьевич смог даже выдохнуть и немного расслабиться. Оставалось не так много, потом он вернётся домой, хотя, возможно, перед этим расслабиться с медсестричкой. Разрядка не помешает особенно с той, кто не особо против. За её же ожидания он ответственности не несёт, не его проблема. У каждого своя голова на плечах.

Однако всем этим планам сегодня ночью не суждено было сбыться. Сначала раздался сигнал, а затем к нему вбежала медсестра.

— Скорей, Зотовой плохо…

Павел Аркадьевич чертыхнулся и быстро направился в её палату.

Впрочем, он и не сомневался, что эта припадошная и дежурство ему испортит.

Взгляд Павла Аркадьевича, как всегда, не предвещал ничего хорошего. Впрочем, ожидать от него чего-либо доброжелательного в этой ситуации было бы глупо. Любой врач на его месте был бы недоволен, просто в отличие от других Павел Аркадьевич не считал нужным скрывать своё раздражение и явно его демонстрировал.

Обычно с пациентами мужчина вёл себя несколько сдержанней и менее язвительно, но эта малолетняя пигалица уже изрядно успела задолбать его своими непрогнозируемыми сюрпризами здоровья и родительскими воплями. К тому же после ночного кризиса Павел Аркадьевич окончательно убедился в том, что эта мадам долго и методично вешает ему лапшу на уши.

Проблемы с сердцем у неё есть, и она о них знает, причём, давно. И во всей этой истории мужчина никак не мог взять в толк только одного, нафига ей понадобилось скрывать это всё и затягивать лечение. С финансовыми возможностями её родителей с хорошей клиникой уж точно не возникло бы проблемой, к тому же процесс так бы не запустился. И девушка не могла этого не осознавать.

В общем, вопросов хватало, и мужчина понимал, что с ними было необходимо окончательно разобраться. Павел Аркадьевич удачно подгадал время, чтобы зайти к девушке, как раз когда она придёт в себя. Впрочем, на этот раз он понимал, что все любезности явно останутся в стороне.

К тому же выглядела больная откровенно плохо, правда, заметив его, постаралась улыбнуться какой-то детской улыбкой. Каждый раз она применяла этот жест, и врача это до чёртиков бесило. И сегодня сдерживать свой гнев и укоры он не планировал.

— Как давно начались приступы и проблемы? — без предисловий грубо начал Павел Аркадьевич, сдвинув брови. Он говорил отрывисто и чётко, не сводя с неё горящих глаз. — Быстро. Как. Давно. И хватит врать.

Почувствовав, что он раздражён куда сильнее обычного, девушка собиралась сказать что-то нейтральное, чтобы не злить мужчину ещё больше, приоткрыла рот, но не успела, замерев под его пугающим как выброшенная на берег рыба.

— Я… я…

Павел Аркадьевич заметил, как забегали её глаза, задрожали губы, она явно пыталась что-то придумать, сообразить, и ей нельзя было дать для этого времени. Поэтому что догадавшись, что от этой упрямой пациентки ничего не добьётся, мужчина чертыхнулся, в два шага подошёл к её кровати и, игнорируя все нормы, поставил ладони на постель по обе стороны от девушки.

Врач строго смотрел ей прямо в глаза, так как хищник смотрит на жертву, но от этого магнитического взгляда что-то внутри Златы не трепетало от ужаса, а, напротив, скручивалось в тугой комок. Было и страшно, и странно, и волнующе. Так как никогда до этого.

— Когда?

Грубый голос, раздавшийся в палате, откликнулся в женской груди учащённым сердцебиением. Мужчина усмехнулся, он не был дураком и легко считывал её волнение вперемешку со страхом, но даже и не думал отступать.

— Год назад, — она прерывисто выдохнула и задрожала, — если бы они узнали не выпустили бы из дома, а я так хотела…

— Подробности не интересуют. — Жёстко отмахнулся мужчина, нахмурился ещё больше, а потом вдруг резко без видимой причины сжал её запястье пальцами, интуитивно стараясь считать пульс. — Сильно?

— Да, — от испуга карие глаза пациентки стали ещё больше как у карликовой игрунки. — У меня сильно учащается сердцебиение, темнеет в глазах и накрывает парализующий страх, бывает обморок.

— Дура.

Тихо. Злобно. Вполголоса.

— Знаю.

Минуту Злата молчала и продолжала смотреть ему в глаза, а потом на каких-то голых инстинктах подалась вперёд и осторожно прижалась своим лбом к его лбу, и тут же мягко, пока он не успел отпрянуть, столкнулась своим носом с его. Это секундное касание в очередной раз отозвалось неконтролируемой аритмией в груди.

Это продолжалось буквально пять секунд.

Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

Павел Аркадьевич резко отстранился, тут же смерив её гневным взглядом. Мысленно он был готов удушить эту пигалицу за нарушение личных границ и привязчивость, но, вспомнив о её блатных родителях, сдержался.

— Зайду позже.

И ушёл, громко хлопнув дверью, а она так по-детски не успела сказать:

— Простите…

***

Работы в этот день выдалось прилично. Настолько, что к вечеру Павел Аркадьевич буквально не чувствовал ни нервов, ни ног.

Мало того, что ему пришлось провести довольно сложную и рискованную операцию, при неудачном исходе которой могли бы быть большие проблемы, так ещё и родственники пациентов продолжали упёрто выносить мозг. Впрочем, вступать с глупыми параноиками в диалог в его планы не входило.

Мужчине просто зверски хотелось спать. Но в ординаторской снова ждал неприятный сюрприз, коллега, его возраста с которым по рабочим вопросам Павел Аркадьевич обычно перекидывался парой фраз. Интуитивно по его взгляду мужчина почувствовал, что сейчас всё пойдёт наперекосяк.