За стол садится несколько мужчин в костюмах. Особенно выделяется довольно полный невысокий мужичок, у которого одна пуговица еле сдерживает пиджак на круглом животе.

Я делаю несколько снимков с разных ракурсов и возвращаюсь к Оле. Она спешно записывает слова выступающих, которых я не слушаю – вместо этого приятная музыка. Вновь начинаю просматривать снимки с прошлых фотосессий. Все равно заняться больше нечем.

Вдруг Оля толкает меня локтем в бок. Я ойкаю от неожиданности и вытаскиваю один наушник.

– Ты чего?

– Послушай!

– Да не хочу я…

– Послушай, – настойчиво повторяет подруга, и я со вздохом убираю наушники.

Полный мужик сдержанным скорбным голосом вещает:

– Александр Спиридонов нарушил технику безопасности, в которой сам расписывался перед каждой сменой. Мы сожалеем о его травме, но условия работы на предприятии четко прописаны. Их нарушение грозит увольнением – мы не уволили Александра, потому что тогда он лишился бы компенсации за производственную травму.

– Ага. А еще тогда бы возник вопрос, почему сотрудник пашет в нерабочее время, – ворчит журналист перед нами достаточно громко, чтобы его слышали все сидящие рядом.

– Оль, не хочу я в это погружаться, – говорю я гораздо тише. Подруга сует мне в руки свой блокнот и тыкает пальцем в некоторые строки.

– Читай!

И я читаю, еле разбирая ее быстрый почерк:

«Случилось – 29 июня. Рука не подлежит восстановлению. Рук-во гарантирует покупку протеза и реабилитацию…»

– И? – шепчу я.

– 29 июня. Это же когда ты с… – Оля делает голос максимально тихим. – Когда ты с Сергеем поругалась.

– И что? – от воспоминания больно стукнуло в груди. И зачем она мне это говорит? Нашла время ударить под дых.

– Дальше читай, дальше! Вот тут, – подруга показывает нужную строчку в блокноте.

«Производитель оборудования – компания SmartTech».

– Это компания Сергея, – до меня начало доходить. – Это случилось, когда он внезапно от меня уехал. Думаешь, из-за этого?

– Сто процентов, – уверенно кивает Оля. – Ну, понимаешь наконец? Он тебя не бросил. Наверняка ему позвонили сразу же, как это случилось. Наговорили, что там человека перемололо, как в миксере, – поначалу именно так новость и подавали, вообще непонятно было, останется ли он живым. А оборудование делала его компания – есть шанс, что на них все и повесят, а это… жопа полная. Ну как, достаточно серьезный повод, чтобы прервать свидание?

Достаточно. Еще как достаточно. Это не мелочь какая-нибудь – представляю, как Сергею было тяжело в тот момент не сорваться в ту же секунду. Тут не до объяснений с развалившейся на кровати девушкой! Черт…

– Я разгромила ему дом, – шепчу я. Этого я Оле не рассказывала.

– Что? – не поняла она.

– Психанула. Подумала, что он последний гад, что вот так меня оставил. Ну и… раскидала там все, поразбивала. Какая же я дура…

Голова сама рухнула на руки, только куча людей вокруг не дали мне разрыдаться. Могла бы и подумать, Туся! Хотя я думала – миллиард причин его побега придумала, но среди них не было ничего подобного. Стоп! А что же теперь будет с Сергеем и его компанией? Сразу же спрашиваю об этом у подруги, пока мужик в пиджаке отвечает на вопросы журналистов.

– Зависит от того, кто прав. Если тот чувак действительно нарушил ТэБэ, отделаются легким испугом. Но это еще доказать надо. В худшем случае… Не знаю даже. Андрей. – Оля тянется вперед, к пожилому журналисту, который заговорил с нами недавно. – Что будет с производителем оборудования, если проблема окажется в технике?

– Если повезет, им просто не дадут больше работать. Если не повезет – посадят всех, кого можно.

– Писец, – говорю я и откидываюсь на спинку стула. Сергей оказался в такой ситуации, а я, не разобравшись, разгромила ему спальню! После такого он мне, конечно, не напишет. И не позвонит. Да о чем я вообще думаю? Главное – что будет с ним самим!

– У нас на производстве установлены камеры. Инцидент зафиксирован, – говорит мужик за столом, и теперь я слушаю его гораздо внимательнее. – По понятным причинам этот ролик выставлять мы не можем – зрелище неприятное, да и родственники потерпевшего были против. Но там явно видно нарушение, и если их сторона продолжит осыпать нас обвинениями, мы предоставим видео общественности. Даже люди, которые не разбираются в производстве, поймут, что не так.

– Потерпевший продолжал работать во внерабочее время, в выходной, когда производство стоит, – громко сказал Андрей. – Как вы это прокомментируете?

– Дополнительная смена была согласована.

– То есть вы отрицаете неполадки с техникой? Вина целиком на потерпевшем?

– Именно так, – кивнул мужик. – Материалы отправлены на досудебное разбирательство. И с Александром мы уже обо всем договорились. Он, в отличие от его суетливых родственников, прекрасно осознает свою вину и не собирается выставлять нам обвинений. Этой пресс-конференции вообще не должно было быть, потому что дело решено. Но мы пошли вам навстречу и решили объяснить, что именно произошло.

– А что скажете о производителе оборудования? – продолжает напирать Андрей. – SmartTech, верно?

– Следить за соблюдением техники безопасности не их обязанность. Обвинять их – все равно что ругать Мерседес за то, что ему под колеса прыгнул пешеход.

От сердца немного отлегло. Быстро включившись в суть разговора, я подумала, что выступающий начнет валить вину на всех вокруг – и на компанию Сергея в том числе, – лишь бы отвести подозрения от себя. Но мужик, похоже, говорил правду, и даже у Андрея не нашлось, что еще спросить.

– На этом мы закончили, – объявил выступающий и вместе со своей «группой поддержки» покинул зал. За ними вырвалась и я, с трудом вдыхая воздух.

Надо же было так ошибиться! Но я и не предполагала… нет, я знала, но как будто бы до конца не осознавала, чем Сергей занимается. Что от его разработок может пострадать человек – пусть и случайно. Что он из-за какого-то идиота, сунувшего руку в станок (или что там вообще произошло?) может оказаться в беде. Он говорил о сайгаках, институте и прочих не таких серьезных вещах – и я просто забыла, чем на самом деле занимается его компания.

И в итоге в тяжелый для него момент вместо того, чтобы дождаться, побыть рядом, поддержать – просто сбежала. Оставив после себя разбитую спальню.

– Что будешь делать? – спрашивает Оля, догнав меня на пути от конференции. Я и забыла, что мы собирались пойти домой вместе. Теперь мне вообще не хотелось домой – лучше стукнуться головой о ближайшую стену, да побольнее.

– Не знаю. Я повела себя как полная дура. Насколько бессмысленно писать ему и извиняться?

– Ты знаешь, Туся, я всегда на твоей стороне. И решать тебе. Но тут у него действительно был повод уйти. Даже если б это случилось посреди самого процесса. Единственное – мог бы и объяснить, что произошло.

– Я вспоминаю его взгляд, – произношу, чуть прикрыв глаза, погрузившись в воспоминания ночи, о которой хотела забыть. – Он, похоже, растерялся. Не подумал, что вообще нужно что-то объяснять. А может, не хотел меня во все это погружать. Я напишу ему. Не могу не попробовать.

Оля ободряюще похлопала меня по плечу, и мы двинулись домой.

Позвонить ему сейчас? Вечером, как мы делали обычно? Можно ли считать «как обычно» целых три или четыре звонка – ведь у нас больше и не было?

А-а-а!

Я схожу с ума. Вся обида и злость, которые жили во мне последние две недели, обратились в ненависть к собственной несдержанности. Что мешало мне дождаться Сергея у него дома? В НЕ разгромленной спальне? После такого неудивительно будет, если он даже трубку не возьмет. А может, просто разблокировать его в Телеграме и написать что-нибудь? В сообщениях хотя бы он не услышит мой дрожащий от сожаления голос.

Черт!

Не давая себе задуматься, я все-таки разблокировала номер и позвонила ему, чуть-чуть не дойдя до дома. Оля ушла вперед, прекрасно понимая, что сейчас я буду делать. Руки нервно теребят сумку от фотоаппарата, пока я пытаюсь собрать из осколков мыслей хоть одну связную фразу. Ничего не получается.