— Да, каждому свое, — она тяжело вздохнула, вероятно, думая о том же самом.

— Ника, тренируйся вне пределов города. Понимаю твою любопытство, невероятно трудно утерпеть, но…

— Нельзя, чтобы кто-то что-то узнал. Да. Я понимаю.

Ника снова тяжело вздохнула и принялась снимать тяжелое снаряжение. Чуть поморщилась, когда стягивала с себя доспех, поморщилась, когда снимала пропитанные потом и месивом, отбивающим запах.

— Я нагрею воды и принесу мазь.

— Спасибо.

Эвр поставил простой ужин на стол и задумался, без особого аппетита ковыряясь вилкой в мясном гуляше. Им выделили мясо бизона на этот раз, и даже отсыпали сезонных овощей, благо, год выдался урожайным. Ника возилась в крошечной пристройке, заменившей им купальню — все же иметь талантливого создающего под рукой невероятно удобно.

Эвр знал, что кригеры строят корабли. Он сам участвовал в подготовке, видел рабов, делающих чертежи. Тех, кто участвовал в этом, награждали самым свежим провиантом и самыми большими суммами — кригеры быстро разобрались, что такое деньги, и какой отличной мотивацией они могут быть.

Презрительно скривив губы, Эвр потер руками лицо. Варвары. До прихода в вольные города они расплачивались натуральным обменом, но захватив технитов, быстро признали удобство денег и присвоили всю казну и ценности аристократии себе. Банк продолжал работу, но доходы резко упали — торговля ресурсами приносила сильно меньше денег, чем готовыми изделиями, а расходы на перевозку возросли.

— О чем задумался? — Ника привычно шагала бесшумно, и Эвр вздрогнул.

— Ни о чем, — легко солгал он. — Устал очень. Давай спать? Завтра опять работать.

Ника подозрительно прищурилась, но промолчала, за что Эвр был благодарен. Ни к чему раздувать угли ненависти, и без того полыхающие ярко. Не время.

***

Утром они быстро позавтракали лепешками с сыром, Эвр собрал себе в рюкзак еще еды и ушел на работу. Ника же привычно зашагала к городским воротам.

Трущобы выглядели жалко, но не пахли. Техниты быстро приучили аурулов убирать за собой — первый год то и дело случались драки стенка на стенку, но кригеры, лишенные способностей, физически не отличались от технитов, а тех было больше. Воцарившийся хрупкий мир иногда нарушался мелкими потасовками, но в целом жизнь в трущобах протекала без изменений — трущобы поделили, общежития и крошечные дома тоже, и теперь аурулы с технитами старались не пересекаться.

По дороге Ника заглянула в «Бизона». Друзей у нее не было — у знати нет такого понятия, а потом не до того было. Ника никогда особо не понимала людей, если не считать брата, плохо считывала эмоции и контекст. Приятельствовала с некоторыми охотниками, но не более того, и изредка переговаривалась с Агелаем.

Агелай раньше держал весьма приличное заведение. Не для аристократии, но для зажиточных горожан. Проводил свадьбы и поминки, не задирал цены, хорошо платил поварам. В ночь вторжения, как и многие, потерял почти все.

И все же не сдался и открыл новое заведение, как-то умудрился договориться с кригерами, и продолжил свое дело.

Агелай нравился Нике. Полноватый улыбчивый мужчина, он никогда не отпускал непонятных ей шуток с двойным дном, намеков или сальностей. Говорил дружелюбно и прямо.

Высокое по меркам трущоб трехэтажное каменное здание даже украшали цветочные орнаменты и две колонны у самых дверей. Деревянные резные двери, за которыми Ника встретила подавальщицу Ио, дородную статную женщину в годах, происходившую из низов, но умеющую держаться с аристократическим достоинством и прямой спиной.

В зале на десять столов почти не было посетителей. Ника проморгалась, привыкая к полумраку после яркого дневного солнца.

— Приветствую, — вежливо склонила она голову. — Мне бы снеди в дорогу на пару дней, на бизонов пойду. И не подскажете, где Агелай?

— Приветствую, — Ио кивнула. — Агелай на втором этаже. Вам как обычно?

Ника кивнула, поблагодарила и поднялась по витой лестнице. Где кабинет Агелая, она прекрасно знала, и прошла вперед по узкому коридору — здесь потолок был существенно ниже, чем в основной зале. Зайдя после стука, она привычно чуть склонилась, чтобы не стукнуться о косяк.

— Ника, здравствуй, — Агелай оторвался от бумаг на столе. — Ого. Сложные выдались деньки?

Он рассматривал обветренное лицо и сухие, потрескавшиеся губы. На скуле женщины красовалась ссадина, глаза красные, и держалась она напряженно, словно что-то болело.

— Здравствуй. Да, неудачный вышел случай на охоте. Агелай, не подскажешь, где я могу найти охотников на бизонов?

— Сейчас? Хм. Самый конец сезона охоты, только весьма упертые продолжают ходить. Это Таврион и Нерей, ты их знаешь. Посмотри сегодня вечером у западных ворот, они возвращаться должны будут.

— Спасибо, — Ника неловко потопталась. Опыт ее взаимодействия с людьми подсказывал, что невежливо уходить сразу после получения нужного. — А как твои дела?

Агелай расхохотался.

— Ника, брось. Дела мои хорошо, и иди уже, мне доход за эту неделю посчитать нужно. И не вздумай уверять меня, что нам с тобой надо терять время на все эти расшаркивания.

Она с облегчением кивнула и ушла, чуть улыбаясь. Именно поэтому ей нравился Агелай.

Забрав провиант у Ио, она расплатилась парой медяков и торопливо зашагала в сторону выхода. Разрешение у охотников бессрочное, так что у охраняющего западные врата кригера никаких вопросов не возникло — Ника была уверена, что любой сможет пройти по ее разрешению, кригеры не запоминали лиц.

Только на северных вратах ее знали. Мало кто ходил на барсов так часто, как она. Ника поморщилась и ускорила шаг — она чувствовала раздражение, глядя на то, каким стал ее город при захватчиках.

Странно. Ника огорчилась, когда казнили ее родителей, но не горевала, как многие. Эвр тяжело переживал смерти знакомых и близких, а она скорее переживала о нем. Гораздо больше Нику задевало уродство: бараки, которые аурулы строили без малейшего понятия об архитектуре и эргономике городского пространства, их пренебрежение к чистоте, постоянные караулы воинов, которые смотрели на всех технитов с презрением. Паралия утратила легкую атмосферу, красоту, празднества и базары, превратившись в угрюмый город с едва выживающими людьми.

Ника обернулась на стены. «Ничего. Мы еще повоюем», — резко развернувшись, от возбуждения она перешла на легкий бег.

В ее планы не входил поиск Нерея и Тавриона, не сегодня. Сегодня Ника хотела разобраться в системе и, уйдя как можно дальше от города, потренировать свой голос.

***

Наарбак усмехнулся. Эвр сцепил челюсти и продолжил смотреть прямо. Ветер колыхал легкие занавески, солнечные лучи подсвечивали танцующую в просторном кабинете пыль, высокие стеллажи, заставленные книгами и свитками, навевали щемящее чувство в груди.

— Мне сказали, что ты был одним из самых одаренных из нового поколения, — кригер говорил с легким налетом презрения. — Причем не только даром, но и умом. А нам нужны корабли.

— И в чем будут мои задачи?

— Чертежи, работа в кузне над механизмами, — Наарбак внимательно рассматривал Эвра. Тот стоял с идеально ровной спиной.

— Сроки, задачи?

— Что, и даже спорить не будешь, о-да-рен-ный? — он провоцировал.

«Умный», — Эвр слышал про этого кригера. Принадлежал к второму статусу среди своего народа, но при этом добился небывалого уважения, поскольку изменения его тела не затронули ум. Обычные кригеры, пережившие множество вмешательств в физиологию, становились глуповатыми, яростными, легко предсказуемыми. К сожалению, среди них были и те, кто полностью сохранял ясность рассудка — и занимал руководящие должности.

Наарбак отвечал за внутреннюю безопасность. И Эвр стоял посредине его огромного кабинета, бывшего отцовским, в собственном доме, и его допрашивал на благонадежность новый хозяин их семейной собственности.

— А это поможет? — рыкнул он.

— Дерзишь! — обрадованно заявил Наарбак и поднялся. Больше трех метров ростом, с небывало широкими плечами и длинными конечностями, с поблескивающими глазами — все кригеры, чьи тела были способны меняться, обязательно делали себе ночное зрение. Эвр задрал подбородок, чтобы продолжать смотреть ему в глаза. — Что ж, понимаю. Сложно понимать, что теперь все это — мое?