– Ой, лукавишь, мать, – усмехнулся тот в ответ, – небось, путники там объявились? Да ладно уж, пусть идут с миром. Я попрошу Стрибога, будет им в пути красно Солнышко.

Добрыня вернулся в твержу и рассказал об увиденном. Старейшина Алпаут сразу же отправил в Новгород известие[5]: в лесу появилось громадное чудище, которое совершает набеги на селения, извергает из пасти огонь и уносит людей.

А кузнец собрал котомку, взял лучшего коня и отправился на поиски Змея.

Как только он скрылся в лесу, из кустов возле заборола показались три человека: невысокий толстый мужчина с лохматой бородой и два мальчика. Мальчишки были примерно одного возраста, лет одиннадцати, но один из них был немного выше, а другой, наоборот, немного полнее. В наше время на них никто не обратил бы внимания – обычные туристы, собравшиеся на пикник. Но для тех мест они выглядели весьма необычно: рубашки с пуговицами, джинсы и кроссовки. И у каждого за спиной висел рюкзак.

– Иван Иваныч, а вдруг мы его не догоним? – сказал один из мальчишек, тот, что повыше.

– Не волнуйся, Серёжа, – ответил толстяк. – Ты же слышал, его видели сегодня утром.

– А почему он на радиосигналы не отвечает? – спросил второй мальчик.

– Наверное, у него рация сломалась. Но ты, Андрюша, вечером ещё раз попробуй…

Туристы крадучись пересекли поле и пошли по лесу, отыскивая следы Добрыни и его коня.

Город уже отбрасывал на реку длинные тени, когда вестовой голубь подлетел к веже – высокой сторожевой башне посреди детинца[6]; там находилась его родная голубятня.

– Так-так, – сказал дозорный на веже. – Никак послание…

Он поймал голубя и отвязал с его лапки полосу тонкой телячьей кожи. Затем примотал её на стрелу и прицелился вниз.

Внизу, на обширной площадке, упражнялись в боевом искусстве гридины – лучшие оими[7] и телохранители князя. Несколько воинов решетили стрелами мишень, установленную в дальнем конце двора, – скоро её придётся заменять. Двое занимались воспитанием пары забавных щенков; те всем своим видом обещали скоро стать мощными боевыми псами. Остальные осваивали приёмы рукопашного боя. Через открытые ворота детинца на них глазели восторженные мальчишки.

На скамье под вежей сидел вода[8] – большущий парень с простодушным выражением на лице. Он был очень молод – редкая юношеская бородка лишь слегка опушала его подбородок, но пользовался среди гридинов заслуженным уважением – князь умел выбирать себе достойных помощников.

Сейчас вода делал вид, что наблюдает за поединками, хотя на самом деле его больше интересовала девица, стоящая возле мальчишек за воротами.

Он уже собирался встать и пройтись как бы ненароком возле ворот, когда сбоку от него раздался громкий щелчок. Звук не успел ещё затихнуть, а вода уже стоял боевой позе, с мечом в одной руке и ножом в другой. Из скамьи торчала стрела.

Сверху донёсся довольный смех:

– Что, Бакула Силович, никак испугался?

Вода оглянулся на девицу, та тоже смеялась. Стараясь сохранять достоинство, он вставил меч в ножны:

– Чуть скамью из-за тебя не разрубил, шутник!

– Неужто тебя слово рукописное так всполошило?

Бакула заметил на стреле свиток. Погрозив дозорному кулаком, он понёс послание князю.

Рукописное слово действительно всполошило.

– Вот что, Бакула, – сказал князь, – бери лучших гридинов, пару вестовых голубей и поезжай в Родник. Узнай там, на месте, что за чудище появилось. Как узнаешь – посылай голубя.

– Дозволь, Вячеслав свет Володимирович, и я оставлю тебе вестового. – Вода протянул князю деревянную перекладину, на которой сидел большой сокол-сапсан. На голове птицы была укреплена кожаная шапочка, закрывающая глаза. – Чтобы кормить, глаза ему открывать не нужно, а когда понадобится, сними с него колпак и легонько подтолкни в нужную сторону – он меня найдёт.

– Знатная птица. Почему у меня такой нет?

– Дак, батюшко, как же ей быть-то? Тут ведь кто её воспитывает, к тому она и летит.

– Ладно, займёмся этим, когда вернётесь. А сейчас берите каждый двух лошадей и в добрый путь!

Гридины уже выводили коней, когда Бакула хлопнул по плечу одного из них:

– Чурило, возьмите с собой щенков, пора им в деле побывать.

Темнело. Дракон собирал сухие ветки для костра, а Алёнка – грибы и ягоды.

– Ой! Что ты делаешь! Не нужно таскать такие деревья – чтобы поджарить грибы, хватит и маленьких веточек! А ночью мне в твоём укрытии и так тепло.

Она развязала поясок, и Дракон пыхнул огнём на костёр.

– А который сейчас год? – спросил он.

– Как это «который»?

– Ну, какой по счёту?

Девочка задумалась.

– Одиннадцать зим прошло, как я родилась. Пять раз по десять, и ещё пять – с тех пор как был последний набег…

– А сколько лет прошло от Рождества Христова?

– От чего?

Теперь задумался зверь:

– Ну да, мог бы сам догадаться, религия у вас другая – все эти Триглавы, Перуны… А огнестрельное оружие есть? С чем у вас охотятся?

– Обычно охотник берёт с собой тул – это такая кожаная сума с луком и стрелами, сулицу – метательное копьё. Ещё бывают такие длинные копья – скепы. А я слышала, что дорога, по которой мы идём, проходит через скалы, которые тоже так называются – Скепы. Ещё всякие ловушки бывают. – Алёнка зевнула.

– Ладно, ложись спать – поздно уже.

Устроились так же, как в первую ночь. Дракон почему-то совсем не спал, зато бдительно охранял спокойный сон девочки, бесшумно отгоняя даже жуков и муравьёв.

Добрыня спал, сидя на земле и прислонившись спиной к дереву. Если бы он знал, что почти догнал девочку и Дракона! Но днём ему часто приходилось соскакивать с коня в поисках следов: широкие лапы зверя почти не проминали землю. Когда глаза перестали что-либо различать в темноте, пришлось остановиться. Юноша думал, что намного отстал от врага. Разве мог он предположить, что чудище вместо того, чтобы быстро утащить добычу в логово, будет гулять с ней по лесу, весело болтая о том о сём?

А за холмом, немного не дойдя до кузнеца, устраивались на ночлег туристы. Следы коня кузнеца были видны лучше, чем Драконьи, не приходилось петлять, чтобы их найти, однако туристы всё время шли пешком и изрядно устали.

– Ну что, Андрюша?

– Ничего, Иван Иваныч, эфир пуст. – Андрей выключил приёмник.

Сергей рассматривал крупномасштабную карту, подсвечивая себе налобным фонариком.

– Я думаю, рельеф не сильно изменился, – сказал он. – Правда, в наше время здесь была холмистая степь и поля. Но холмы-то те же самые… Мы, должно быть, где-то здесь. – Он ткнул пальцем в карту.

Андрей тоже склонился над картой:

– Выходит, завтра мы должны выйти к реке.

– А вот это совсем не обязательно, – возразил профессор. – За это время русло реки могло сместиться на несколько километров. Или вообще могла появиться новая река, а какая-нибудь старая – пересохнуть. Вы слышали про Танаис?

– Конечно.

– Древнегреческий город-порт стоял у впадения Дона в Азовское море всего две тысячи лет назад. А сейчас и море от этого места далеко, и река отодвинулась, остался только мелкий рукав. – Профессор зевнул. – Всё. Спать.

– Палатку ставить будем?

– Не надо: ночь тёплая, дождя не будет. Обойдёмся.

Они достали из рюкзаков спальные мешки и улеглись рядком под деревом. Через некоторое время, правда, прозвучало ещё несколько фраз.

– А комары здесь, как в двадцать первом веке: такие же противные.

– Да здесь всё такое же, как у нас. И животный мир, и растительный. Только чище и богаче.

– А у кого мазь от комаров?