Злата покачала головой и нежно улыбнулась, а потом вдруг неожиданно вспомнила кое-что и торопливо добавила:

— У менять есть… пастила, будешь?

— Давай, — согласился Паша, совершенно не ощущая голода. Такой был переход от разгорячённого состояния в чужом кабинете до пассивно-расслабленного сейчас настораживал даже его самого, уже повидавшего многое.

Девушка кивнула, аккуратно доставая из оставленного недалеко пакета красивую коробку. Открывать её всё же было немного жалко, но Злата решилась. Запечатлела в памяти симпатичный вид очередного Пашиного подарка, осторожна вынула пастилу и как-то немного боязливо поднесла к губам мужчины. Он усмехнулся, но приоткрыл рот, откусывая кусочек. Особого восторга на лице врача, конечно, не появилось, но то, что он не отстранился уже дорогого стоило.

— Вот, будешь также тухнуть на своих операциях, сама буду приходить под двери больницы и караулить, — проворчала Злата, тоже откусывая кусочек. Глаза от удовольствия прикрылись сами собой — нереально вкусно. Сладко, но в тоже время совсем непритерно. — Кстати, мне же нельзя сладкое…. товарищ доктор?

Невольно вспомнилось, как в начале знакомства Паша отчитал её за шоколадку. Девушка хитро улыбнулась и прищурила глаза, решая его поддразнить, однако любимый врач без труда отбил коварную атаку:

— Она без сахара, так что ешь.

— А вы внимательный, товарищ доктор, — улыбнулась Злата, откусывая новый кусочек.

— А ещё заботливый, — не стал скромничать Паша и из вредности совершенно по-детски утащил их её рук выбранный кусочек. — Так что не пытайся меня подловить. Я почти идеален.

— Я бы сказала идеально-вредный, — заметила Злата, снова посмотрела на него своим наивным взглядом, а потом осторожно отложила коробку, вставая на носочки. — Но, несмотря на твои заскоки, я всё равно соскучилась. Прости, что наехала просто… перемешалось всё.

Мужчина улыбнулся, поражаясь терпению столь юной девочки. Можно было бы, конечно, оставить всё так и не признавать, что он тоже накосячил, но это было бы нечестно. И хоть оправдываться он не любил, сегодня решил снова сделать исключение.

— Никогда не замалчивай то, что тебя беспокоит. — Нехотя напомнил Паша, поглаживая пальцами девичью щёку. Его безумно тянуло к тактильному контакту, и он ничего не мог с собой поделать. — Тем более… в своих претензиях ты права. Но за четыре последних дня я спал от силы часов десять и то урывками. Запомни, что чрезвычайные ситуации в работе врача не спрашивают о его возможностях. Обвалы разбирают сутками, не всех везут сразу, к большей части людей надо приезжать и оказывать помощь на месте, чтобы у них был шанс дотянуть до больницы. В этой ситуации практикующих хирургов не спрашивают. Особенно тех, кто когда был связан с неотложной.

— А ты был связан? — непонимающе уточнила Злата, пытаясь быстро уложить в голове всю картину происходящего. О врачах она знала мало, но… — Как в "Склифосовском"?

— Проходил там ординатуру, — закатив глаза, ответил Паша. Вспоминать это время он не любил, много страшных воспоминаний. Злата это заметила и уткнулась носом в плечо. — Поэтому сериалы об этом смотреть без брезгливости и отвращения не могу, но темп работы там показан, действительно, почти реально.

— А что обвалилось? В новостях об этом не писали…. - непонимающе спросила Злата, поднимая на него взгляд испуганных глаз. Картины одна хуже другой начинали плясать перед глазами испуганной девушки.

— Это закрытая информация, вина застройщика, имя которого нельзя разглашать, — тут же отсёк Паша, не давая ей даже договорить вопрос до конца. Он не хотел ей врать, особенно глядя прямо в глаза, но соврать тоже не мог. — Об этом вообще нигде не стоит говорить, договорились?

— Договорились, хотя это не отменяет того факта, что застройщик… сволочь, — возмутилась девушка.

— Согласен.

Паша не стал говорить, что весь город уже наполнился слухами о том, что именно её отец виноват в случившемся, однако всем кричащим уже довольно эффективно заткнули рты. Он руководил проектом, только вот сказать всё это Злате сейчас значило вырыть себе и ей могилу. Знать это девушке было не нужно, по крайней мере сейчас, когда её психологическое здоровье хоть немного окрепло.

Злата кивнула, решая не продолжать тему, но один давно мучающий её вопрос задать всё-таки решила.

— Врач — это такая ответственность, почему решим им стать? — уточнила девушка, прикусывая губу. Почему-то подсознательно ей всё время казалось, что именно за выбором профессии стоит какой-то важный момент из жизни Паши, о котором он никому не хочет говорить.

— Не люблю быть беспомощным. — Не стал лукавить мужчина. — А теперь… иди-ка сюда, любопытная Варвара.

Паша усмехнулся, резко и крепко обхватил ладонью талию Златы и вплотную прижал к собственному телу, настойчиво заглядывая в глаза, в которых плескались только влюблённость и доверие. Мужчина прикрыл глаза, выкинул все пустые мысли из головы и наклонился, чтобы поцеловать эти полные губы, одновременно чувствуя, что этим вечером убежать от собственных желаний не получится ни у кого из них.

Наверное, всё дело было в том, как Злата на него смотрела. С нежностью, желанием и чем-то ещё настолько необъяснимо приятным, что иногда даже дышать в её присутствии становилось трудно. Ему нравилось просто смотреть на неё, нравилось подшучивать и безумно нравилось видеть, как она краснеет, когда её мысли уходят в стыдливое направление.

Несмотря на все её остроты, пикировки и проявления инициативы, мужчина прекрасно знал, что под этим образом, на самом деле, скрывается маленькая испуганная девочка, которой хочется любви и внимания. И хотя она старается казаться нетребовательной и рассудочно-взрослой, в действительности это стоит ей огромных усилий и эмоционального напряжения. Паша это знал и поэтому особенно ценил её попытки найти компромисс, на который, к сожалению, большая половина встречавшихся ему женщин была никогда не готова.

Ведь возраст человека не определяет его эмоциональный интеллект и умение дорожить ценностями другого, вопреки собственным взглядам. В этом Злата была куда взрослее него, уже довольно многого повидавшего в жизни: она всегда старалась понять и принять, этому Паша в последнее время тоже начал у неё учиться, постепенно смягчаясь и осмысленно контролируя свои высказывания.

Кстати... как оказалось, пар дикого желания они оставили в кабинете Милены, вспышка исчезла также внезапно, как и началась, однако ей на смену пришло кое-что другое. Что-то не менее значимое и ценное. То, что в движениях и взглядах друг друга могут прочитать только двое.

Магия, недоступная другим.

Они смотрели друг на друга, ощущали напряжение кончиками пальцев и думалось, даже сдерживали громкие вздохи, чтобы не разрушить тишину.

Мужчина не хотел её пугать — она не решалась сделать первый шаг.

Стояли, молчали, анализировали что-то, а потом вдруг кто-то из них совсем немного потянулся к другому, едва заметно, фактически на миллиметр, но этого оказалось достаточно, чтобы сломать невидимый барьер и позволить опасениям покинуть голову. Выдохнуть и поддаться той нежности, успевшей за это время скопиться в душе и в мыслях.

Паша непривычно мягко гладил ладонями её спину, при этом едва прикасаясь к ней руками. Невесомо, но в тоже время так ощутимо приятно нажимая на самые приятные точки, так Злате иногда приходилось задерживать дыхание от подступающих нежных ощущений. Однако мужчина не давил и дальше, просто продолжая чередовать лёгкие касания с чувственными поцелуями.

Сердце в груди девушки от этих действий колотилось как сумасшедшее. Она отвечала на его ласки, скользила по суховатым мужским губам языком, переплетала их ладони и подавалась вперёд, невербально разрешая ему всё, что он только захочет.

Свободной рукой Паша ласково коснулся её шеи. Он мгновенно ощутил, как усиленно забилась пульсирующая жилка. Она хотела, но при этом боялась, и Паша очень хорошо это чувствовал, стараясь быть максимально внимательным. Злата льнула к нему, старалась ни о чём не думать и просто наслаждалась происходящим. Ей хотелось пойти дальше, хотелось испытать всё, но. .. Страх, сидевший внутри уже очень долгое время заговорил тогда, когда она меньше всего хотела его слушать.