– Когда я воевал, в походы было принято брать с собой священника. Он благословлял всех нас. Я привык, Лия. Это всего лишь слова. Они ничего не стоят и ничего не весят. Но вот иконы меня настораживают, хотя и тут я придумал кое-что. Мы повесим их в те места, куда меньше всего ходим. Пусть Герман хоть заставит ими все отделение банка крови, тебе не надо туда спускаться, я дам тебе кровь. После этого можно будет открыть отделение.

У нее не было слов! Столько событий происходит, и одно страшнее другого!

Видимо, Димитрий не выдержал всего этого, психика человека не способна воспринять такую информацию.

– Как ты думаешь, Ален, это вампир? – спросила она, неожиданно вспомнив про зеленую чуму.

– Я не знаю. Все говорит о том, что это вампир, но есть ряд вещей, по которым у меня возникают вопросы. Я знаю одно: он сильнее нас, это точно. По крайней мере, в смерти он более изощрен. Катерина была полностью обескровлена, значит, он выпил всю ее кровь. Остальные жертвы имели укусы, хотя их кровь была не тронута. И этот зеленый цвет – это вообще разбило все мои предположения. Зачем кусать человека, если не хочешь есть? – Он устало облокотился на камин. – Если только ты не пускаешь туда яд. Вот почему у двоих последних умерших были раны от укуса. Он пускал в них яд, который окрашивал кожу и останавливал сердце. Все просто. Это вещество не обнаружили при экспертизе, потому что его не существует, либо к тому, кто делал экспертизы, тоже был применено внушение. Очевидно, что это было внушение, потому что Кристина не была наркоманкой. Монстр велел сделать ее такой. Вопрос – зачем?

Пока он стоял у камина, Лия подошла к нему и обняла.

– Все так сложно, Ален. И впереди еще много сложностей. Я хочу, чтобы мы были вместе и вместе боролись против него. Я понимаю, что отвлекаю тебя, но я тоже не пустое место, и твоя откровенность, все, что ты сказал сегодня, очень много для меня значат. Значит, ты доверяешь мне.

Он обнял ее в ответ, проклиная себя за то, что вывалил на нее все свои проблемы. Он должен был держать ее в неведении, потому что она могла попасть под удар. Он боялся за нее. Но, с другой стороны, предупрежден – значит, вооружен.

– Знаешь что, Лия Бран, к черту все это. Давай будем просто вместе. Целых два дня. Просто будь со мной.

Он поднял ее, и она засмеялась.

Лия стояла на крыльце, наблюдая за Аленом, который большой лопатой расчищал снег. Одним движением он перекидывал его через забор и мельком поглядывал на нее.

– Интересно наблюдать, как начальник работает?

Он набрал в лопату снега и кинул в нее. Она завизжала и кинулась в его сторону, по дороге хватая горсть снега и кидая в него.

– Ну все, – усмехнулся он и откинул лопату, – держись.

Она забежала за дерево, но Ален схватил ее за руку.

– Нет, нет, нет. – Она, смеясь, выворачивалась из его крепкой хватки, но бежать было некуда, кругом возвышались сугробы, а тонуть с головой в снегу ей не хотелось. Он налетел на нее, сбивая с ног, и повалил в снег. Она смеялась, смотря на небо. Смеялась от счастья, от свободы и от любви.

Ален пристально наблюдал за ней, ловя себя на мысли, как он счастлив.

– Ален! – вскрикнула Лия, показывая на небо. – Смотри.

Он лег на спину и увидел разноцветное сияние, летящее куда-то далеко на север. Удивительное, чарующее и завораживающее зрелище.

– Наше северное сияние, – сказал он и посмотрел на нее.

Лия лежала неподвижно, наблюдая редкое явление природы. В ее глазах отражались все цвета, исходившие из него. Алену хотелось зацеловать ее до смерти, такую увлеченную и счастливую. Наверно, во всем виновато оно, гипнотизирующее сияние. Лия повернулась к нему, касаясь рукой его лица, и его губы требовательно впились в ее губы. Но он не хотел повторять той ошибки, которую совершил, когда дал волю вампиру. Он отстранился от девушки и снова лег на спину, тяжело дыша.

Она понимала его и понимала, как тяжело ему совладать с собой, потому что сама кое-как сдерживала свой пыл. Возможно, им надо больше времени, чтобы привыкнуть быть вместе без их сущности.

Потом он учил ее не бояться огня. Лия сидела на белой шкуре на полу и смотрела на камин. Ален сидел позади нее, держа в руках пульт управления. Он включил огонь и обнял ее, целуя в шею. Его дыхание будоражило, но в то же время язычки искусственного пламени не давали ей расслабиться. Сердце застучало от волнения, и в памяти вновь всплывали моменты того кошмара. Он шептал ей что-то на ухо, и его руки касались ее тела, не давая окунаться в воспоминания. Она уже почти не боялась, потому что все внимание сосредоточилось на нем, на его руках, которые медленно поднимали ей футболку, оставляя за собой следы пожара. Теперь другой огонь не давал ей покоя. Лия обернулась к Алену. Он снял с нее футболку и, медленно ложась на белоснежную шкуру, сманил ее за собой. Ее волосы накрыли его грудь каскадом.

Лия целовала его медленно и нежно, стараясь продлить минуты наслаждения, пока хищники внутри них не проснулись. Расстегивая пуговицы у него на рубашке одну за другой, она чувствовала его руки на своем теле. Они медленно прошлись вдоль позвоночника, останавливаясь на ее тонкой талии, и дерзко скользнули ниже. Лия простонала от наслаждения. Ален приподнялся, отрываясь от ее губ, и она помогла ему снять рубашку, проводя пальцами по его крепкому телу. Их глаза встретились. Стало ясно, что остановиться уже не получится, и пламенный вихрь поглотил их, сжигая все на своем пути, оставляя после пепел двух душ. Яркие огненные глаза, жаркие поцелуи, прикосновения до адской боли, длинные царапины от страстных объятий, ощущение острых клыков на коже, переплетение пальцев. Вкус ее крови. Манящий, терпкий, сладкий. Особенный для него. Но это всего лишь иллюзия. Его воображение играло с ним в эту жестокую игру. Сдерживая себя, Ален подавлял в себе эту похоть.

Ее крик и стоны эхом отдавались в его сознании. Это становилось каким-то безумием, толчком для новых всплесков огненных волн. Казалось, этому нет ни конца ни края. Ее клыки впивались ему в кожу, Лия пыталась бороться с собой, еле сдерживая растревоженного и возбужденного зверя внутри себя. Но Ален успокаивал его, касаясь губами и пальцами ее тела, заставляя забыть саму себя, убивая этой пыткой безумную жажду вампира.

Мир стал другим. Он расцвел новыми, неизведанными цветами, яркими, сочными и нежными. Борьба с собой закончилась, остались только он, она и их любовь, сковавшая их мертвой хваткой.

Они так и уснули в зале на полу, застеленном белым мехом, в объятиях друг друга.

Ален проснулся первым, и легкая улыбка коснулась его губ: он смотрел на Лию, спящую, такую красивую с растрепанными белыми волосами, скрывающими ее плечи и грудь, такую манящую и сладкую. Он хотел ее постоянно, где бы она ни находилась: на работе, дома, в машине, даже на снегу во дворе. Он хотел ее даже тогда, когда она сломала ту чертову швабру, чтобы проткнуть его сердце. Даже тогда, когда кричала на него и возмущалась, кидая все, что попадало ей под руку. Когда она перечила ему. Когда в ресторане встала между ним и Визардом в надежде защитить последнего. Когда, черт возьми, он впервые увидел ее, то понял, что пропал, его пленили, посадили в клетку, а ключ выкинули в океан. Маленькая белокурая ведьмочка, его девочка, обладала большой властью над ним. Впервые за всю свою долгую жизнь Ален понял, что это не просто любовь, это нечто большее. Что-то такое, что не поддается описанию. Она прочно засела где-то внутри него.

– Доброе утро. – Лия ласково провела рукой по его темным волосам. – Почему ты на меня так смотришь?

– Потому что хочу просыпаться с тобой так каждое утро, – нежно прошептал Ален ей на ухо и коснулся губами ее виска.

Она улыбнулась ему и закрыла глаза. Впервые больше чем за сто лет после смерти ее родных она была в состоянии спокойствия и умиротворения. Рядом с тем, кого так долго ждала, с тем, кто украл ее сердце, а взамен подарил ей счастье.