– Хорошо.
Когда куклы были уложены спать, девочки по очереди катались на Настином трёхколёсном велосипеде. На нём написано слово «Малыш». Девочки представляли, что это мотоцикл и издавали что-то похожее на звук мотора:
– Брррр – брым-бым-бым!
В детстве всё взаправду, даже деньги: листочки подорожника или сирени. Чем больше лист, чем ценнее купюра.
И каша для кукол настоящая, и суп тоже: из песка, опилок и травы. А ложки какие! Палочки от дров или толстые веточки.
Девочки открыли свой салон красоты. Они отрывали от фиолетовых цветков листики, слюнявили их и приклеивали к ногтям. А чтобы волосы стали длинными, как у русалки, девочки надевали на голову колготки и важно расхаживали перед зеркалом. Наденут колготки на голову, и уже первые красавицы: гляньте, какие ладные косы! Ещё девочки любили петь перед зеркалом с расчёской. Устраивали концерты по заявкам.
Зимой подруги катались с ледяной горки в Настином заулке. Папа кидал у стены снег, утрамбовывал и выравнивал его, а в конце заливал водой. Чем не горка? Хороша! Девчонки как пингвинята с визгом-писком скатывались с неё.
Недолго пришлось дружить девочкам: Кульковы куда-то переехали, а Настя нет-нет, да и вспоминала свою первую подругу.
11. Работа
Ольга Матвеевна и Настенька шли по улице быстрым шагом, девочка едва поспевала за мамой, мама крепко держала за руку малышку и выговаривала ей:
– Папка твой любименький напился. Где он сейчас? Вот отдам тебя ему и будете с ним вдвоём жить.
Кася вся сжалась. Папу она любила всей душой – так они были похожи.
Роман работал в лесничестве, коллектив там пьющий, а у него, Романа-то, непереносимость алкоголя. Бригадир частенько подзуживал:
– Ты что, подкаблучник что ли? Жены боишься?
Роман, молодой и глупый, однажды повёлся на эту провокацию. После алкоголя Роману стало плохо. Ольга переживала, что он может где-нибудь замёрзнуть – зимы в тех краях лютые.
Роман всем сердцем любил Касю, но почти не касался дочкиного воспитания – это мамина забота. Воспитывала девочку мама, она держала её в строгости.
Чистота дома была безукоризненная. Мама без конца что-то намывала и отдраивала. В любое время не стыдно было принимать гостей. Дочка тоже любила порядок и чистоту, разбирала игрушки и книжки в своём шкафчике, вытирала пыль.
Ольга Матвеевна никогда не ругала дочку, просто замолкала. Для Насти это было больнее удара ремнём.
По вечерам после работы папа читал книгу или газету, а мама то готовилась к урокам, то стряпала на кухне. Телевизор, как и в большинстве домов, часто работал фоном. Ух, этот телевизор! Настя его не очень-то жаловала. Зато как радовалась малышка, когда в плохую ветреную погоду пропадало электричество и телевизор отключался! Тогда все собирались вместе и сидели при свете керосиновой лампы, разговаривали.
Одним вечером мама как всегда готовилась к урокам: проверяла тетради и писала конспекты. Настя заглядывала в тетрадки: что там интересного? Каракули да и только – скукота!
– Кася, иди поиграй, – сказала мама, не глядя на дочь.
– Мама, а что для тебя важнее: семья или работа? – девочка пытливо, затаив дыхание, смотрела на маму.
– Работа, – Ольга Матвеевна машинально повторила последнее слово усталым голосом, продолжая проверять тетрадь и водить ручкой с красной пастой. Она была так погружена в проверку контрольной работы, что едва слышала дочкин вопрос, и вновь погрузилась в разгадывание каракулей.
Обронённые вскользь слова резанули. Больно. Внутри что-то надорвалось. Настя, чувствуя на душе пустоту, как побитая собачонка, поплелась в зал. Трындычал телевизор – огромный деревянный ящик, покрытый лаком, а папа погрузился в чтение газеты – он любил читать и книги, и газеты, и журналы – оттого и много-премного чего знал. У круглой печки спала Мака. Настя села на пол и нежно погладила её. Только Мака видела несчастное лицо маленькой девочки. В тот вечер Кася больше не играла в игрушки, а всю свою малышковую любовь отдала кошке – ей тоже хочется внимания. Настя была понятливой и разумной девочкой: значит, так надо.
12. Нежка
Как-то раз мама, забирая дочку из садика, сказала, что папа принёс огромную собаку, прям большую-пребольшую! Настя ждала чуда с замиранием сердца – быстро-быстро оделась-обулась и поспешила домой.
Пришли.
– Нася, хочешь увидеть огрооомную собаку? – весело поинтересовался папа. Роман всегда называл дочку Насей, без предпоследней «т». Получалось мягко и ласково.
– Хочу! Хочу! – Нася запрыгала на месте и от нетерпения захлопала в ладоши.
Папа смеётся, закрывает огромную собаку фуфайкой. Рррраз! Ловким движением фокусника взмахивает фуфайкой, как плащом, а там… крохотный щенок, прям малюсенький! Кася завизжала от восторга! Пушистый бедняжка от испуга заметался по коридору. Настя взяла его на руки, прижала к себе. Щенок успокоился, пригрелся.
Настя уселась с малышом в кресло и начала:
– Папа, а знаешь, что? – она любила начинать разговор с папой с этой фразы.
– Нет, не знаю, – папа тоже отвечал одинаково.
– А как мы назовём собачку?
– А давай Нежка. Когда я был маленький, у нас тоже была собачка Нежка.
– Давай. Нежка, Нежка, – девочка ласково погладила уснувшего щенка.
Нежка любит пить парное молочко. Налакается собачка молока, потюмшит маленькими зубками чего-нибудь вкусного и ляжет в углу у печки. Сначала она смотрит на всех домашних, потом начинает помаргивать глазками. Перестав бороться со сном, щенок засыпает, вздрагивая и немного повизгивая. Нежке снятся свои, щенячьи, сны.
13. Именины
Насте исполнилось пять лет. Дома пахнет пирогом. Угощение мама понесёт в детский сад. Она часто печёт пироги и торты, балует Настю и её дворовых друзей. А ещё мама разрешает приглашать ребят домой, строить крепости из стульев, столов, кресел и покрывал. Можно весело играть и громко разговаривать.
Мама, держа именинницу за руку, в другой несла поднос с пирогом и свисающий с согнутой руки пакет с конфетами «Батончик» в красно-коричневой матовой обёртке. Рядышком крутилась Нежка, она, облизывая Касе руку, поздравляла её с днём рождения.
Только мама с дочкой вышли за калитку, как с дороги к их дому начала поворачивать грузовая машина. Кто это? Вот радость! Наверху, в кузове, стояла настоящая огромная корова с острыми рогами! Она горделиво посматривала на всех сверху, хоть её немного и растрясло – не каждый день тебя везут на такой высоте, тут привычка нужна. Путь в добрых шестьдесят километров! И страшно, очень страшно – машина, какие-то новые люди и незнакомое место. «Куда меня приволокли?» – боязливо озиралась кормилица.
Это дед Матвей настоял, чтобы мама завела корову: в те годы, в девяностые-то, было голодно без хозяйства. Ольга не стала перечить отцу. Дед сам и двор построил, и корову привёз.
Здоровьем мама не была крепка, а через некоторое время от непосильного труда и от житейских неурядиц и вовсе стала тонкой и измождённой, взгляд – без блеска. Но против воли отца не пошла – негоже было его ослушаться.
Ольге Матвеевне порой казалось, что она всю жизнь отвечает перед строгим экзаменатором. Захоти она, давно бы жила по-другому, но чувство долга перед семьёй перевешивало.
В те годы всех детей воспитывали излишне ответственными, внушали, что отдых – это грех. Вот и Оля не умела отдыхать и расслабляться, как бабушка Лида с дедушкой Матвеем – те тоже всю жизнь спинушку гнули. Но дедушке и бабушке нужно отдать должное: они воспитали хороших, порядочных детей. От природы хохотушка и шутница (подруги любили её за безупречное чувство юмора) Ольга с годами стала всё меньше смеяться и «откалывать номера».
Идеология тех лет убеждала, что лёгкость и здоровый эгоизм – не просто непозволительная роскошь, а, скорее, вредоносный элемент. Да много чего было… О проблемах рассказывать запрещалось – создавалась видимость благополучия. Легче от этого никому не становилось, счастья не прибавлялось… Но были и те люди, которые шли против навязанных правил. Они умели наслаждаться жизнью. Счастье красит всех, особенно женщин. Ах, как прекрасны спокойные и цветущие женщины!.. Уверенные в себе и со счастливым блеском в глазах. Редко увидишь таких… Всё больше встречаешь усталых и измотанных, с поникшим взглядом. Просто их жизнь пришлась на непростое время. Хотя… а когда оно было простым?