Ника кивнула и собрала посуду, пока Эвр стелил им обоим постели, быстро сполоснула ее в бадье в пристройке и нырнула под одеяло, мгновенно погружаясь в сон.

***

Эвр поднялся с рассветом. Стараясь не шуметь, ушел умываться, пока Ника сонно ворочалась. Она лежала, ожидая возвращения брата, чтобы продолжить разговор, лениво и бездумно наблюдая за солнечным зайчиком, отражающимся от зеркала.

Эвр все не возвращался из туалетной комнаты. Только спустя минут двадцать, красный как рак, вышел и, не глядя на сестру, буркнул:

— Перенервничал.

Ника расплылась в ухмылке.

— Как в детстве. Что-то не меняется.

— Да иди ты, — покраснев еще сильнее, Эвр шумно принялся собирать завтрак. — Лучше давай обсудим вчерашнее.

— А что обсуждать, — Ника перевернулась на живот и подперла голову руками. — О разрушительном голосе и Афине надо молчать.

Эвр кинул на нее предупреждающий взгляд, но Ника добавила:

— Я проверила поиском, в округе никого. Так вот, за Кассандрой следят, скорее всего. Можно будет передать ей записку…

— Зачем? — Эвр торопливо поглощал еду, понимая, что из-за каприза своего организма опаздывает.

— Она умная. Она догадается, что мы что-то скрываем. И лучше будет предупредить ее сразу, чтобы она игнорировала нестыковки и прикрыла нас, если что.

— Надо же. Ника хвалит Кассандру.

Ника пожала плечами.

— Она все еще мне не нравится, но я отдаю ей должное. Она придумала в одиночку то, что действительно может сработать, пока мы с тобой…

— Облажались, — хмуро кивнул Эвр, залпом выпил кубок воды. — Я вчера таким дураком себя чувствовал.

— Мы никогда не были политиками — я все еще не могу представить, как это, несколько лет вынашивать планы, и так же медленно их воплощать. И она нас с тобой младше. Удивительно все же.

— Если все получится, буду стараться держаться от нее подальше.

— Не выйдет, — Ника вздохнула. — Аристократических семей в Паралии дай бог десять наберется. Некоторые еще погибли за это время… Слишком тесное сообщество получается. Иногда жалею, что отец не довел дело с отречением до конца.

— Зря, — Эвр оделся и стоял на пороге. — Кому-то надо будет стать военным советником.

Брат ушел, а Ника переваривала последние слова. Со стоном опустив голову на подушку, она решила, что обдумает все позже — например, когда удастся отбить Паралию. С этим возникал еще один вопрос. Да, Наарбак убьет кригеров-наставников, но он ни слова не сказал о том, что планирует делать дальше. Точнее, сказал: что ему нужно удержать власть.

Ника закрыла глаза. Если у брата начинал шалить желудок, но она становилась вялой и сонной, когда случалось что-то из ряда вон, поэтому она отпустила все мысли и сомнения и уплыла в дрему.

«Надо будет спросить у Кассандры, о чем они договорились с Наарбаком», — последняя осознанная мысль перед тем, как она выключилась окончательно.

***

Эвр шагал, размышляя. Его тоже беспокоил вопрос, что дальше — поэтому, придя на работу и поприветствовав коллег, он быстро написал на клочке бумажки: «Мы не все рассказали, остальное сохраним в тайне. Надо встретиться еще раз, втроем». Бумажку он в коридоре просто подкинул Кассандре в карман при уже ставшем привычном саркастичном обмене любезностями и вернулся к обязанностям.

Он координировал ученых. Раздавал задачки, улаживал неизбежно возникающие конфликты, где-то подбадривал, где-то строго смотрел и отчитывал. После вчерашнего работать стало сильно проще — даже надзирающие за процессом кригеры не вызывали удушливой ярости.

Либо они умрут при попытке напасть на Эрзо, либо они люди Наарбака. И на тех, и на других злиться было бессмысленно, поэтому иногда Эвр даже ловил себя на том, что напевает себе под нос, собирая весьма удивленные взгляды.

После очередного столкновения в коридоре с Кассандрой он обнаружил записку: «На закате на Центральной площади у рынка» и чертыхнулся — как-то надо было предупредить Нику… Хотя, не успеет. Значит, придется пойти одному.

День клонился к завершению, ученые активно делали вид, что заняты чем-то полезным, а Эвр делал вид, что верит, полностью захваченный возбуждением и тревогой перед предстоящей встречей.

Небо, видимое в стрельчатых окнах, стало кроваво-розовым, и Эвр бездумно рассматривал ярко окрашенные облака. Карман жгла на всякий случай написанная записка: «нашли полезный реликт древних», и он старался забыть о ее существовании, чтобы нервным поведением не привлечь ничье внимание.

Он переключился на рассматривание архитектуры. Главное здание Университета было возведено задолго до его рождения — узкие стрельчатые окна, широкие лестницы с перилами, шесть этажей. Весь комплекс выбивался из общепринятого стиля, в котором была построена вся Паралия — много углов, башенок, словно сами здания стремились вверх. Паллидас говорил, что это символизировало тягу к знаниям, а также стало причиной того, что Университет был огорожен, словно изолирован от помпезного и громоздкого дворца Собрания, широких городских улиц и скверов.

Эвр встрепенулся, когда розовый свет уступил место малиновому. Ученые, искоса посматривающие на задумавшегося начальника, спешно последовали его примеру, начав собираться домой.

В молчании техниты покидали бывшие ранее престижными рабочие места — теперь все, продолжавшие работать в науке для кригеров, носили на себе печать всеобщего осуждения. Оно было вялым, и все же ощутимым.

Эвр вышел за кованые врата, миновал Центральную площадь, рассмотрел лежащие на прилавках товары — большую часть уже либо разобрали покупатели, либо торговцы убрали на ночь. Он старался вести себя, как обычно, вспоминая все заповеди матушки.

«Следи за осанкой,» — звучал ее голос в голове. — «И будь расслабленным. Особенно, если тебе есть, что скрывать».

Сердце кольнуло тоской. Каллисто быстро поняла, что из Ники не выйдет преемницы, и вовсю принялась готовить Эвра. Он старался, но внутри признавал, что ему не достает чего-то важного для политики, что было у матушки, и очень рано проявилось у Кассандры. То ли особый склад ума, то ли актерские данные — Эвр так и не понял, что именно.

Бывшая невеста обнаружилась в середине Рыночной улицы. Она рьяно спорила о чем-то с раскрасневшейся торговкой, и вокруг уже начали собираться зеваки. Эвр ускорился, чтобы подойти поближе и смешаться с толпой.

— И за это ты хочешь четыре медяка? — грозно вопрошала Кассандра. — Эта тряпка и двух не стоит!

— Стоит или нет, но дешевле ты не найдешь! — торговка смотрела исподлобья. — Бери или проваливай.

Кассандра громко фыркнула, эффектно швырнула тряпку обратно на прилавок и зашагала прочь. Эвр подошел к прилавку, выложил четыре медяка, кивнув торговке — она казалась одновременно и злой, и напуганной — и поспешил за Кассандрой.

— Для красивой женщины, — он улыбнулся, вложив в сверток записку. — Кстати, это вообще что?

— Шарф, — Кассандра приняла его подарок. — Шейный шарф.

— Я провожу, — еще пару минут назад Эвр был убежден, что все произошедшее не более, чем разыгранный спектакль, но сейчас видел нахмуренные брови и сжатые кулаки Кассандры.

Они шли в молчании, медленно, как и вчера.

— Наарбак хочет на мне жениться, — вдруг выдала Кассандра, и Эвр споткнулся.

— Что?

— Политический брак. Так он легализует свою власть у технитов, — она передернула плечами. — А я получу очень влиятельного союзника и стану ключевой фигурой в политике.

Эвр, ошеломленный, продолжил идти за ней.

— И ты… просто выйдешь замуж?

— Я же согласилась выйти замуж за тебя, — она снова передернула плечами. — Хотя, нет. Я даже не соглашалась, потому что меня не спросили. Отец решил за меня. Тут это хотя бы мой выбор.

Она сверкнула глазами, словно ожидая услышать контраргументы. Но Эвр молча кивнул.

— Понимаю.

Кассандра недоверчиво на него посмотрела, набрала воздуха в грудь, но резко выдохнула и отвернулась, продолжая степенно шагать. Прошло еще минут пять напряженного молчания, прежде чем показалась хибара, в которой она жила — Кассандра взялась за дверную ручку.