– Да… Нет… Не помню. Помню, меня забрала Мэри. Взяла за лапку и увела, и дала выпить чего-то красного – я не сразу узнала, что это кровь. И мех у меня потемнел. Не стал серым, как раньше, но… Я ей даже хотела сказать спасибо, но не смогла. У меня челюсть была сломана.

– Она выходила тебя? – догадался Дункан. Бекка фыркнула.

– Выходила? Ха! Никто меня не выхаживал. Я ни-ког-да не нуждалась, чтобы за мной ухаживали. Нет, она меня заперла в подвале и связала крепко-крепко. Она сделала меня смертной с помощью крови, чтобы получить мою кровь.

– Жу-у-уть…

– Она раньше часто этим помышляла: возвращала призраки детенышей с помощью маленького количества крови, чтоб пить всю их кровь. Мэри говорит, что только благодаря этому и вернулась на этот свет после сожжения.

– И что же ты сделала?

– Она вышла и оставила нож на видном месте. Мне удалось выкрутить из веревок одну лапу, дотянуться до ножа и перерезать путы. Так и выбралась.

– А Мэри? Она тебя не поймала?

– Поймала… А толку? Она безоружная, у меня ее нож. Говорить не могу, ну и что? Вот тогда Мэри и сказала, что во мне есть что-то. Она меня оставила у себя. Тогда ей пришла идея создать свою организацию. Маленькую звериную сеть из молодежи и детей, которые бы патрулировали улицы. У нее всегда есть кровь – не всех же брать в тайные ряды, а у нас есть жизнь и подобие семьи.

– А ты сама сейчас пьешь кровь? – спросил Дункан.

– Конечно, нет! Сейчас я живая!

– Тебе не было страшно с ней один на один жить?

– Знаешь, – проговорила Бекка. – Мне было нечего терять… Да и не одни мы были. Вон, Дин, например. И еще горничные. Мышки. Такие серые и незаметные. – Бекка вдруг спросила: – А ты как считаешь, я красивая?

– Очень! – с жаром ответил Дункан, но осекся. – А ты… Ты ведь не будешь м-меня…

– Спятил, что ли? Нет! – возмутилась Бекка. –Ты – мой друг, Ду-Ду. Да и… Вот я уверена, что у такого обалдуя даже кровь плохая!

Желая сделать Бекке приятное, Дункан сказал:

– Тебе идет эта серьга. Очень.

Бекка кокетливо склонила правое ушко:

– Спасибо. А тебе будет идти маска и такой же костюм. Я уверена.

Она встала и уже открыла дверь, собираясь выйти и отвести куницу обратно, но Дункан должен был спросить еще что-то.

– Расскажи про этот дом. Почему в нем нельзя убрать пыль? И этот дворецкий, мыши… Они тоже старые? Ну, как Мэри и…

– Да… Да! – вдруг ахнула Бекка и закрыла дверь. – Я же тебе самое главное и не… Так, сядь обратно.

– Но я и не вставал…

– Сел, кому говорят!

Дункан вскочил и уселся обратно. Маленькая волчица удовлетворенно кивнула и грациозно приземлилась в другое кресло.

– Так вот. История дома – это самое увлекательное, что ты когда-либо слышал!

Дункан молчал. Бекка опять кивнула.

– Да… В общем, Мэри сожгли на костре.

– В семнадцатом веке, – уточнил Дункан, показывая, что слушал Бекку очень внимательно.

– Угу. В семнадцатом веке. Вот сожгли ее…

– На костре.

– Да. На костре. Ее сожгли. Но она стала призраком, который можно было вызвать всего пятью словами… Многие рисковали. И зря. Те, кто выжил, были невероятно обезображены: Мэри расцарапывала им морды и забирала кровь. Понемногу, по чуть-чуть она набрала столько крови, сколько должно быть в теле взрослой лисы. И вернула себе смертное тело к восемнадцатому веку.

– И что дальше?

– Мэри вышла замуж за богатого красавца-герцога Де Лисса и осталась его вдовой через год, получив огромное состояние. Ей стало проще добывать кровь. Но скоро слухи доползли до верхов, Мэри опять казнили, но никто не мог жить в доме, где жила она. Вот в этом. Вся прислуга здесь была ей верна и до последнего укрывала ее от стражи и все они принесли Мэри клятву верности, все таинственно исчезли с ее уходом…

– А потом?..

– А потом исчез и дом. И так было до той поры, пока однажды кому-то не вздумалось вызвать дух Кровавой Мэри. Мэри Уорт… С той поры, с середины двадцатого века, Мэри осталась на этом свете навсегда. А недавно решила возвратиться в близость того места, где ее убили впервые. И это место…

Она многозначительно подергала бровями. Дункан не понял.

Бекка шлепнула себя по мордочке лапкой:

– Механиксвилль, Ду-Ду! Ну, вот что ты за… Ай, неважно. Ты въехал?

– Не-а…

Бекка посмотрела на него долгим, многозначительным взглядом. Потом взяла за лапу, потащила в коридор, молча довела до спальни и объявила:

– Ду-Ду, я открою тебе глаза: болван ты редкостный. Спокойной ночи!

Дункан «не въехал», чего она так завелась, но послушно лег спать.

Утром на прикроватном столике оказалась аккуратно сложенная одежда – такая же, как у Бекки. И маска.

– А сейчас – с нами на прямой линии находится мой коллега Алан Лань. Алан, добрый день! Скажи, как сейчас обстоят дела?

– Здравствуйте, Кара Карр. Я сейчас нахожусь как раз рядом с местом происшествия. Кабак «Морковка» стал жертвой поджога, но пожар, как видите, до сих пор не потушили, так как тушить нечего.

– Алан, поясни, пожалуйста.

– На месте работают спецслужбы. Огня нет, дыма нет, но, когда заходишь, на тебя буквально дышит жаром. Несколько зверей уже чуть не задохнулись внутри, другие выбрались с тяжелейшими ожогами. Предполагается, что причина – утечка газа. Администрация заведения пока никак не прокомментировала ситуацию, но моей коллеге удалось поговорить с супругами Хэйр-Хэттерс, которые не смогли выбраться из здания без посторонней помощи и были госпитализированы вчера ночью с множественными ранениями мордочек. Передаю слово Хэйли Рэббит.

– Спасибо, Алан. Я сейчас нахожусь в центральной Звериной Больнице Ричмонда. Чету зайцев доставили в тяжелом состоянии, но они согласились дать нам интервью, не показывая морд. Итак, миссис Хэйр-Хэттерс, пожалуйста, расскажите, что произошло…

– Н-ну… Мой муж и я… Мы решили посидеть в кабаке и… Она напала! Она сказала: скажите пять слов, он и сказал… Не сказать, как я испугалась… Но я ему сказала, что не надо!.. А он как скажет! И вот она сказала…

– Простите, кто сказала?

– Мэ-э-эр-р-ри! Мэр-ри Уорт!

– Э-э-э… Что ж, действительно, на стене была найдена загадочная надпись «Мэри в городе», но по этому поводу ведется расследование. Алан?

– Благодарю, Хэйли. Кара?

– Спасибо, Хэйли и Алан. Мы будем следить за этой историей. А сейчас – интервью с Вомбатом Ви-Оу-Оу о его новой балетной постановке…

Козел выключил телевизор и многозначительно подергал бровями.

– Ты, почитай, знаменитость, а?

Технологии Мэри не жаловала. Но год или два назад поддалась на уговоры Смита. И теперь в пыльной и затхлой обстановке раздражающе блестит экраном новехонький черный телевизор.

– Заткнись, Смит, – процедила Мэри.

– Но неужели ты не рада? Я вот так не прославился…

– А ты и не мог прославиться! – зевнула лиса, ложась на диван и лениво махнула хвостом. Смит услужливо положил ее лапки в бархатных туфлях на подушку и устроился сам в кресле.

– Знаешь, в Южной Африке пробиться в ряды самых страшных легенд было сложнее.

– А кой хвост тебе вообще сдались эти страшилки? Так хочешь, чтоб тебя вызывали малолетки в детских лагерях с помощью карманного зеркальца?

– Понимаешь, не так это работает… – поморщился козел, делая хороший глоток из бутылки. – Ну, вот ты, например – Кровавая Мэри, Легенда и Ужас Этого Мира. Или Никс, к примеру – конь в пальто, а ведь его все боятся! Или Лолита с Лоаном? Про них сам Брайан БэтТейл в газете написал! В га-зе-те!

Мэри закатила глаза.

– И еще фильм сняли! – чуть не плача, продолжал Смит. – Фильм! А про меня? Ведь у меня есть суперспособность, в отличие от этих… Этих…

– Зайчат? – подсказала Мэри.

– Да! – гневно кивнул козел. – Этих зайчат! А вот Дин…

– Что – я? – нахмурился доберман, появляясь рядом.

– А вот ты, Дин! Ты… Ты – Дин, – сник козел, не выдержав взгляда дворецкого. Смит его вообще побаивался. Мало того, что доберман был мускулистый и крупный, так ведь еще и зубы такие, что-о-о… Не козлу с ним тягаться, в общем.