— Немного шокирует, не так ли? — с усмешкой ответил за неё Регент. — Да, так и есть. Ис объясняла мне, когда я вновь пришёл в себя… Моё тело умирало, а искра почти погасла. Она была не в силах это остановить, но смогла воссоздать по своему образу и подобию.
— Тогда, в Нориноме⁈
— Да. Для успеха ей требовалось слишком много живых искр, и Исан’нэ собрала нужное количество за время похода по Приречью. Она скупила все сохраняющие камни, какие могла, но этого оказалось мало. Остальное пришлось брать силой в захваченных городах. Лгать армии, выдумывать мятежников, чтобы получить повод убивать одарённых…
— Исан’нэ, ты… То есть, мы по твоему приказу отправляли в пустоту… Приносили их всех в жертву твоему плану⁈ А вы, мастер… Просто приняли это⁈
— В это время я был просто очередной бестелесной искрой в камне, — ровным голосом ответил Тай’нин. — А когда всё узнал… Скажи, что, по-твоему, мне нужно было сделать? Ужаснуться цене своего воскрешения и совершить самоубийство, тем самым обесценив все принесённые жертвы? Или, может, прогнать Ис? Поверь, это даже больнее, чем просто убить её. Я никогда не поступлю так ни с ней, ни с кем-либо из своих соратников. Это не обсуждается. Так что лучшее, что я могу сделать после всего, что случилось — вернуть Державе свой долг. Привести её к лучшему будущему. Сделать так, чтобы понесённые из-за меня потери не были напрасными.
— А эти маги? Альфин заслужил смерть, ранив Нарин’нэ. Но гильдмастер и Касинис? Если они в итоге были правы на счёт вас…
— Это было… — начал Регент.
— Разреши, я скажу? — внезапно перебила его Исан’нэ и впилась в Кель’рина бешеным взглядом. — Знаешь, я ведь не всегда скрывала свою искру и сущность! Сказать, к чему это приводило⁈ Каждый. Встречный. Одарённый. Пытался. Меня. Убить. Понял⁈ После третьего или четвёртого случая ещё и бездарей начали натравливать. Если бы Тай не нашёл меня и не научил жить в вашем мире…
— Ис говорит правду, — поддержал её Тай’нин. — Я там был, знаю. Так что позволь я этим раскрыть свою сущность всем вокруг, дай себя уничтожить… Погибла бы Ис. Хель’рау. Нарин’нэ. Тебя бы, кстати, тоже убили, как моего приспешника. А потом началась борьба за пост регента, или владыки, в которой сгорела бы вся Держава. Во благо государства я должен был это остановить.
— Но если бы вы просто рассказали всем то же, что и мне…
— Ты не слышал Исан’нэ? Думаешь, люди способны принять то, что регент Державы — нежить? Многие с трудом терпят меня только потому, что я черногорец из Высоких Линий. Если им достаточно видеть цвет нашей кожи и глаз, чтобы называть нелюдью, то что они сделают, когда узнают про мою искру? Мятежи, война, крах всего. Давай так. Я считаю, что для блага государства лучше оставить всё как есть. Скрыть, кем стал я. Скрыть, кем была Исан’нэ. Уничтожить все упоминания об этом. Со своей стороны могу обещать, что лишней крови не прольётся. Когда Нарин’нэ достаточно окрепнет, она заставит забыть обо всём тех, кто хоть что-то знал, и всё пойдёт своим чередом.
— Простите, господин регент, но чего в этой ситуации вы ждёте от меня? — только и смог спросить Кель’рин.
— Хочу, чтобы ты принял решение. Вижу, что в этой ситуации тебе многое не нравится. Что же, я не собираюсь заставлять тебя продолжать службу силой. Да это и невозможно. Так что я освобождаю тебя от принесённой мне воинской клятвы.
— Но…
— Без «но»! Теперь ты свободен без ущерба для чести сделать выбор. Сейчас, понимая, кем я был и кем стал, а также зная, в чём я вижу свой долг, ты можешь снова предложить мне свой меч и дар. Если же что-то кажется тебе неприемлемым, можешь уйти. Я в свою очередь обещаю, что если ты сохранишь наши тайны, ни я, ни Ис, не будем тебя преследовать. В противном же случае… Сам понимаешь, так что не советую. Так что, что ты решишь?
— Ээ… Могу я задать ещё несколько вопросов?
Тай’нин только молча кивнул в знак согласия.
— Исан’нэ, я… Господин Хель’рау рассказывал мне о принце Тайко. Можешь рассказать, что там случилось на самом деле?
— А, старший из принцев… — она быстро обернулась на Тай’нина и тут же получила в ответ его разрешающий кивок. — Я отправила его в пустоту самым мучительным способом, какой пришёл в голову. Жаль, что я не сильна в искусстве пытки. Да и времени не было.
— Но зачем⁈
— Зачем? — со странным выражением переспросила соратница. — В последние месяцы перед смертью он вообще ох…
— Часто стал путать Дворец с борделем, а женскую прислугу со шлюхами, — продолжил за неё Регент, явно смягчая готовое сорваться выражение.
— Да, конечно, — подтвердила Исан’нэ. — А в тот день он, кажется, то ли ослеп, то ли был пьян настолько, что решил использовать подобным образом меня!
Это уже с трудом укладывалось в голове. Да, в то время бесцеремонность принца в обхождении с противоположным полом уже стала пищей для сплетен, но такое… Впрочем, титул Владыки, который Тайко унаследовал в тот день после смерти отца, мог бы вскружить и более холодную голову. А необузданные желания в сочетании с неограниченной властью порой заставляют людей совершать чудовищные ошибки.
— Когда он потребовал пройти с ним в его покои, я просто не поняла, что ему надо, — продолжила капитан тайной стражи. — Но приказать своим прихвостням раздеть меня силой, убить сопровождавшего меня солдата, который решил их остановить… Ха! — добавила она, продемонстрировав кровожадную усмешку. — Смотреть, как он пытался собрать свои рассыпавшиеся кишки, было восхитительно!
— А с его людьми ты справилась мечом?
— На трупах с проткнутыми сердцами никто не ищет следов магии, которая в действительности их прикончила, — вновь вмешался Тай’нин. — Ис поступила мудро, отведя от себя подозрения таким образом. И скажу сразу — меня устраивает то, как она себя защитила. Что-нибудь ещё?
— Да. Последний вопрос. Исан’нэ, это по поводу истории с моим несостоявшимся убийцей. В городе говорили, что якобы ты тогда отправила в пустоту целую семью. Что там случилось?
— Кель’рин, тебе что-то не нравится? — с прищуром склонила голову набок соратница. — Я вообще-то разобралась с тем, кто посылал наёмника за твоей головой. Кроме того, получив его память я убедилась, что он не связан с нападением на Нарин’нэ. А эта его сестра… Не то чтобы я испугалась её угроз, но я не оставлю позади живого врага без очень серьёзной причины. Так или иначе, они заслуживали смерти.
— Но этот, как там его… Паркин Эстинсон, вроде… Если он носил родовое имя, должен был быть суд благородных… — осторожно отметил молодой маг.
— Суд благородных, суд Гильдии! — зло бросила она. — Когда тебя кусает москит, ты тоже вызываешь его в очередной дурацкий суд⁈ Я в таком случае его просто давлю!
— Исан’нэ погорячилась и впредь будет действовать тоньше, — с нажимом сказал Регент, положив руку ей на плечо. — Кель’рин, я чего-то не понимаю? Я хочу узнать, намерен ли ты продолжить службу или отказаться от неё. Как с этим связаны твои вопросы к Ис?
— Простите, мастер Тай’нин, но я пытался уяснить, на чьей именно я стороне. Понимаете, — быстро добавил он, — сомнительные поступки солдата становятся пятном на репутации его командира. Каков полковник, таков и полк, так? Многие в Столице считают госпожу Исан’нэ, вашу тень, чудовищем…
— Но ты рискнул жизнью, чтобы защитить её в схватке с Альфином.
— Мастер, я знаю, что никто во всей Державе не может быть более верным своим товарищам, чем Исан’нэ. И я не сомневаюсь, что она тоже сразилась бы за меня с любым противником. Но… Ещё раз простите, но я должен был убедиться, что некоторые жестокие решения… Были продиктованы необходимостью, а не свойствами её или вашей натуры.
— Судить меня вздумал⁈ — на мгновение вспылил Тай’нин. — Впрочем, ладно. Похоже, я сам это разрешил. Но только сегодня! Чтоб больше такое не повторялось. И хватит уже расспросов. Просто скажи, ты уходишь или остаёшься?
Конечно, принять решение в такой ситуации не так-то легко. Блестящая карьера против превращения в наёмника или возвращения в родительский дом с позором. Служба в отряде, предназначенном для расправ над врагами регента-нежити, под началом капитана-нежити, ни во что не ставящей жизни обычных людей против продажи своих способностей за звонкую монету. Или, возможно, помощь этому регенту в возвращении его долга Державе против молчаливого стояния в стороне. Жизнь в кругу соратников, пусть и необычных, но готовых друг за друга на всё, против жизни одиночки, полагающегося только на себя, но при этом свободного от долга перед кем бы то ни было.
