— Не поверишь: Тиму Карверу.

— Тиму, который выступал на том вечере для одиночек? Семейному психологу? Ничего себе — вы встречаетесь?

— Да, тому самому Тиму. Нет, мы не встречаемся. Просто у нас сегодня встреча. Я так думаю. Пока не знаю.

— А тебе хочется с ним встречаться? Мне тогда показалось, что он тебе не очень понравился.

— С этим мы разобрались. Теперь обмениваемся эсэмэсками.

— Ничего себе. Ну, тогда ладно. Я просто хотела спросить, не приедешь ли ты ко мне посмотреть кино про женщин.

— Давай в выходные, если у тебя нет других планов?

— Нет у меня планов, — говорит Зоя. — На свидания я забила.

— Почему? — Марианна пытается понять, не скрывает ли Зоя чего важного.

— Надо иногда устраивать перерывы. Слишком я привязалась к своему последнему.

— А он кто такой? По-моему, ты мне про него не рассказывала.

Что это за тип так вывел Зою из равновесия?

— Как-нибудь в другой раз расскажу, — увиливает от ответа Зоя. — Удачного тебе свидания. До выходных еще созвонимся.

Марианна ставит машину, идет к ресторану. Тим подходит к дверям одновременно с ней.

— Вы здесь раньше бывали? — спрашивает он, — У них там есть отличный внутренний дворик.

— Не бывала, — говорит она. — Но посидеть на воздухе будет замечательно. Вечер великолепный.

Они выбирают столик в саду, Марианна заказывает большой бокал довольно крепкого вина.

— Не место, а просто находка.

— Отличное, правда? Я сюда уже сколько лет хожу. Приносят спиртное, они чокаются.

— Я расстроился, узнав, что вы ушли из газеты. То, что печатному изданию не по средствам содержать столь талантливого сотрудника, говорит о том, что дела в прессе совсем прискорбны.

— Вы мне льстите.

— Я говорю правду, — отвечает Тим. — Очень многие любимые мои авторы ушли в частный бизнес. Как вам новая работа, кстати?

— Зарплата мне нравится, — отвечает Марианна. — И график тоже. Но я испытываю ностальгию — подходит здесь это слово? Редакция, даже в самом урезанном виде, — необыкновенное место. — Она делает глоток из бокала. — А как вы решили стать семейным психологом?

Вы слышали про «Лав-лаб»?

— В Университете Вашингтона? Мы про них писали несколько лет назад. Они нашли способ предсказывать, сохранится брак или нет, правильно?

— Совершенно верно. Я там некоторое время работал, когда собирал материал для докторской. Очень интересно было. Поначалу я намеревался заниматься наукой, но потом понял, что брать у супругов интервью мне нравится больше, чем обрабатывать данные.

— Ая и не знала, что за вашими теориями о здоровых отношениях стоят научные исследования, — удивляется Марианна. — Тем сильнее мне хочется попросить у вас прощения за то, что в тот раз вступила с вами в спор.

— Ну да, и тем не менее сам я развелся, — сухо объявляет Тим. — Не хотите спросить почему?

— Вопросы о разводе я обычно начинаю задавать на более поздней стадии свидания, — поясняет она.

Тим склоняет голову набок, у нее сердце уходит в пятки.

— Если только у нас свидание. В чем я не уверена. Свидание? — Ей хочется рвануть к выходу.

— Нет, — отвечает Тим. — Хотя по одной-единственной причине: я не хожу на свидания с женщинами, которые в разводе менее двух лет.

— Никогда?

— Никогда с тех самых пор, когда на горьком опыте понял, что это необходимая мера защиты собственного рассудка.

— А если вам встретится идеальная спутница, которая развелась полтора года назад? — Любопытство перевешивает желание сбежать.

— Такого еще не было, но если случится, я объясню ей свое правило и выражу надежду, что за полгода она никуда не денется.

— По-моему, вы больной на голову, — высказывается Марианна.

— Очень может быть, — соглашается Тим. — В конце концов, я же психолог.

— Я, например, с мужем покончила бесповоротно, а до двух лет еще жить и жить.

— Никак не могу понять, почему все разведенные, с которыми мне приходится иметь дело, убеждены, что к ним эти стандартные вехи не относятся. Вы сколько в разводе — полгода?

— Четыре месяца.

— И зачем вы пытаетесь ускорить процесс? — интересуется Тим.

— Больно уж процесс мучительный, — отвечает Марианна.

Тим смеется.

— Может, поговорим о другом? О книгах, театре, спорте?

— Хорошо. Кто ваш любимый писатель?

— Чехов.

— Чехов? Серьезно? Вы не шутите?

— А чем вам Чехов не пришелся? Он гений.

— Да его персонажи только и делают, что сидят, пьют водку и рассуждают о том, что жизнь бессмысленна. Что, разумеется, никому не запрещено, но и пример с них брать не хочется.

— А кто ваш любимый писатель? — спрашивает Тим с ноткой обиды.

— Джейн Остин, — отвечает Марианна.

— Ее персонажи только и делают, что сидят, пьют чай и рассуждают о том, что жизнь бессмысленна.

Марианна хихикает.

— А кино? Какие фильмы вам нравятся?

— Про супергероев. Любые, даже самые нелепые. Такой ответ вас устраивает?

— Да, — говорит Марианна. — При условии, что вам нравятся не только супергерои, но и супергероини.

— Понятное дело. Пожалуй, героини нравятся мне даже больше.

Марианна откидывается на спинку стула.

— А ваше правило предполагает, что нельзя дружить с человеком, который в разводе меньше двух лет? Потому что мне очень кстати был бы друг, который любит фильмы про супергероев.

Тим улыбается.

— К вопросам дружбы я подхожу гораздо гибче. Особенно если речь идет о человеке, с которым, когда придет срок, я с удовольствием стану ходить на свидания.

— Пора определяться, — начинает Элоиза. 

— Давай, — отвечает Беата.

В последнее время такие слова звучат часто, и все это похоже на езду по ухабам. Почти все субботние утра неумолимо начинаются именно с таких разговоров — пока она толком не проснулась и не в состоянии их ни предотвратить, ни направить в безопасное русло.

— У тебя есть предпочтения по поводу музыки?

— Да вроде нет.

— Даже во время самой церемонии? Можно включить запись — это дешевле, — а можно пригласить музыканта или даже целое трио.

— В смысле, классическое?

— Не обязательно, — говорит Элоиза. — Хотя я скорее склоняюсь к этому.

— Ладно.

— Понятно, многое зависит от места. Мы где будем отмечать: в помещении или на воздухе?

— Я пока об этом не думала.

— Беата, я была бы признательна, если бы ты отложила телефон. В сентябре многое уже наверняка занято. Люди начинают планировать свадьбы за год.

Беата откладывает телефон.

— Ну, мы тоже можем так поступить.

Элоиза шумно выдыхает.

— Мы же решили: свадьба в сентябре. Я пойду сегодня посмотрю несколько ресторанов. Ты со мной?

— Если тебе так хочется, — говорит Беата.

— Мне хочется, чтобы ты хоть иногда высказывала и собственное мнение. Важно, чтобы этот день стал особым для нас обеих.

— Он станет особым вне зависимости от того, где мы будем праздновать, — замечает Беата. — Да и когда тоже. Я не понимаю, зачем вся эта спешка и нервы.

— Я нервничаю, потому что тебя совершенно не интересуют никакие подробности.

Элоиза делает паузу, берет себя в руки, как будто перед ней совсем уж бестолковая клиентка.

— Давай так: я исключу из списка все лишнее, а ты пообещаешь, что поможешь мне с окончательным выбором.

— Конечно.

— Даже Оскар проявляет больше интереса, — добавляет Элоиза.

Это Беата знает, и именно поэтому не в состоянии остановить движение этого свадебного кортежа. Она приняла предложение Элоизы с тихой надеждой, что они отметят это событие в собственном духе — без шума, но с глубоким смыслом. Но оказалось, что Элой за, которая была свидетел ьни-цей на свадьбах всех четверых своих братьев, терпеливо дожидалась собственной очереди. Уже решено, что свидетелями будут Оскар и Уилл. А это значит, что Беата не может топнуть ногой и прекратить все это безобразие, не вызвав очередного скандала в своем разномастном семействе.