— Может быть, — девушка не стала спорить, но внезапно прикрыла глаза, как бы пытаясь на что-то настроиться. На минуту пациентка замерла в таком состоянии, выдохнула, а потом внезапно отпустила его ладонь. Тепло прикосновения тут же рассеялось, как дым. — Не задерживаю вас больше, товарищ доктор. Надеюсь, вы всё-таки почувствуете прилив сил.

— Чувствую я пока лишь идиотизм, — Павел Аркадьевич хмыкнул, поднялся на ноги, чтобы уйти. Его тон сквозил иронией, но в его глазах Злата уловила всё-таки кое-что ещё. — Отдыхай, вечером зайду.

— Хорошо, доктор…

Расслабленная, сидевшая на больничной кровати по-турецки, она выглядела привычно довольной и чересчур хитрющей.

Впрочем, мужчина понимал, что весь этот концерт уже постепенно подходит к концу, потому что выписывать девушку он собирался через четыре дня. Её состояние пришло в норму, и смысла держать её здесь больше не было. Всё, что мог Павел Аркадьевич сделал, а остальное уже не в его компетенции.

***

Её выписка с освобождением мужчины отчаянно близились. Оставалось три дня. Всего лишь три дня, после которых жизнь Павла Аркадьевича должна была вернуться в нужное русло. Он ждал этого момента с самого первого дня её появления.

А теперь, несмотря на сбывшееся желание, что-то внутри противно вопило. Наверное, поэтому врач даже не разозлился, когда в его ночное дежурство, в ординаторскую тихо зашла Злата. Он просто, словно бы, наконец, нашёл повод для претензии, которым мог задушить противное чувство внутри.

Мужчина устало подумал, что постепенно служебное помещение почему-то превращается в дом свидании: то Лена придёт, то Злата. Повезло ещё, что никакого из коллег сегодня здесь не было, становится посмешищем в очередной раз не хотелось.

Павел Аркадьевич с усилием выдохнул, собираясь отчитать приставучую пациентку на чём свет стоит, но не успел. Девушка подошла к рабочему столу и, опередив его, просто спросила:

— Будете чай?

Он не любил чай. Совсем. Но почему-то в привычно-равнодушной манере ответил:

— Буду.

Злата кивнула, качнулась на пятках, а потом тихо подошла к небольшому шкафчику, чтобы взять кружки. Включила чайник, тут же почувствовав себя полной дурой. Ситуация в глазах любой здравомыслящего человека сейчас была слишком глупой. И пациентка это знала, но при этом…

Она захотела прийти и пришла.

Они молчали и даже не смотрели друг на друга, пока не закипел чайник.

— Не спится что-то, — непонятно кому пояснила девушка и инстинктивно обняла себя руками, собираясь через пару минут разлить кипяток по кружкам. — Можно я тут немного посижу?

— Посиди, чай только налей уже, — безразлично пояснил Павел Аркадьевич, откидываясь на спинку стула. Пациентка кивнула.

Она спокойно налила им кипяток, достала чайные пакетики и села напротив мужчины, обхватив кружку сразу двумя руками. Если говорить честно, то она ни на что и не рассчитывала, поэтому даже просто находиться рядом с понравившимся врачом в последние здесь дни, было уже немало. Да и он как-то не стремился её выгнать.

— Я так понял, что ты просто не хочешь ехать домой? — прервав затянувшееся молчание, неожиданно спросил Павел Аркадьевич. — Всё настолько плохо?

— Нет, просто снова перейду на домашнее обучение, — поникнув ответила пациентка, устало усмехаясь.

— При твоём диагнозе в этом нет необходимости, — заметил мужчина. — Если будешь вовремя принимать нужные препараты и систематически обследоваться, то сможешь спокойно учиться, работать и всё в таком духе.

Злата улыбнулась и пожала плечами. Всё это она прекрасно знала, но навещавшие её родители свой вердикт объявили довольно чётко: дистанционное обучение и жизнь под постоянным надзором. Они не могли допустить, чтобы с ней что-то произошло.

— Родители не дадут, они даже уже забрали документы из университета, — Злата не хотела жаловаться и ныть, но слова почему-то лились сами собой. А мужчина, вопреки его обычному пренебрежению не перебивал. — Они хорошие, заботятся обо мне. Правда, им со мной совсем не повезло.

Паве Аркадьевич непонимающе прищурился, видимо, ожидая ответа. Девушка выдохнула, минуту подумала и снова заговорила. Только в этот раз голос её звучал намного тише, не напоминая звенящий ручей.

— У меня была старшая сестра: её звали Злата, — начала девушка и прикрыла глаза, окунаясь в тяжёлые воспоминания. — Она сильно болела, и ей требовалась пересадка костного мозга, но, к несчастью, родители нигде не могли найти донора, который мог бы спасти мою сестру. Они надеялись, что, если у них появится другой ребёнок, то он сможет стать донором, но…

— Не вышло, — Павел Аркадьевич не заставил её договаривать и озвучил всё сам. Подобные случаи встречались в его практике часто, и он научился относиться к ним достаточно хладнокровно, но в этот момент девушку ему стало по-настоящему жаль.

— Вот, видите как… А они, несмотря на это меня любят, заботятся, разве я могу их винить? — Тихо добавила Злата и посмотрела на мужчину, словно бы пытаясь отыскать в его глазах какую-то поддержку. — Жить с ребёнком, который не смог спасти того, кого ты так сильно любил смог бы, наверное, не каждый.

— Это просто природа или генетика, так бывает, и здесь никто не виноват. — Ответил Павел Аркадьевич, стараясь удержать на лице привычную невозмутимость. — А игрушка эта от сестры досталась?

— Нет, — Злата опустила голову, понимая, что сейчас дошла до одного из своих самых тяжёлых воспоминаний. — В школе, когда я была на домашнем обучении, ко мне иногда разрешали приходить одной девочке, дочке знакомых моих родителей. Она была замечательной, и мы с ней быстро подружились. Играли, рисовали, делали уроки, ей всегда было дело до того, как я. Знаете, мы даже хотели поступать в один университет.

Девушка горько усмехнулась и до боли закусила щёку изнутри, чувствуя, как в уголках глаз собираются предательские слёзы. Она же уже научилась говорить об этом почти равнодушно. Говорить как об истории, произошедшей с кем-то другим, а совсем не с ней, но сейчас почему-то подзабытые эмоции накатывали волной.

— Этого медвежонка она подарила мне этого медвежонка незадолго до смерти, — Злата обняла себя руками, собираясь с силами, но мужчина снова закончил за неё.

— Онкология? — Пациентка кивнула. — Мне жаль.

Просто. Почти одно слово без множества добавлении. Но, кажется, по-настоящему искренне. Ведь в его глаза Злата, действительно, увидела неподдельное сожаление. Не давая себе времени подумать, девушка встала со стула, спешно сократила расстояние между ними и осторожно села к мужчине на колени.

Пациентка как-то по-детски обняла его за шею и тут же уткнулась в неё носом. Глупый жест и в их ситуации совершенно недопустимый, но почему-то, находясь в такой позе, ей казалось, что она спряталась от всего мира, где её больше никто не найдёт.

— Я сейчас уйду, — пояснила девушка, прижавшись к нему максимально тесно. — Просто посижу так немного

Мужчина хмыкнул. В последнее время он слишком часто чувствовал себя психологом. Павел Аркадьевич в очередной раз шумно выдохнул, он был уверен, что очень скоро пожалеет об этом, но в моменте мужчина, действительно, этого хотел.

— На меня посмотри, — попросил Павел Аркадьевич, проводя ладонью по её волосам.

Злата испуганно отстранилась от его шеи и посмотрела в мужские глаза. Особо она ничего не ожидала, разве что думала, что Павел Аркадьевич как любой адекватный человек на его месте её прогонит.

Но вместо этого он просто её поцеловал…

Павел Аркадьевич уже давно не был наивным юнцом и прекрасно понимал, что находиться рядом с женщиной, которую хочешь, но не можешь трахнуть, одна из самых худших в мире идей. Как себя не убеждай, не приводи разумные аргументы, рано или поздно ты всё равно сорвёшься.

Это тоже самое, что стоять у витрины со сладостями, когда ты на диете.