— Ай-ай, они уже сидят более суток. А ну-ка, Константин, марш снимать засаду!

Зайдя в квартиру к Климовым, Иванов извинился перед обэповцами:

— Ребята, мы про вас забыли. Простите, закрутились.

— Я так и знал! — был ответом вопль одного из борцов с экономической преступностью. — Вечно вы про нас забываете!

Позже Козлов крестился:

— Хорошо, что бандиты явились перед моими ребятами у Крайко. Неизвестно, чем бы все это обернулось, если бы преступники заглянули к Климову домой, где в засаде сидели обэповцы. Нет, больше их привлекать для засад не будем, пусть лучше занимаются экономической преступностью, ловят коррупционеров и взяточников!

Через два дня Сологубов позвонил криминалисту Николаеву:

— Николай Николаевич, что известно по изъятым у бандитов патронам? Какой-нибудь из них заряжен пыжом от Достоевского?

— Нет, — ответил старый эксперт. — На всех трех патронах пыжи из войлока, идентичные с пыжом с убийства продавца магазина.

— Значит, патрон, заряженный Достоевским, не успел выстрелить?

— Не знаю. В обрезе находится стреляная гильза, возможно, она и была заряжена классиком.

Прежде чем попрощаться, эксперт с грустью в голосе поинтересовался:

— Семена так и не нашли?

— Никак нет, Николай Николаевич. Ищем в окрестностях города, но нынче снега очень много, трудно вести поиски.

— Эх, как парня жалко! — сокрушенно вздохнул Николаев. — Хороший такой человек, всегда улыбался. Как найдете, сразу предупредите меня — лично выеду на осмотр.

В марте месяце Крайко, который находился в тюрьме, осознав, что ему грозит, стал потихоньку давать показания. Из его слов последние минуты жизни Каприна выглядели примерно так:

Отъехав от дачи Шамаевых километров на десять, бандиты вытащили опера из багажника. Он был еще живой и в сознании и, прекрасно зная, что до смерти его отделяют всего несколько минут, прямо в лицо своим убийцам бросил: «Мои все равно найдут вас». Бандиты поволокли его вглубь леса и закидали еще живого снегом.

Крайко указал место сокрытия тела, и вскоре опер был доставлен в городской морг, куда он так часто ходил, чтобы раскрыть какое-нибудь убийство.

На вскрытии трупа присутствовали Козлов, Сологубов и Три Николая.

Заметив на груди у опера небольшой крест из белого металла, Козлов удивленно спросил у Сологубова:

— Он что, крещеный? Когда успел?

— Когда был в розыске, попросил меня свозить его в церковь, где он и крестился, — объяснил Сологубов. — За это время он Библию изучил вдоль и поперек.

— Ничего себе! — восхищенно покачал головой руководитель и, вспомнив инцидент с Батюшкой годичной давности, проговорил: — Вот тебе и Иисус Христос!

— Воистину Христос, — шутливо улыбнулся Сологубов и шепнул на ухо: — Я тоже собираюсь креститься. А Семен хотел с Машей повенчаться в церкви.

— Даа уж, — протянул руководитель и грустно смолк, вспоминая все то хорошее, что исходило от погибшего товарища.

Вскоре патологоанатом извлек из брюшной полости трупа нечто, представляющее кровавое месиво и протянул криминалисту:

— Николай Николаевич, посмотрите, что за инородный предмет.

Криминалист аккуратно принял у медика обнаруженную в теле улику и, прихватив криминалистический чемодан, удалился в комнату для санитаров. Патологоанатом еще не закончил работу, Николаев вернулся в секционный зал и объявил:

— Обнаруженный предмет является пыжом от патрона и изготовлен из шестьдесят седьмой и шестьдесят восьмой страниц шестого тома полного собрания сочинений Достоевского.

— Что и требовалось доказать, — играя желваками, проговорил Козлов.

На похоронах народу было много, в основном с уголовного розыска. В поминальной речи Козлов отметил:

— Семен был хорошим, грамотным оперативником. Он раскрыл множество убийств и, как это не парадоксально, раскрыл свое убийство. Он как будто знал, что с ним случится беда, и заранее подготовил почву для изобличения бандитов.

Многие недоуменно переглянулись, на поняв смысла слов начальника уголовного розыска.

Уже вечером, собравшись узким кругом в кафе «Империал», Сологубов объяснил суть сказанного Козловым:

— Семен рассказал своей невесте Маше о том, что бандиты при нападении надевают маску Брежнева. Если бы он об этом не поведал Маше, она не смогла бы сопоставить факты и сообщить нам, что маска принадлежит ее однокласснику. В итоге мы бы, наверное, до сих пор искали этих бандитов. Также Семен в своем теле сохранил неопровержимую улику в виде пыжа от патрона, как будто послав нам сигнал с того света. Опер всегда остается опером, даже перед лицом смерти.

— А как объяснить гадание на блюдце? — спросил один из оперов. — Блюдце же правильно указало на убийцу.

— Вот тут даже не знаю, верить этому или нет, — развел руками Сологубов. — Возможно, при проведении обряда вмешался дух Семена, так как во время гадания девушек он уже был мертв или умирал под снегом… Нет, ничего не могу утверждать, для меня это загадка.

— Может быть, нам всем начать практиковать гадание? — усмехнулся тот же опер. — Зачем рыскать по темным кварталам и проулкам? Казалось бы, чего проще: сели вкруг и угадали имя убийцы на тарелке.

— Кстати, идея, — горько улыбнулся Сологубов. — Накопим «глухарей» и на следующих святках всех разгадаем.

А блюдце действительно правильно отгадало судьбу: у всех девушек сбылись мечты, за исключением Анжелики, которая разругалась со своим московским студентом-выпускником строительного института и не менее удачно вышла замуж за богатого предпринимателя, постоянно разъезжающего по загранице.

После похорон жениха, Маша почувствовала беременность. Посчитав срок беременности, она пришла к выводу, что зачатие ребенка произошло в последний день встречи с любимым. Это ее немного смутило, тем более она услышала от подруг, что гадать при беременности категорически воспрещается во избежание выкидыша или внематочной беременности, и теперь беспокоилась за будущее еще не рожденного ребенка. Но все ее тревоги оказались напрасными — осенью она родила здорового мальчика, которого назвала Семеном.

Бандитов осудили к длительным срокам заключения. Мать Евгения Глафира Захаровна лишилась хлебного места и нужных связей, и теперь, стеснительно скрываясь от всех, работала ночным сторожем. В ходе следствия выяснилось, что Пронченко и Климов причастны к еще одному убийству. Потерпевшим оказался племянник Неждановой, который задолжал бандитам за наркотики. Преступники поймали его на дискотеке, вывезли в лес и убили, где он и был обнаружен весной после таяния снега. Во время суда всплыла неприятная история, как следователь прокуратуры Нежданова просила Пронченко посредством своих криминальных связей найти скрывающегося от следствия Каприна. По данному поводу суд вынес частное определение на имя прокурора, и вскоре все узнали, что Нежданова уволилась и выехала за пределы республики.

Козлов стал побаливать, сказались напряженные дни и бессонные ночи, и он подал рапорт на пенсию. Теперь он работает в службе безопасности крупной фирмы и вполне доволен жизнью, иногда на праздники собирая своих друзей с уголовного розыска.

Китаец Фан Го, получив у следователя часть изъятых у бандитов денег, с грустью промолвил:

— Холосий чиловек был Ценя. Пус зимля будит пусиста-пусиста.

Прошел год. На день рождения своего сына Маша пригласила в гости Сологубова. Все это время опер постоянно звонил ей, справлялся о здоровье, интересовался ребенком, и, вообще, оказывал ей знаки внимания. И вот сегодня она решилась позвать его на семейное торжество.

Квартира Шамаевых была полна гостей, пришли мама и бабушка Каприна, все подруги Маши, дяди и тети маленького Семена. С этого дня Сологубов стал ухаживать за Машей и однажды признался ей в любви. Через год сыграли свадьбу, где присутствовали мама и бабушка Каприна, которые с искренней радостью пожелали молодым семейного счастья.