— Поэтому остерегайтесь влюбленных людей, — хмуря брови, разглагольствовал ученый. — Если среди ваших коллег появятся такие, держитесь от них подальше, не ходите с ними в разведку, не доверяйте оружие. Это глубоко больные люди, их надо лечить.

Тут с места встает двухметровый красавец — псковитянин и насмешливо интересуется:

— Вы-то сами хоть когда-нибудь влюблялись?

— Нет, — гордо ответил лектор. — Эту болезнь я никогда к себе не допущу.

Через два года, когда прибыли новоиспеченные выпускники Высшей школы милиции, Каприн узнал от них, что тот ученый покончил жизнь самоубийством из-за неразделенной любви.

«Успокойся, ты не влюблен, это только влечение, сиюминутные порывы, — старался охладить он внутренний пыл. — Я не болен любовью, я совершенно здоров, я… я… Маша, как я хочу быть рядом с тобой!»

Он стал понимать, что «болезнь» усугубляется с каждым днем.

Вечером, придя домой, он отказался от бабушкиного ужина и, лежа на кровати, долго думал о девушке, пока не уснул беспокойным прерывистым сном.

На следующее утро Каприн, попив чая, направился к дому Шамаевых. Выдался теплый солнечный день. Оперативник не решился сразу зайти в квартиру, а, расположившись во дворе на скамейке, стал наблюдать. Возле подъезда, где жил потерпевший, сгрудившись, стояли и курили несколько парней и девушек, и опер решил, что они пришли на похороны и, скорее всего, они являются одноклассниками или однокурсниками Маши. Вскоре подъехал автобус, оттуда вышли несколько человек в летных формах и зашли в подъезд.

«Бывшие коллеги, — подумал оперативник. — Пора и мне идти»

Дождавшись, пока молодые люди покурят и зайдут в подъезд, он тихо последовал за ними.

В квартире у Шамаевых народу было не так много. Здесь были пожилые люди, скорее всего, родители и родственники супругов, летчики, молодые люди, как и предполагал Каприн, одноклассники Маши, несколько явно выпивших мужчин, женщины, которые что-то готовили на кухне.

На Каприна никто не обратил внимания, и он, оглянувшись по сторонам, зашел в зал, где находился гроб с покойным, левый глаз которого был закрыт марлевой повязкой.

У изголовья гроба на стульях сидели Маша с матерью, рядом расположились несколько женщин. Каприн встал возле двери и неотрывно следил за лицом Маши. Вдруг девушка, встрепенувшись, посмотрела в сторону оперативника; их взгляды встретились, он увидел в ее глазах чувство признательности.

«Не осудила, не отторгла взглядом, значит, ждала меня», — подумал оперативник с накатившимся в груди теплом.

Стало время произносить траурную речь. Ведущая, которая сидела рядом с женой покойного, встала и, положив руку на ее плечо, тихо проговорила:

— Валентина, готова говорить?

— Да, — кивнула она и безуспешно попыталась встать, но ноги ее не держали.

Маша и ведущая помогли ей встать на ноги, и во время поминальных слов дочь все время поддерживала ее под локоть.

Когда вдова закончила говорить и, поддерживаемая с обеих сторон дочерью и ведущей, села на свое место, сыщик укорил себя:

«Надо было перед Козловым выдумать другую версию, а не то, что жена могла заказать мужа. Она переживает искренне, такое изобразить невозможно. Извините меня, Валентина Васильевна, был неправ, каюсь».

После этого ведущая дала слово Маше. Она встала и сказала только несколько слов: «Папа, прощай навеки, я тебя любила и буду любить» и, расплакавшись, села обратно.

Далее траурную речь произнесли соседи, бывшие сослуживцы, друзья покойного.

В конце церемонии ведущая обвела зал взглядом и спросила:

— Есть еще желающие?

Тут она обратила внимание на молодежь, которая скучилась возле двери.

— Вы одноклассники Маши? — спросила она. — Давайте, кто-то из вас пусть скажет слово, и на этом будем заканчивать церемонию прощания в квартире.

Послышалось перешептывание между молодыми людьми, и они общим решением делегировали одному из компании исполнить эту траурную миссию.

Парень среднего роста со светлыми волосами стал говорить, Каприн не слушал его, а всецело был погружен в раздумьях о девушке. Он неотрывно следил за ней: в темном платье с глухим воротником-стойкой она была утонченно красива, напоминая гимназистку дореволюционной поры, ее волосы, собранные в пучок, волновали и притягивали, лицо, затронутое глубокой печалью, стало ему еще милее, чем раньше.

Одним словом, он был всерьез болен любовью, и сейчас, зная бесполезность своих устремлений, никто бы не взялся вылечить его от этого недуга.

От грез оперативника отвлек голос ведущей:

— На этом заканчиваем церемонию в квартире, сейчас прощаемся с покойным, желающие могут выехать на кладбище, автобус стоит внизу.

Когда несколько мужчин стали выносить гроб из квартиры, Каприн, улучив момент, подошел к девушке и, взяв ее за руку, тихо проговорил:

— Маша, прими от меня глубокие соболезнования.

Она кивнула в знак благодарности и тотчас отвлеклась, чтобы помочь маме.

Подождав, пока все уедут на кладбище, Каприн, погруженный в свои мысли, тихо побрел в сторону работы. Личный сыск под благовидным предлогом ничего не дал, о чем он позже доложит своему руководителю.

Прошла неделя. За это время Каприн несколько раз разговаривал по телефону с Машей, «уточнял кое-какие детали», интересовался общими вопросами, скорее, не относящимся к делу. Девушка слушала оперативника охотно, по ее голосу он определил, что его звонки ей желанны.

Однажды утром, когда Каприн зашел в отдел милиции, дежурный милиционер через стекло сделал ему знак рукой, чтобы он зашел в помещение дежурной части.

— Что случилось? — поинтересовался оперативник, заглянув в дверь.

— Проходи, проходи, — жестом пригласил его дежурный. — Случилось ЧП, убили женщину. Я уже доложил начальнику, собираем группу.

— Вот те раз! — с сожалением воскликнул опер. — Хотел заниматься другими делами. Точно криминал?

— Точнее не бывает, огнестрельное в голову.

— Огнестрельное?! — воскликнул он. — Все, выезжаю! Как соберешь группу — предупреди, я поеду с напарником!

Прежде чем выйти из дежурной части, Каприн, засомневавшись, повернулся к милиционеру:

— Как определили, что огнестрельное? Кто-то сказал со стороны потерпевшей? Получается, бытовуха?[5] .

— Не, нет, не бытовуха, — помотал головой дежурный. — Первым на место происшествия прибыл Зайцев, он и определил, что ранение огнестрельное. Скорее всего, с целью грабежа.

Саныч, он же Петр Александрович Зайцев был сотрудником патрульно-постовой службы и являлся непревзойденным авторитетом не только среди своих коллег, но и для оперативников. Уже немолодой, он был самым опытным патрульным, который, переняв у уголовного розыска методы личного сыска, на своем маршруте раскрывал не только уличные преступления, но и злодеяния, совершенные в условиях неочевидности где-то в темных закутках людских жилищ. Был случай, когда он поймал преступника с чемоданом вещей убитого им человека. Перед несением службы он обязательно заходил к оперативникам и интересовался, на что обратить особое внимание во время патрулирования.

Поэтому, когда Каприн услышал фамилию Зайцева, понимающе поднял руки вверх:

— Тогда ясно, вопросов нет.

В кабинете находился Сологубов, который увидев старшего, воскликнул:

— Сеня, у нас огнестрел!

— Знаю, Володя, дежурный доложил, так что собирайся, скоро выедем на место происшествия, — распорядился оперативник и только собрался вскипятить чайник, заглянул Зайцев. Увидев его, Каприн поманил его рукой:

— Саныч, заходи, попьем чай, заодно расскажешь, что за мокруха.

— Значит, дело было так, — стал рассказывать патрульный, устало развалившись на кресло. — Вчера вечером заступил на ночное патрулирование. Под утро по рации поступило указание дежурного, что в одной из квартир, расположенной на нашем маршруте патрулирования, труп женщины. Со своим напарником зашли в эту квартиру и застали плачущего мужчину, который кивнул в сторону лежащей на полу женщины, в области головы которой образовалась большая лужа крови. Я подошел поближе, присмотрелся и увидел на лице женщины зияющую дыру, вокруг которой просматривались следы опаления от дымного пороха. Мои догадки, что это дымный порох, подтверждало и то, что в квартире пахло тухлыми яйцами. Как объяснил мужчина, женщина является его супругой. Они встали в шесть утра, чтобы быть первыми при сверке очередности целевого чека на покупку автомашины. Муж оставляет машину на ночь возле своей работы, поскольку у них во дворе ее несколько раз вскрывали, украв вещи и автомагнитолу. Когда он пошел за автомашиной, жена оставалась ждать ее в квартире. Вернувшись во двор своего дома, он несколько раз посигналил, но, не дождавшись жены, поднялся в квартиру и застал ее мертвой.