Фонг промолчал и выжидательно посмотрел на хозяина кабинета.
Стивенсон ледяным тоном осведомился:
— Кто же посмел нарушить мой приказ?
Фонг, постаравшись принять как можно более равнодушный вид, ответил:
— Ваш приказ, господин советник, нарушил полковник Винь Хао. Он поручил некоему бездарному капитану Мау следовать по пятам за Хоангом. Эта грубая слежка не могла не насторожить Хоанга. Поскольку до сего дня, а сегодня у нас двенадцатое августа, нам не удалось подловить Хоанга ни на одной небрежности. Он ведет прежний образ жизни, встречается с теми же людьми, с кем встречался раньше, он даже не изменил своих обычных маршрутов. Каждый день он появляется на службе минута в минуту, несмотря на то что полковник Винь Хао до сих пор не желает поручить ему никакого дела.
Винь Хао спокойно слушал Фонга, дожидаясь своей очереди, чтобы доложить начальству. Его безразличие вызывало удивление у Стивенсона.
— По-видимому, полковник, вы жаждете оправдаться и при этом не нуждаетесь ни в каких адвокатах? Прошу вас, говорите!
— Господин советник, все, что только что сказал подполковник Фонг, почти соответствует истине. Господин Фонг выполнял ваше указание, я бы сказал, чересчур прямолинейно, что, в общем-то, не вяжется с его обычным гибким стилем работы. Я думаю, что вы, господин советник, отдали такое указание, имея целью найти ниточку, ведущую к организации вьетконга. Мы прагматики, и для нас цель оправдывает средства. Вот и мое средство тоже верное, поскольку оно ведет прямо к поставленной цели. Так что ваш приказ нарушил не я, а подполковник Фонг. И, наоборот, это я, а не подполковник Фонг, получил желаемый эффект от барографа, установленного вами, господин советник.
— Не могли бы вы выражаться яснее? Я должен в деталях знать все, что произошло.
— Господин советник, господин Фонг оставил Хоанга без присмотра, пустил, так сказать, на волю волн в надежде, что он сам себя обнаружит. Хоанг отлично понял этот не слишком тонкий маневр и тут же сообразил, что должен быть изобретательнее нас.
Я поручил капитану Мау следовать за Хоангом буквально по пятам. Он должен был сделать так, чтобы Хоанг поверил, что если он проведет Мау, то тем самым он проведет и всех нас. Капитан Мау весьма искусно сыграл свою роль туповатого простака, что само по себе свидетельствует о том, что он далеко не простак и не тупица. Ему удалось обмануть Хоанга.
С первого августа я поручил лейтенанту До, используя самую современную аппаратуру, вести тайное наблюдение за Хоангом. Лейтенанту удалось сделать почти двести снимков с расстояния от ста до ста двадцати метров. Некоторые из них, представляющие определенную ценность, я отобрал, чтобы сегодня показать вам.
С вашего позволения, господин советник, мне хотелось на этом этапе сделать некоторые выводы.
Первое. Есть достаточно доказательств, подтверждающих, что Хоанг действительно агент вьетконговцев.
Второе. Непосредственную связь с ним поддерживает мальчишка, чистильщик обуви по имени Шау. Их дни связи — вероятно, первое, пятое и девятое числа, но, может быть, связь осуществляется каждые три дня, поскольку пятого и девятого наблюдение показало, что оба они одновременно находились в парке Таодан, хотя в контакт не вступали, в этом не было нужды.
Третье. Этот маленький чистильщик обуви передает материалы, полученные от Хоанга, второму связному. Второй связной — женщина, которая торгует с лотка всякой мелочью, она, в свою очередь, передает материалы владельцу лавочки «Ан Лой» Биню, инвалиду войны, который торгует здесь уже три года.
Четвертое. Вышеупомянутый Бинь все эти три года никуда из города не выезжал. Это дает возможность предположить, что именно он и является руководителем разведывательной сети, иными словами, резидентом. Пока еще не удалось выяснить, куда дальше тянется ниточка, но я могу заверить, что в самый кратчайший срок мы это установим.
Итак, ваш барограф, господин советник, сработал эффективно. Прошу дальнейших указаний на ближайшие дни.
Винь Хао перевел дух и, не обращая внимания на понуро сидящего Фонга, вынул из портфеля и положил на стол фотографии.
Стивенсон кивнул и принялся одну за другой рассматривать, внимательно прочитал пояснения, сделанные под каждым снимком, потом разложил фотографии на столе строго по числам, чтобы посмотреть еще раз.
Неожиданно он поднял голову и спросил Фонга:
— Подполковник, вы не забываете того, что я вам поручил?
— Нет, господин советник, я все помню.
— Прекрасно!
Он склонился над снимками, долго разглядывал их, потом встал и зашагал по комнате. Винб Хао и Фонг затаив дыхание ждали, что он скажет.
— Должен признать, что вы, господин полковник, действовали с умом, выполняя мой план. Результат для меня неожиданный. Я лично распоряжусь, чтобы немедленно наградили людей, участвовавших в этом деле.
Винь Хао откровенно сиял и не спускал глаз с хозяина. Фонг с деланным равнодушием разглядывал стоящую на этажерке мраморную статуэтку.
— Начали мы неплохо. Нудно подумать о последующих планах, — снова заговорил Стивенсон. — Видимо, дальше дело будет только осложняться. Чтобы сказать, кто кого победит в этой схватке, нужно дождаться двадцать первого марта следующего года. Надеюсь, вы оба, особенно господин полковник, не станете делать поспешных выводов о том, что, если противник один раз клюнул на вашу удочку, он непременно клюнет и в другой. Что, если он задумал какой-то сложный маневр? Вполне очевидно, что у вас и мысли об этом нет. Вы по-прежнему считаете себя умнее, нежели ваш противник, хотя он из года в год водит вас за нос. Мне хотелось бы знать, господа, понимаете ли вы, о чем я говорю?
— Господин советник, я лично понимаю, — недовольно буркнул Винь Хао.
— Прекрасно! Если вы все поняли, то беспрекословно выполните следующие мои указания.
Первое. Подполковник Фонг должен организовать слежку за майором Хоангом. Вы, господин полковник, передадите в его распоряжение все силы и средства, я имею в виду и ваших сотрудников, и аппаратуру. Нужно соблюдать максимальную осторожность, не делать ничего, что могло бы дать повод для подозрений. Жесткие меры принимать только в крайнем случае — если Хоанг надумает удрать или оказать вооруженное сопротивление.
Второе. Все это должно быть сделано не позднее завтрашнего утра, то есть тринадцатого августа, чтобы можно было сосредоточиться на всесторонней подготовке операции. Четырнадцатого августа должны быть готовы все документы по операции для передачи их на утверждение вашему президенту.
Третье. Я лично строго накажу всякого, кто вздумает поступать вразрез с моими указаниями.
Воцарилось тягостное молчание. Стивенсон поднялся и стал прохаживаться по комнате, о чем-то напряженно думая. Наконец он подошел к Фонгу.
— Вы, подполковник, можете быть свободны. Завтра вечером, ровно в двадцать ноль-ноль, доложите моему помощнику о ходе дела.
Фонг встал, учтиво попрощался со Стивенсоном и вышел из комнаты.
Стивенсон усмехнулся, как всегда, уголком губ и, наклонив голову, смотрел на Винь Хао, все еще удивленно глядевшему вслед дерзкому подполковнику.
Стивенсон вспоминал о вчерашнем разговоре по телефону с Эдвардом Лонсдейлом. Беседа в основном вертелась вокруг дела, о котором они договорились во время своей встречи на вилле Стивенсона. Но одна фраза Лонсдейла до сих пор не давала Стивенсону покоя. «Я узнал, — сказал Лонсдейл, — что вы подготовили дерзкий план действий против разведки противника. Если вам удастся достичь того, чего вы хотите, вы прославите свое имя. Но если нет — загубите все дело. У каждой монеты две стороны. Вы ставите на орла, а выпадает решка. Помниться, я уже советовал вам однажды не брать на себя единоличной ответственности ни за что. Считаю нелишним напомнить об этом еще раз».
«Откуда этот старый лис обо всем пронюхал? — спрашивал себя Стивенсон. — Кто ему все выболтал, этот надменный подполковник или вот этот мужлан? Невзначай или с определенным умыслом? Когда и в какой форме это было сделано? Почему Лонсдейл проявляет столько внимания к моим делам и вечно ищет способа притормозить меня? Его льстивые речи о дружбе и чувстве локтя товарища по профессии не стоят и пенса. Нужно все как следует обмозговать. Эта маленькая страна действительно полна ловушек и шипов…»
