Ольга Матвеевна всегда говорила про себя, что она некрасивая, но дочка Настя видела другое: добрые, мудрые, чистые глаза, которые лучились теплом и любовью, хорошая, приветливая улыбка, всегда прямая спина – в отца. Держалась Ольга Матвеевна с достоинством. Умную головушку украшали густые каштановые волосы, которые всегда аккуратно лежали. Ручки хоть и маленькие, чуть больше ребячьих, но с детства знающие тяжёлый труд. Мозоли и ссадины не портили их, а делали красивее – сразу видно, что перед вами не неженка, не лентяйка. Такой – хорошей, работящей, радушной – видели Ольгу Матвеевну и другие люди.

Красота бывает разной; девушки со страниц глянцевых журналов, без сомнения, хороши и радуют глаз лоском и холёностью, но в обычной жизни ценятся не только безупречные формы, хорошенькие мордашки и детали, доведённые до совершенства. Мы любуемся не столько оболочкой, сколько тем, какой внутренний смысл, наполненность просвечивают сквозь неё: нам нравится гармония души и тела, человеческие качества, неровности и несовершенства.

…Так, о чём это мы? Не отвлекаться! Вернёмся к пятилетней имениннице и корове. Настя во все глаза смотрела на большое рогатое животное. Корова! Белянка! Да ещё и в день рождения! Будет о чём рассказать в садике! Вот, оказывается, для кого построен высоченный двор.

Как корову спускали на землю, Настя уже не видела: в садик нельзя опаздывать. Можно вечером заглянуть на двор и погладить её, а ещё позвать друзей – пусть тоже посмотрят.

Однажды вся семья отправилась в гости к маминой сестре – тёте Кате, та заранее договорилась, чтобы в местном свинарнике для них оставили поросёнка. И вот купили они крохотного поросёнка, а тот, оставшись без мамки, всю дорогу испуганно повизгивал.

Водительских прав у папы не было, как и у большинства владельцев мотоциклов. Обычно, когда его останавливали, он говорил, что забыл права дома. Раньше с этим было не так уж строго. В общем, ехали на свой страх и риск. Да ещё с Настей и поросёнком. Касю спрятали в люльку под циновку. Поросёнок, закутанный в тёплую тряпку, был там же. Когда инспектор ГАИ остановил мотоцикл, то папа сказал, что забыл права дома. Пассажиры – Настя и поросёнок, спрятанные в люльке, не издали ни единого звука.

Крохотного малыша с розовым пятачком на пару дней принесли в дом. Проём, где не было двери, забаррикадировали двумя перевёрнутыми табуретами. Поросёнок оказался интеллигентом в первом поколении: за ночь «прочитал» несколько книг с нижней полки – их забыли поднять повыше. Клочки обкусанный, потрёпанных обложек живописно лежали на полу, как осенние листья. Пятачку всё простили, даже посмеялись – сами были виноваты: не доглядели.

Вместе с коровой и поросёнком на дворе поселился клевакий петух с куриным гаремом. Из дома просто так не выйдешь – хвать на крыльце прут и иди по своим делам. Петух налетал, делая жертве укол загнутым клювом. Пришлось взять другого хозяина для курочек.

Петрушка полюбился всем: добрый, но отважный и задиристый. Этот забияка бросался на крупных соседских кочетов и иногда возвращался окровавленным и с покосившимся гребешком. Но стоило ему оклематься, как он снова лез в драку.

Найдя вкусное зёрнышко или букашечку, Петрушка вертел головой: то левым глазом посматривал на находку, то правым. Потом, от волнения зачинал поквохтывать, зазывать кур. Желтоватые ножки с остренными когтями с ожесточением разгребали песок, так что еда зарывалась.

Куриц не рубили, держали только для яиц. Все пернатые умерли своей смертью либо из-за несчастного случая: то чужая собака задерёт, то трактор задавит. Петрушка пережил всех своих курочек. Совсем старенький и одинокий, бывший забияка, покачивая слабой, немощной головёнкой, подрёмывал на насесте или на кормушке, прямо перед коровьей мордой (согревался её шумным дыханием). Он вспоминал свои лучшие годы.

Если человека попросить вспомнить, какое детское воспоминание для него самое счастливое и какое самое тяжёлое, то он, наверняка, вспомнит. Шрамы на коленках и локтях – пустяк, а вот душевные раны, вынесенные из детства, не заживают.

В садике появилась новая девочка – Ульяна. Она поселилась в соседнем доме. Настя и Уля сразу подружились.

У Ули была яркая внешность. Глаза зеленовато-серые, обрамлённые густейшими чёрными ресницами. В самом конце ресницы неожиданно загибались мягким полукругом. А что за волосы у красавицы Ульяны! Они тёмно-каштановые, густые, длинные-предлинные, вились крупными кольцами.

В садике девочки подолгу стояли у умывальника и натирали шеи хозяйственным мылом (другого в садике никогда не было) и тщательно споласкивались холодной водой: мыли душеньки.

Подруги ходили друг к другу в гости, но всё же у Насти дома они чувствовали себя свободно, а у Ули – нет: бабушка Тамара не любила чужих детей, глаз с них не спускала. Зато она умела печь вкусное печенье в формочках в виде грецкого ореха.

Летний день. Утром воспитательница обрадовала ребят:

– Дети, сегодня мы пойдём на ферму. Посмотрим на телят! Их можно будет погладить.

За завтраком дети только и говорили о предстоящей прогулке.

После завтрака началось построение. К группе детей присоединились ещё две девочки, Оксана и Марина, которые сейчас почему-то не ходили в садик, а сидели дома с бабушками. Они должны были пойти с Настей в первый класс.

Улечка вдруг отошла от Насти, сделав вид, что они не знакомы. Она, заискивая, подошла к новеньким девочкам, покрутила, как лисичка, своим хвостиком с ярким бантом и сказала, что теперь они её подруги и что на ферму она пойдёт вместе с ними. У Насти сдавило горло. В глазах стояли слёзы.

Настя сжала губы, чтобы не разрыдаться. Высоко, гордо подняла маленькую голову с чуть вьющимися, пушистыми волосами.

В пару с Настей поставили другую девочку, Таню. Настя не помнила, как они шли до фермы. В её голове стучала мысль: «Ульяша больше не хочет со мной дружить!» Даже пушистые тёплые комочки – телята – не могли порадовать Настю. Пока дети шли до скотного двора, Настя ещё держалась, но когда она стала гладить нежные мордочки телят, не выдержала и расплакалась.

Воспитательница удивилась:

– Что с тобой, Настенька?

Она пыталась узнать, что случилось, но малышка могла поделиться своей бедой только с мамой.

Только бы дождаться конца дня… Поскорее бы домой, к маме… После фермы дети тщательно вымыли руки хозяйственным мылом и сели обедать. Был вкусный обед, но Настя к нему не притронулась. После обеда к ней подошла девочка Таня, шедшая с ней в паре на ферму. Хорошая девочка, не нужно её обижать. Поэтому Настя подавила в себе горечь и пошла в игровую. Они играли в балерин – ходили на носочках и плавно взмахивали руками.

В конце дня воспитательница рассказала Настиной маме про то, что кроха почему-то плакала. Мама тоже удивилась:

– Настенька любит животных. Наверное, что-то произошло – дело не в телятах.

Мама ничего не стала выпытывать у Каси. Она знала: пока дочка сама не пожелает рассказать, из неё и слова клещами не вытянешь.

Девочка решила сначала поговорить с Улей: наверное, произошло недоразумение. Настя ладила со всеми: и с детьми, и со взрослыми – она любила жить дружно. Нужно пойти к Ульяне и спросить, почему она не хочет играть с ней. Но Настя долго не решалась выйти из своего заулка и пойти к дому, где жила Уля. Осмелившись, девочка пошла. Она увидела бабушку Ульяны. Та раскачивала внучку на самодельной качели. Бабушка Тома обернулась на звук шагов, состроила недовольную гримасу. Уля сделала вид, что не видит, как Настя подходит к ней.

– Негодяйка, не ходи больше сюда, не водись с Улей!

Настя остолбенела. Это она-то негодяйка? Она и слова такого не знала, но поняла, что оно означает что-то нехорошее. Уголки губ опустились, и задрожал подбородок.

– Ты зачем бросила Улечку и пошла играть с другой девочкой? Бесстыжая! Иди вон отсюда!