Он положил листки с машинописным текстом на стол, сел прямо, вынул из кармана сигару, аккуратно обрезал ее и закурил. Поставив локти на стол, рукой, свободной от сигары, подпер подбородок и наклонил голову. Он знал, что мысли человека выдает в первую очередь выражение глаз и губ, и выбрал такую позу неспроста.

Быстро просмотрел подготовленный текст. Как и следовало ожидать, тут были одни воинственные кличи и сплошные угрозы в адрес вьетконга. Обращали на себя внимание только два обстоятельства: в тексте говорилось об увеличении численности американских войск до пятисот тысяч, а также о намерении укрепить «электронный пояс» Макнамары, отделявший Юг от Севера и перерезающий пути снабжения патриотов.

Хоанг внимательно просматривал каждую строку. Мозг его в это время напряженно работал.

«Зачем они хотят заставить меня прочитать это по телевидению? Спровоцировать реакцию наших? Скомпрометировать меня? Очевидно, вывод, к которому я пришел сегодня утром, верен.

Нужно сделать так, чтобы им не за что было зацепиться. С выражением прочитать текст, сыграть роль перед камерой так, чтобы они остались довольны. Наши достаточно умны, чтобы раскусить этот маневр. Кстати, в этом выступлении, в этих угрозах есть что-то, что может оказаться полезным. Ясно, что в США настроены на эскалацию войны как на Юге, так и на Севере. В правящих кругах Соединенных Штатов наверняка существуют группировки, которые выступают против подобной акции, поэтому «ястребы» хотят заранее подготовить общественное мнение…

Ну что же, первое — проделать все умело, не дать повода для подозрений. Второе — прервать обычные контакты, ждать новых указаний, а таковые в этой ситуации непременно последуют. Третье — держать себя в руках, помнить, что ты вступил в схватку с верхушкой стратегической разведки марионеток, которой сейчас руководит американский разведчик. Судя по всему, это важная птица. Четвертое — быть начеку, приглядеться ко всему, что они предпримут в ближайшие дни…»

Он положил недокуренную сигару в пепельницу, оперся на спинку кресла и принялся читать текст вслух, размахивая рукой в такт словам.

Прочитав все до конца, он хотел уже было начать читать по второму разу, когда услышал за своей спиной суховатый смешок Винь Хао.

— Чудесно! Мы можем начать чуточку раньше. Читайте громко, вдохновенно, как вы это делали только что, будут работать камеры. Прочитайте один раз, и на этом закончим, повторять не станем. Итак, начнем. Представьте, что мы — зрители и внимаем каждому слову такого молодого и блестящего офицера.

Он хрипло хохотнул, похлопал Хоанга по плечу и распорядился:

— Начали!

Лампы, только что освещавшие комнату погасли. Вместо них загорелись другие, посылавшие яркий свет из углов, и в центре комнаты оказался высоченный квадрат, размером примерно два метра на два. Юркий молоденький лейтенант убрал все со стола, поставил вазу с искусственными цветами и бутафорский микрофон. Все отошли, и Хоанг остался один у стола в центре освещенного квадрата.

— Начинайте, майор! Не спешите, чтобы все не испортить.

Хоанг с улыбкой кивнул Винь Хао, сел в кресло и, положив листки на стол, начал читать. Его уверенный, четкий голос разносился по всей комнате.

Дочитав последнюю страницу, он поднял глаза и вежливо кивнул, как бы прощаясь со своими невидимыми зрителями.

— Отлично! — воскликнул Винь Хао. — Господин подполковник, вы видели: наш майор отлично сыграл свою роль!

— Полагаю, этого достаточно. Повторять не будем, — сухо сказал Фонг.

Винь Хао три раза хлопнул в ладоши. Освещение погасло, вновь зажглись лампы на потолке. Вошел какой-то незнакомый лейтенант и что-то шепнул Винь Хао на ухо, тот удовлетворенно кивнул. Потом подошел к Хоангу, торжественно пожал ему руку и заявил:

— Я весьма доволен вами, майор. Непременно доложу обо всем господину президенту. Вы можете считать себя свободным по девятое июля включительно. Только прошу, не уезжайте из города, потому что, весьма вероятно, господин президент пожелает назначить вам аудиенцию. Вот гонорар, который посылает вам армейское телевидение. Я же со своей стороны обещаю вам добиться разрешения на поездку в Далат на отдых. Вам представляется случай еще раз полюбоваться горой Лангбианг и прогуляться с какой-нибудь красоткой у озера.

Он расхохотался и похлопал Хоанга по плечу. Фонг, оставшийся в полумраке в углу комнаты, поддакнул:

— Я тоже рад сотрудничать с таким умным человеком, как вы, майор Хоанг. А перед вашим актерским мастерством я просто преклоняюсь…

— Господа, — отвесив обоим поочередно по вежливому кивку, ответил Хоанг, — весьма благодарен вам за теплые слова. Мое будущее в ваших руках. Обещаю, что всего себя отдам служению нашей родине, Республике Вьетнам.

И он снова с уважением поклонился каждому в отдельности.

— Вы свободны, майор, желаю успеха.

— Честь имею, господин полковник! Честь имею, господин подполковник!

Хоанг вышел из технического кабинета, достал пачку сигарет, закурил и направился к себе посмотреть, не поступило ли какой-нибудь корреспонденции. Прямо у дверей его кабинета стоял какой-то незнакомый лейтенант, который, завидев Хоанга, принялся сосредоточенно изучать потолок, очевидно специально для того, чтобы не отдавать Хоангу честь. Хоанг, пожав плечами, прошел мимо, не заходя в кабинет. Он решил отправиться пообедать, а потом вернуться домой и как следует отоспаться, чтобы снять накопившееся напряжение.

Когда он прошел до конца первую улицу, острый взгляд разведчика подсказал ему, что сегодня вокруг происходит нечто необычное: помимо переодетых в штатское агентов госбезопасности, которых он умел различать даже издали, в конце улицы и у поворота стояли военные в пятнистой форме. Может быть, в этом районе готовится облава? Пожалуй, нет. При облаве район окружают неожиданно, да и кого же можно поймать от так, выставив на всеобщее обозрение все свои силы?

Продолжая размышлять над этим странным обстоятельством, Хоанг прошел до конца уже вторую улицу, когда вдруг услышал громкий окрик:

— Привет новоиспеченному майору!

К нему, небрежно приветствуя его и скаля в улыбке золотые зубы, направлялся лейтенант в пятнистой форме военного полицейского.

Хоанг с улыбкой протянул ему руку. Звали этого лейтенанта Золотой Зуб, и он прославился особыми зверствами над мирным населением. Хоанг встречал его чуть ли не каждый день.

— А, Золотой Зуб, как поживаешь, братец?

— Прескверно, ваша честь! В кармане пусто! Да еще вы меня вчера на угощение не позвали. Совсем меня забыли, ваша честь!

Хоанг расхохотался, глядя на его притворно огорченную физиономию.

— Как же я мог тебя забыть, приятель! Пойдем-ка наверстаем вчерашнее, только выберем местечко посимпатичнее, за чем дело стало! Ты как, не занят сейчас?

— Нет, сегодня утро у меня свободное. Готов отправиться за вашей честью хоть на край света!

— Ну вот и отлично! Тогда давай показывай дорогу!

Хоанг, весело смеясь, похлопал Золотого Зуба по плечу. Итак, облавы никакой не предвидится. Все эти люди — и в штатском, и в форме — расставлены здесь совсем для другого. Но для чего? Не может же быть, чтобы они задействовали так много людей для того, чтобы следить за ним? Отчего же, это очень даже возможно. «Ну что ж, посмотрим, что будет», — думал Хоанг.

Он придвинулся вплотную к Золотому Зубу, который шел чуть впереди, оглянулся по сторонам и шепнул:

— Приятель, не поможешь ли старому другу в одном дельце?

Он выразительно подмигнул и двумя пальцами изобразил воздушный поцелуй.

Золотой Зуб осклабился.

— В любом деле можешь на меня рассчитывать. Одно приказание вашей чести, и самого Иисуса заставлю слезть с креста и вытянуться перед вами в струнку!

Они вошли в небольшую забегаловку и заняли столик неподалеку от входа.

Золотой Зуб подозвал хозяина.

— Живо тащи сюда все, что получше!

Хоанг выложил на стол весь полученный гонорар, добавил к нему еще тысячу донгов из бумажника.