— И что это? — поинтересовался Лейгард, которого усадили в помпезное бархатное кресло в дальнем углу комнаты. Эдакое невысказанное послание: мол, статус ваш мы чтим, но, будьте любезны, не вмешивайтесь.

Ха! Разве хоть когда-то короля это останавливало?

— Я была бы вам в высшей степени благодарна, ваше величество, — елейно процедила жрица, — если бы вы не отвлекали Тамиэль от урока.

— Так он же вроде не начался еще!

— Это мемуары одной из последних фей танца, — пояснил Фабиан-тэй. — Я уже направил запрос в канцелярию, чтобы разыскать ее потомков, возможно, в домашних архивах сохранились и другие записи, но пока это все, что у нас есть.

— Здесь сказано, что тело должно быть подготовлено к магии. — Хелия бережно перевернула несколько страниц и ткнула сухощавым пальцем в рисунок. — Ты должна выполнять упражнения на растяжку, тренировать гибкость и выносливость. И уже потом — танцы.

Я вновь нагнулась над манускриптом: подобных картинок в нем обнаружилось великое множество. И изображены на них были феи в таких замысловатых позах, что у меня заранее заболели мышцы. Это что же это, мне тоже придется растягивать ноги в противоположные стороны, складываться пополам и изгибаться загогулиной?!

— Но есть и приятные новости, — утешила меня Хелия, похлопав по спине. — Пока до танцев дело не дошло, его величеству присутствовать на занятиях необязательно.

Приятной эта новость была для всех, кроме короля. Он ответил не сразу, но я заметила, как шевельнулись желваки у него на скулах, и как хищно сузились зрачки. Похоже, Лей не на шутку расстроился, что ему не дадут понаблюдать за моими страданиями.

— Необязательно, но и не возбраняется, я правильно понимаю? — уточнил он с нажимом.

— Разумеется, вас никто не гонит… — Хелия прищурилась. Весь ее вид говорил, что дай ей кто-нибудь метлу, она бы с удовольствием вымела дракона за дверь.

— Тогда я, пожалуй, останусь. — Лей закинул ногу на ногу и принял расслабленную позу, будто бы готовясь к захватывающему представлению.

Хелия и Фабиан мрачно переглянулись, а я сжала руку так, что ногти впились в ладонь. Само собой, высокопоставленных гостей надо развлекать. Но не за мой же счет! Я что, игрушка какая-то?!

— Как скажете, — на удивление спокойно отреагировал ректор и протянул мне новый тренировочный костюм, уже винного цвета. Видимо, чтобы я могла хоть целиком его уляпать едой, и это было не так заметно. — Ты пока переоденься. Хелия-тэй, вы не поможете?

— Но зачем?.. — возмутилась было жрица, но Фабиан бросил ей многозначительный взгляд, а потом уселся за рояль.

— Там замысловатые застежки. Мне все равно нужно разыграться, пальцы с утра деревянные…

В его интонациях явственно читался скрытый смысл. Фабиан намекал на что-то, но я никак не могла расшифровать послание.

Ясность наступила уже через несколько минут, когда я натянула тонкий эластичный костюм, и мы с ворчащей Хелией вернулись к ректору. Он небрежно наигрывал легкую умиротворяющую мелодию, от которой невыразимо клонило в сон.

Собственно, Лей уже клевал носом в своем помпезном кресле, и я с трудом удержалась, чтобы не зевнуть во весь рот. Хелия сориентировалась быстрее: ткнула меня локтем в бок и спешно заткнула уши. Я последовала ее примеру.

Ректор был прирожденным дипломатом. Лихо ведь придумал, разве нет? Не можешь выставить дракона вон — просто усыпи его!

Заметив, что мы уже пришли, Фабиан оторвался от инструмента, взял с дивана аккуратно сложенный плед, — как будто заранее готовился! — и заботливо укрыл Лея.

— Не проще было его не звать? — Жрица брезгливо поморщилась. — Я же с самого утра предупреждала: план занятий изменился!

— Вы же видите, отказов он не принимает, — вздохнул Фабиан. — И орк меня дернул договориться с ним за завтраком… Если б я отозвал приглашение, он бы заподозрил что-то и все равно пришел. Либо вообще следил бы за уроком исподтишка…

— Глупость какая! — фыркнула Хелия. — Еще скажите, что король в окно бы за нами подсматривал!

Кронфей ничего не ответил, но уголки его губ дернулись вверх. Ни он, ни я не сомневались: именно это Лей бы и сделал, но посвящать в это Хелию было незачем.

Пока золотой спал и видел, надеюсь, какие-нибудь душераздирающие кошмары, я заново знакомилась со своим телом. По крайней мере, так назвала этот процесс старшая жрица, хотя лично мне занятие напоминало медленное самоубийство.

Начиналось все довольно невинно: Фабиан перебирал клавиши, настраивая меня на мажорный лад. Хелия же указывала на старинные рисунки и заставляла повторять упражнения. Повертеть головой в разные стороны, покрутить руками, ногами, еще немного наклонов… Так, легкая зарядка, с который справился бы даже мой дедушка.

А потом мы перешли к самой мякотке. Меня уложили на пол и попросили поднять прямую ногу вверх. С хищным оскалом жрица принялась нагибать эту самую ногу к моей голове. Словно я превратилась в стрелки часов, и Хелии очень захотелось перевести время на полночь.

На «без четверти» я вспомнила о маме. Интересно, она сильно расстроится, если я больше никогда не смогу ходить? Заднюю поверхность бедра пронзила невыносимая боль, я чуть не взвыла в голос.

— Не отрывай поясницу от пола! — безжалостно приказала Хелия.

— Это точно мемуары о танцах, а не пособие для начинающих палачей? — простонала я.

— Тяни носок на себя! — Жрица словно не слышала меня и не видела моих слез.

Даже Фабиан дрогнул.

— Может, не все сразу? К сложным элементам перейдем на следующем занятии…

— К сложным мы еще не приступали, — огорошила меня Хелия. — Так, ложись на живот, будем делать «браслет Терпсихоры».

Если бы ректор вовремя не сообразил и не исполнил обезболивающую сонату, то, думаю, с урока я бы попала прямиком в лечебницу. Причем, для душевнобольных.

Мелодия Фабиана не снимала боль полностью, как фейский эликсир, но значительно ее приглушала. И только это не дало мне сойти с ума и пережить самые страшные часы в моей жизни.

Наградой за старания стала лишь скупая похвала старшей жрицы.

— Не так плохо, — заключила она, когда я на дрожащих, как у новорожденного жеребенка, ногах, проковыляла на улицу. — Думаю, нам стоит заниматься два раза в день. Я попрошу профессора Магнолли, чтобы он отпросил тебя с утренних лекций.

На этом Хелия бодрой походкой двинулась к столовой, — видно, чужие муки разжигали в ней аппетит, — а я материализовала крылышки и полетела зализывать раны в общежитие. Подозреваю, что выглядело это так, словно гигантская бабочка несет в лапках красную половую тряпку.

Тогда я еще не до конца осознавала, что урок со старшей жрицей расцарапал мою жизнь на «до» и «после». Раньше учеба в академии представлялась мне сплошным праздником: вечеринки, балы, дружеские посиделки… И да, может, у кого-то семестр проходил именно так. К примеру, фей живописи, среди которых меня поселили, не били кисточками, и этюдники им мозоли не натирали.

А вот я только и делала, что превозмогала. Мои дни превратились в нескончаемую череду издевательств над собой и попыток восстановиться. Если какие посиделки мне и принесла академия, то разве что в теплой ванне: после тренировок я часами отмокала в отваре из трав. От меня разило мазями, дедовы эликсиры я пила чаще, чем обычную воду.

Даже соседки прониклись и простили за случай с перцем. Юстина и вовсе носила мне еду прямиком в комнату, потому что каждый поход в столовую стал подвигом.

Две недели слились в одну сплошную мозоль. Я уже не различала день и ночь, не понимала, где нахожусь, и кто я такая. Зазвенит магический колокольчик, подаренный Хелией, — и вот я уже наматываю на лодыжки особые бинты и чешу в особняк ректора. «Браслет Терпсихоры», «лотос гармонии», «ладья муз» и прочие изуверские позы стали моими единственными друзьями.

Ну, если не считать Понса. Он неплохо поладил с Нартом, мальчишка души в нем не чаял. Раздобыл где-то книгу об уходе за пегасами, и белый перешел на здоровый рацион. Его грива заблестела, как дорогущий атлас, на боках проступили новые мускулы. Они тоже тренировались часами, правда, Понса никто не заставлял закидывать ногу за ухо и не называл бездарем.