Впрочем, может, оно и к лучшему. В телефоне – сплошные гудки. Вот уже, десятый, одиннадцатый… Думаю, он не возьмет.

– Ого, какой неожиданный звонок, – звучит в трубке вместо очередного гудка.

Дыхание перехватывает, и я с трудом вспоминаю, что вообще собиралась сказать. Не вспоминается.

– Привет? – говорю так неуверенно, что это больше похоже на вопрос. В ответ тишина. Обижается? Ненавидит меня? – Я только сегодня узнала, что у вас… у тебя? Что у вас произошло.

Могу ли я обращаться к Сергею на «ты» после того, что натворила? Наверное, нет.

– «У вас»? С кем это вы говорите, Наталья? – спрашивает он насмешливо. На фоне слышу звуки поворотника. Похоже, он в машине.

– Я просто не уверена… В общем, я плохо поступила в нашу последнюю встречу.

– Ничего плохого ты не сделала. В отличие от меня, – Сергей вздыхает, прежде чем продолжить, и его голос становится на тон ниже. – Я сам не должен был так сбегать. Представляю, как выглядело со стороны – пригласил девушку в дом, а сам без объяснений уехал. Неудивительно, что я оказался в черном списке.

Ни слова про разгромленную спальню. Это он мне тоже простил?

– И я очень рад, что ты все-таки позвонила, – говорит Сергей, и я застываю на тротуаре. Случайный вечерний пешеход оглянулся на мою идиотско-счастливую улыбку.

– Как там дела? Я только сегодня узнала про того несчастного. Тебе что-нибудь грозит?

– О, совсем нет, – совершенно спокойно отзывается Сергей. Не слышу в его тони ни толики беспокойства. – Помнишь, что говорили о сайгаках и «пугалках»? Подписанная техника безопасности – вполне себе юридический документ. Особенно если есть видеозапись нарушения. Конечно, я слегка запаниковал в первые минуты – наверное, если бы мне сразу все объяснили, я бы остался хотя бы на пять минут и успел бы объясниться с тобой. Но подробности выяснили позже. Тот человек серьезно пострадал, но нашей вины здесь нет. Правда, я несколько ночей не мог уснуть и все-таки чувствовал, что нужно что-то сделать.

– И что ты сделал? – спрашиваю я, медленно подходя к подъездной лавочке.

– Во-первых, когда он поправится, оплатим ему протез. Так себе замена настоящей руки, но другого варианта человечество еще не изобрело. А во-вторых, нужно пересмотреть оснащение того предприятия. Чтобы даже пьяный слепой идиот не смог бы там даже пальца поранить.

– Благотворительность и филантропия, да? – припоминаю я наш первый разговор. – Тут два в одном.

– Получается, так. Но не будем о грустном. Как у тебя дела?

Как дела? Я чуть не сошла с ума сначала от горя, потом от радости с привкусом горя, а теперь – просто от радости. Но об этом я рассказать не могу.

– Работаю, – отвечаю коротко, чтобы не вдаваться в подробности.

– Трудяга.

– Кто бы говорил! Сам, наверное, из офиса не вылезаешь?

– Ну почему же? Я не был там… да, собственно, с того дня и не был. Я ведь уехал в командировку, помнишь? Сгонял в ту ночь в больницу, потом на производство. После этого – сразу в командировку. Возвращаюсь только теперь. Но в офис только завтра, надо быть отдохнуть с работы.

– То есть ты еще не был дома? – до меня медленно начинает доходить осознание. Твою!.. Сергей еще не видел, что я натворила! Вот почему он на меня совсем не злится!

– Буду примерно через час. Только въезжаю в город. Слушай, параллельный звонок. Давай я доберусь, схожу в душ, а потом созвонимся?

– Погоди… – пытаюсь остановить его я, но Сергей говорит короткое «это по работе» и отключается.

В голове сплошные маты. Я мчусь наверх, в квартиру, чтобы схватить рюкзак и деньги, по пути вызываю такси, довольно смутно припоминая адрес Сергея.

– Оля, мне крышка! Это если вежливо говорить! – почти кричу я.

– Ты чего? Пожар? – удивляется подруга.

– Хуже! Я!... Так, такси подъезжает. Так быстро взяли, повезло. Мне нужно лететь!

– К Сергею-то? Вижу, помирились? – подмигивает Оля.

– Он просто был не в курсе, что со мной есть повод поссориться. Все, пока! Если не вернусь к полуночи – значит, я умерла от стыда!

Мне попалось самое медленное такси во вселенной! Или нет? Смотрю на спидометр – движемся даже быстрее 60 км в час, но мне кажется, что мы плетемся как черепахи.

Сергей не перезванивает. Скорее всего, все еще говорит по работе. Возможно, ему даже назначат встречу, он задержится, и у меня будет хоть немного больше времени, чтобы успеть убрать весь тот кошмар, что я учудила… Насколько вообще нормально вторгаться в чужой дом, чтобы навести порядок? Я как маньячка-горничная.

Ключи в прошлый раз бросила прямо перед дверями. Он-то, наверное, имел в виду какую-нибудь специальную полочку, ну или хотя бы под коврик надо было запрятать. Хороша гостья – двери нараспашку оставила. Заходи, бери что хочешь! Вот смешно будет, если я сейчас приеду, а там – пустой дом, все воры вынесли. Приедет Сергей, я скажу, что вовсе ничего не громила – просто хотела сделать ему сюрприз… Да какой еще сюрприз? Мы даже не встречаемся. Как я буду оправдываться о своем внезапном визите, если не успею смотаться оттуда вовремя? Туся, ну ты и дурочка эмоциональная!

– У вас все в порядке? – спрашивает внимательный таксист.

– Д-да.

– Как будто бы дрожите. Закрыть окошки?

– Все в порядке. Просто очень тороплюсь.

Мы въезжаем в частный сектор, я по памяти указываю дорогу. Вот, знакомые ворота. Перед ними нет машины Сергея – уже облегчение! Значит, я успела приехать раньше него. Когда он там говорил, приедет через час? У меня еще минут двадцать. Скоростная уборка – скилл, которым я никогда не обладала, но сейчас нужно умудриться.

– Вот, можно без сдачи. – Я сую купюру таксисту и вылетаю из машины, мчусь к воротам.

Закинув руку внутрь, нащупываю защелку. Не знаю, насколько богат Сергей – судя по собственной компании и огромному дому, вполне себе богат, – но над защитой своей территории он, похоже, не слишком заморачивается. Надеюсь, у него нет какой-нибудь сигнализации на удаленном доступе. Иначе мне крышка. Приедет полиция, скрутит меня…

– Да успокойся ты! – уже вслух говорю сама себе, закрывая за собой ворота. Бегу в дом. Ключи валяются там же, где я их и оставила, – перед дверью. Скидываю обувь и прячу ее в уголке за шкафом в прихожей, чтобы хотя бы при беглом взгляде ее можно было не заметить. Теперь – наверх!

О, да. В спальне Сергея все так же, как когда я уходила. Бумаги раскиданы по полу, даже еще хаотичнее, чем в тот вечер – ветер из открытого окна постарался. Пепельница, которую я с такой страстью треснула об пол, все еще лежит там же, на полу – расколотая на сотни кусочков. Босиком тут лучше не ходить, но и за тапочками возвращаться – не вариант. Каждая минута на счету.

Я аккуратно опускаюсь на колени, собираю бумаги в неровные стопки. Пусть не по порядку, но хоть как-нибудь. Пусть лучше он подумает, что я копалась в его документах, чем поймет, что связался с чокнутой истеричкой, которая себя не контролирует. А ведь такого со мной никогда не было. Когда уходил Макс, вернее, когда я его прогнала после измены, я даже ни одной тарелочки не разбила. Только плакала, плакала целыми днями.

С Сергеем всё иначе. Даже после нашего «расставания», которое я сама себе надумала и устроила, у меня не опустились руки. Наоборот – сжались кулаки. Уж не его ли это влияние? Когда видишь такого заряженного, идейного человека рядом, очень не хочется самой быть тряпкой.

Кстати о тряпке. Где бы ее достать? Или хотя бы метлу – осколки повсюду.

Бумаги я водрузила на стол, подравняла. Шагнула к окну, чтобы проверить там – я, например, всегда вешаю тряпочку посушиться на батарею под окном.

– Ай! – невольно вскрикиваю. Ну вот, все-таки напоролась на один осколок.

Стоя на одной ноге, разглядываю ступню. Осколок приличный, но это даже хорошо – легко вытаскиваю его. Кровь струйкой сбегает по ступне.

– Вымажу ему тут все в крови и умру сама. Так будет проще, – опять говорю сама с собой.