© Дон Косарь, 2023

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2023

Когда-то очень-очень давно, но не очень далеко от нас жили-были люди. Звались они славяне, а ещё раньше – праславяне.

Они делились на племена. Одно из племён называлось «лессы». Племя состояло из родов, и один из родов именовался «родничи».

А вокруг был лес. Он давал людям приют, одежду, пищу – почти всё. Люди его любили и берегли.

Люди не были одиноки – вместе с ними и по соседству жили духи, домовые и Лесной Народ. А где-то в заоблачных высотах, да и не только там, обитали боги.

Боги, духи и прочие были в точности такими, какими их представляли себе люди, и поэтому облик их со временем менялся – вместе с представлениями людей. Например, многие боги сначала виделись нашим предкам в женском обличии, а затем, спустя сотни лет, – в мужском. А некоторые изначально были животными, а потом стали похожи на людей. Небольшой дополнительный материал об этом помещён в конце книжки.

Для обращения к богам люди использовали специальный падеж – звательный: «Боже», «Свароже», «Перуне»… Позже так обращались к уважаемым людям: «Человече», «Отче». Мы и сейчас иногда пользуемся этим падежом, но в школе его уже не изучаем – а жаль.

Боги прилежно помогали людям во всём: в жизни, любви, охоте, земледелии и скотоводстве. А люди помогали богам тем, что верили в них, – ведь известно, что боги без этого не могут существовать.

Вера древних славян была проста, красива и добра – как люди, которые её создали; на её благодатной почве выросло современное православие. Выросло, впитав из неё всё самое лучшее, чтобы и дальше помогать людям быть увереннее в нашем изменчивом мире.

В наше время смешно было бы думать, что в вентиляции небоскрёба прячется домовой, а в речке за городом можно встретить русалку – их время давно прошло. Но помнить о них нужно. Хотя бы для того, чтобы полнее представить себе, какими они были, наши предки.

Давайте же вернёмся в те времена, когда верить в русалок было не смешно. И всё было гармонично: человек был неотделим от природы, природа – неотделима от богов, боги – от человека. Так они и жили, все вместе.

– Серёжа, зайди ко мне. И Андрея позови.

Профессор как всегда был краток. Сказал и отключился.

Серёжка стоял во дворе и озадаченно смотрел на телефон. Иван Иваныч мобильников не любил и пользовался только в крайнем случае. Что же случилось? Гадать бессмысленно. Профессор не будет звать к себе только для того, чтобы угостить конфеткой. А значит, будет интересно. Мальчик поднял голову и что есть силы заорал:

– Ма-а-а-ма-а-а! Ма-а-ам!

Мама сейчас должна быть на кухне. А телефон как всегда оставила в спальне, так что звонить ей бесполезно. Подниматься на девятый этаж ещё дольше.

Вскоре мама показалась из окна кухни.

– Я к Иван Иванычу! – сообщил Серёжка.

Мама кивнула:

– Недолго! Скоро обед!

На то, чтобы вызвонить и дождаться Андрюшку, ушло ещё десять минут. Итого через двенадцать минут мальчишки сидели за столом в квартире профессора.

– Смотрите. – Иван Иваныч протянул им два листка бумаги.

Один был исписан какими-то непонятными значками. По сероватому фону Серёжка догадался, что это ксерокопия. Видимо, какой-то шифр или текст на непонятном языке.

На втором без труда угадывался почерк профессора.

– Это письмо, написанное неким Вакулой князю Вячеславу. Восьмой век. Датировать можно довольно точно – в нём упоминается летнее солнечное затмение, такое было в те годы всего одно.

– Восьмой век? Но письменность…

– Да-да. Ни глаголицы, ни кириллицы ещё не было. Но сейчас археологи находят всё больше древних источников, написанных рунами. И эти источники древнее, они относятся к языческим временам и доказывают, что письменность у славян была уже тогда – руническая. Археологи перевели мне это письмо. Вот отрывки, которые нам интересны: «Чудище видели все. Оно было огромно, имело три головы и плевалось огнём».

Мальчишки вскочили с мест. Профессор улыбнулся:

– Да-да. Скорее всего, это наш Дракон. Но слушайте дальше. «Не это ли чудище закрыло солнце неделю назад?» Это явно про затмение. «Сломало ворота. Хотело съесть корову. Всем селом прогнали его в Лес». А вот потом не совсем понятно. «Схватило девочку Алёнку. Утащило на Лысую гору». Зачем нашему Дракону хватать каких-то девочек и куда-то тащить? В общем, надо разобраться.

Мальчишки уже были в крайнем возбуждении.

– Когда отправляемся? – спросил Серёжка.

– А там холодно? – спросил Андрюшка. – Что с собой брать?

– Ух, вы какие шустрые! Неделя на сборы у вас есть.

Сварог лежал на рыхлом облаке, жевал травинку и посматривал на происходящее внизу: там сверкали молнии, бабахали громы и носились в разные стороны тучи. Ветры играли ими, словно мочалками: кувыркали, швыряли друг в дружку и выжимали на лес океаны дождя.

Белбог сидел рядом, свесив ноги, – ему нравилось, как молнии щекочут пятки. Усилием воли он удерживал божье облако почти неподвижно.

– Перун сердится, – сказал он. – Велес, шутник, облил его малиновым соком и говорит: «Вот теперь ты красный молодец!» А сам растворился в траве.

Перун его найти не может, вот и злобствует. Бьёт молниями во всё подряд. И Ветры с ним заодно. Ты бы сказал Стрибогу – пусть уймёт сыновей.

Сварог только добродушно усмехался в седой ус – пусть потешатся, коли не лень, их дело молодое:

– А что, неплохое начало для русальной недели!

Ураган. Это слово знают все, хотя с самим явлением встречаются нечасто. Можно дожить до солидного возраста (лет, скажем, до двенадцати) и не встретиться с ним ни разу. Вы скажете, что на земле есть места, где ураганы – явление обычное. И будете совершенно правы. Но новгородский лес, о котором сейчас пойдёт речь, не из таких мест.

Что же это такое – ураган? В «Словаре русского языка» Сергея Ивановича Ожегова ураган определён очень лаконично: «Ветер разрушительной силы». И картина, которую нарисует такое определение в голове, будет у каждого своя.

Для сидящих на облаке богов это, похоже, способ поразмяться и пощекотать пятки. А что такое ураган для людей? Что рисует, например, ваше воображение при этом слове?

Один хороший человек представил себе (и нам!) тучи песка и пыли над взволнованной степью и страшный смерч, способный поднять в воздух маленький домик, вместе с девочкой и собачкой, укрывшимися внутри. О том, что из этого получилось, вы, наверное, уже знаете[2].

Другой человек, может быть, увидит в этом слове море: старый корабль с поломанной мачтой и рваными парусами, бравых матросов на палубе и огромные волны, жадно глотающие скалистый берег.

Да мало ли что ещё!

Новгородский лес в эту ночь напоминал и степь, и море, и мало ли что ещё. Ветры дули, казалось, во все стороны сразу. Низкие свинцовые тучи носились над деревьями, метали вниз пучки молний и в изнеможении обрушивались вслед за ними – в виде хлёстких водопадов. Рёв урагана спорил с раскатами грома. Давно уже лес не видел ничего подобного!