— … это не важно, — Алекс стоял ко мне спиной, поэтому я не видела его лица, но сжатые кулаки о многом сказали.

— С каких пор она перестала быть важной? — Жак хмыкнул, помешивая что-то в сотейнике.

— Ты знаешь! — Алекс ударил кулаком по столу и обернулся.

Когда он увидел меня, то улыбнулся. Злость, которую я видела всего секунду назад, растворилась. Либо же Алекс затолкал ее, как можно дальше.

— Все осмотрела? — он подошел ко мне и взял за руку.

— Да, — я ему улыбнулась. — Осталось только все свести воедино и сверить с меню.

— Этим ты займешь в России, — Жак бедром оттолкнул Алекса, неся в одной руке тарелку с бульоном, а во второй — с морепродуктами. — Сейчас ты попробуешь и признаешь свою неправоту.

Жак улыбался как довольный кот, который только что вернулся с мартовской вылазки. Я не могла ему отказать, хотя все-таки взглянула на Алекса с немым вопрос в глазах «Мне обязательно это есть?». Алек лишь обреченно кивнул, а я взяла протянутую Жаком ложку.

Сначала я попробовала бульон — наваристый, острокислый, немного печет на языке. Морепродукты были действительно сочными, что говорило о правильности приготовления и о свежести. Сладковатое мясо лобстера почти таяло на языке. А если все это смешать… м-м-м.

— Ладно, сдаюсь, — я отложила приборы и повернулась к Жаку.

Он подхватил за талию и закружил.

— Я знал! Знал, что, если ты попробуешь, не сможешь оторваться!

— Поставь ее, — услышала я напряженный голос.

Кружение моментально прекратилось, но я так и осталось висеть в воздухе. Жак медленно, очень медленно, разжимал руки, позволяя моему телу скользить по-своему. Я бы могла оттолкнуть наглого французешку, но заметила подмигивание Жака и услышала скрежет зубов Алекса. Мне стоило всего лишь один раз моргнуть, и я оказалась прижата уже к другому мужчине. Алекс сверлил взглядом Жака, который хитро улыбался. Хорошо, что я стояла между ними. Потому что два горделивых быка были готовы столкнуться и разорвать друг друга. На сотрудников, которые наблюдали за эпопеей, было страшно взглянуть. Но резко наступившая тишина оказалась красноречивее любых слов. Только масло шипело на сковородке.

Немую сцену разрядила трель телефонного звонка. Алекс достал телефон из кармана брюк и посмотрел на экран. Его брови поползли к переносице, и он все же отпустил меня.

— Слушаю, — Алекс отошел в сторону.

Собеседника Алекса я не слышала. Но судя по тому, как он хмурился, можно было предположить, что случилось что-то серьезно. Мы с Жаком переглянулись. От задорного француза не осталось и следа, на его месте появился сосредоточенный на деле бизнесмен, который по жестам своего друга и партнера пытался оценить обстановку. Алекс ходил из одного угла кухни в другой и внимательно слушал.

— Выезжаю.

[i] Буйабес — французский суп, который напоминает уху только из морепродуктов. Старинно блюда французских моряков.

Снежа

Я не видела Алекса три дня. Скорее всего, это он отнес меня домой и уложил в кровать, предварительно заботливо накрыв одеялом. А потом исчез. На звонки не отвечал. Секретарь Алекса лишь тяжело вздыхала во время очередного моего звонка и повторяла «простите, у меня нет информации». Жака номер я не знала, хоть он и прилетел с нами в Москву А Анна твердила одно и тоже: распоряжение предоставить контактную информацию не поступало. Принципиальность ассистентки Алекса бесила.

Но хуже всего было то, что сегодня Вениамин Петрович сообщил о заморозке проекта «Viva». Он даже не рискнул зайти в мой кабинет и нормально поговорить. Просто открыл дверь, сбросил бомбу и скрылся в коридоре, пока я не пришла в себя.

Естественно, как только я оправилась от шока, направилась к нему за подробностями. Но предусмотрительного шефа не оказалось в кабинете. А в окно я заметила, как его машина выезжала с парковки.

Сбежал, гад!

И на звонки не отвечал!

Я вышла на улицу в состоянии полного бессилия. Небо заволокло серыми тучами, а ветер срывал листья с деревьев, путал мои волосы и проникал под тонкий материал моей бордовой блузки. Хорошо еще, что я надела брюки, иначе бы точно превратилась в ледышку. Аромат озона витал в воздухе, но, несмотря на него, я все же решила прогуляться. Шла по мощенному тротуару и смотрела под ноги. Люди спешили скрыться от разбушевавшейся стихии в теплых кофейнях или офисах. Но я просто брела, не думая ни о чем. Иначе сорвалась бы.

Заиграла веселая мелодия и вернула меня в реальный мир. Я, не глядя, ответила на звонок.

— С-с-не-жа, — всхлипывания лучшей подруги невозможно не узнать.

— Что случилось? — я остановилась.

— М-машина, — Лина снова зашлась в рыданиях.

— Что машина? — я понизила голос и почувствовала, как у меня все внутри сжимается.

— Меня сбила машина!

На рыдания Лины в трубку начали оборачиваться прохожие. А я оглядывалась в поисках свободного такси на обочине.

— Где ты? Я еду!

***

Все оказалось не так страшно. Лина отделалась несколькими ссадинами, синяками на пятой точке и сломанной ногой. Ее хотели оставить на ночь в больнице, чтобы убедиться в отсутствии сотрясения, но зная «взаимную любовь» Лины и больниц, я обещала не оставлять подругу без присмотра. Поэтому мы подписали отказ от претензий, взяли в аренду коляску, костыли и поехали домой.

Лина жила недалеко, а таксист оказался лапочкой. Он не только довез нас до самого подъезда, но и помог Лине подняться на третий этаж. Он даже подождал, пока я найду в ее бездонной сумке в кромешной тьме ключи от квартиры, и затащил коляску в прихожую, прежде чем поехать дальше работать.

Пока я помогала подруге снять кроссовок со здоровой ноги, услышала от нее что-то вроде «жаль, что с кольцом». Лина была в своем репертуаре, хотя выглядела в рваной одежде она, мягко говоря, не очень.

— Рассказывай, — я взяла с журнального столика чашку молочного улуна с клубничным ароматом и сделала глоток.

Мы устроились в гостиной. Алина, пока я готовила чай, положила загипсованную ногу на журнальный столик, а сама откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Костыли подруга предусмотрительно оставила рядом, прислонив их к деревянному комоду, на котором красовалась керамическая сиамская кошка и лежал пульт. Шторы оказались задернуты. Тьму в комнате развеивал только какой-то фильм, который шел по телевизору. Но звук был поставлен на минимум, поэтому я не могла понять, о чем вела разговор экранная пара.

— Что тебе рассказывать? Сама видишь, в каком я состоянии, — Лина постучала кончиками пальцев по гипсу чуть ниже колена.

— Что случилось? — я сделала еще глоток, приятное пощипывание на языке и сладковатый привкус, помог моим напряженным нервам расслабиться.

Со звонка Лины, я не позволяла себе чувствовать — перешла в режим «решаю любую проблему», забыв об усталости и страхе.

Но как только теплая жидкость проникла в мое тело, все чувства снова нахлынули на меня. Захотелось забраться в кроватку, укутаться одеялкой и позволить себе перестать быть сильной. Слезы без повода тоже были включены в меню.

Жаль, что у меня под рукой был только диван, чай и подруга. Я подтянула ноги к себе, положила подбородок на колени и посмотрела на Лину.

Она все еще полулежала с закрытыми глазами, светлые волосы были взъерошены, остатки джинс и белый шелковый топ покрыты полосами грязи и кое-где порваны, а сама подруга выглядела слишком бледной для живого человека.

Лина вздохнула и посмотрела на меня.

— Шла я спокойно по пешеходному переходу на зеленый свет. Шла. Никого не трогала, а потом бах!

Лина для пущей убедительности даже в ладоши хлопнула. Я вздрогнула, а горячий чай немного выплеснулся мне на руку. Недолго думая, я поставила чашку на столик и стряхнула воду.

— Ты в своем репертуаре, — я закатила глаза и потерла пострадавшую кожу.

— Я не виновата, — Лина пожала плечами и посмотрела в потолок. — А этот гад на внедорожнике просто взял и уехал, — отсутствующим голосом произнесла подруга.