— Да? Но ведь это его долг, что же тут особенного…
— На этот раз перед ним стоит чрезвычайно сложная задача. — Довольно улыбнувшись, командующий продолжал. — Быстро парень растет. Когда мне было двадцать три, как ему сейчас, под моим началом было всего-навсего отделение… Ты про «Венеру» слышала?
— Конечно! Часть особого назначения, о ней все говорят.
— Так вот он там! И сейчас ею командует. От него многое зависит. А задача у него трудная.
— Мне кажется, он с любой задачей справится. Он смелый, да вы и сами знаете! Ведь вы же в него верите?
Командующий улыбнулся — вот как она его защищает! — и кивнул:
— Конечно верю! Но для выполнения этой задачи одной смелости мало. Нужны смекалка, находчивость и особая осторожность…
Он говорил неторопливо, ровным голосом, словно с равным.
Девушка забеспокоилась:
— А вы не поручайте ему ничего особенно тяжелого. У меня такое впечатление, будто он немножечко… — Она замялась, подыскивая подходящее слово, но так и не нашла. — В общем, он один раз написал мне письмо, там были такие слова: «Для меня в жизни нет ничего трудного. Я всегда иду напрямик, и все трудности тут же рушатся, разлетаются в прах».
— Да ты не волнуйся. Мы все хорошо продумали. Вместе с Чан Нонгом пойдет один человек, который во всем будет ему помогать, так что оснований для беспокойства нет, девочка. — Командующий улыбнулся: — все будет в полном порядке. Ты еще никогда не была в «Венере»… Да они там все, как один, орлы! Им любое дело по плечу. Ты только письмо ему напиши, поддержи немного. Так и быть, открою тебе тайну. Чан Нонг скоро должен прибыть сюда, а с ним и Хоай Тяу.
Он внимательно, испытующе посмотрел на нее. Тхюи Тьен не смогла скрыть смущения. Тогда он отвернулся и совсем другим, строгим голосом спросил:
— Тхюи Тьен, ты ведь радистка?
— Да!
— Как у тебя с квалификацией?
Девушка растерялась:
— Я… Командир считает меня радистом первого класса.
— Очень хорошо! Очень хорошо!.. Сможешь обеспечить надежную радиосвязь?
— Я буду стараться.
— Поговорю в штабе, чтобы на тебя возложили задачу держать связь с «Венерой» сразу же после того, как они двинуться в путь. Согласна?
Девушка опять зарделась от радости и смущения. После минутного колебания она совсем тихо спросила:
— Вы не получали никаких известий о моем отце?
Командующего больно кольнуло в сердце. Сразу вспомнилось письмо одного из товарищей, нелегально работающих в восточной части Намбо[6], и образ старого друга, отца Тхюи Тьен, всплыл перед глазами. Взгляд его затуманился. Но он тут же овладел собой и с улыбкой ответил девушке:
— Передавал привет. Он по-прежнему в Сайгоне. Здоров. Насколько мне известно работает замечательно. И нас с тобой не забывает! — Провожая Тхюи Тьен к выходу, он напомнил. — Так ребята скоро будут здесь. Вот тебе удобный случай поближе познакомиться с нашими орлами. Старайся быть достойной своего отца. И пожалуйста, обращай внимание на то, как ты одета, смотри, чтобы все было по форме…
4
Командующий фронтом Нгуен Хоанг перешел в рабочее помещение, такое же, как и его жилье, только порядка здесь было больше.
Политкомиссар, человек маленького роста, был в коротком ватнике и без головного убора. Полноватое лицо и тонкая оправа очков придавали ему моложавый вид. Потирая подбородок, он бодрым голосом сказал:
— Настроение у бойцов дивизии «Тэйлонг» весьма решительное. Я был в одной из рот второго полка на комсомольском собрании. Все проголосовали за участие в первом же бою, просят дать им участок потруднее…
— А каково состояние наших оборонительных позиций? — прервал его командующий. — На прошлой неделе, когда я там был, все выглядело довольно примитивно.
— Уже намного лучше! Я сам проверил оборонительные позиции одного из взводов на высоте 633. Ребята там изобретательные. Одними лопатами выкопали такую систему ходов и укрытий! Я как раз находился в одном из укрытий, когда американцы начали артиллерийский обстрел. Солдаты затащили меня в это укрытие и сказали: «Оставайтесь здесь, побудьте с нами. А если они высунуться, человек пять срежем!»
Политкомиссар улыбнулся. Заметно было, что он и в самом деле весьма доволен результатами своей проверки.
— Но если говорить вообще, то плотность огня противника с каждым днем возрастает. Эти, с базы «Феникс», доставляют нам все больше и больше хлопот.
— Выделеннеы нам на усиление подразделения на подходе. От них уже прибыли люди, — сообщил командующий. — Я предварительно переговорил с артиллеристами.
— Возможно, и я встречусь с этими товарищами, — сказал политкомиссар. — Это действительно замечательно. Только вот дорога к нам повергается сильным обстрелам и бомбежкам!
— График доставки снарядов и патронов в принципе выдерживается. А вот с продовольствием действительно туго. Вы пока отложите все свои поездки, побудьте здесь. Завтра я отправляюсь в дивизию «Шонгхыонг» посмотреть, как у них с этим дела обстоят. По дороге загляну в «Венеру».
— Очень хорошо! Кстати, эти парни прибыли?
— Я приказал им прибыть сегодня утром. Хоай Тяу успели вернуть. По их вопросу все пришли к единому мнению — и штаб, и интендантская служба. Однако все считают, что обеспечить их будет очень сложно. Я поставлю вопрос о том, чтобы заботу о них частично приняли на себя наши организации в тылу врага.
После разговора с политкомиссаром командующий вышел из дома. Свежесть и прозрачная чистота раннего утра привели его в хорошее настроение. Он расправил плечи, пошире расставил ноги, обмотанные портянками, которые заботливый ординарец сшил ему из кусков мешка из-под риса, чтобы было чем утеплить ноги, и, улыбнувшись, кивнул солдату, замершему по стойке смирно.
Нежный аромат напомнил командующему о его орхидеях, и он подошел к ним. Увлечения командующего были известны всем и формулировались весьма кратко: «Бои, сигареты, орхидеи». Сейчас, если бы он надел фуфайку или ватник, его нельзя было бы отличить от какого-нибудь простого деревенского старика, отдающего свой досуг разведению цветов.
— По вашему приказанию прибыли!
Командующий слегка вздрогнул — так неожиданно прозвучали эти слова.
— Чан Нонг! Хоай Тяу! — воскликнул он. — Уже явились!
Командующий по очереди пожал им руки, в нескольких словах расспросил о делах в «Венере» и пригласил к себе. Прищурившись, глянул на Хоай Тяу:
— С полдороги вернули, не жалеешь?
Через несколько минут у командующего фронтом собрались все: начальник штаба, начальник интендантской службы, политкомиссар.
Полтора часа без перерыва командующий объяснял задачу, возложенную на «Венеру». Он обрисовал обстановку, упомянул об огромном значении всей предстоящей операции, назвал ее цель и в конце остановился на конкретной задаче, поставленной небольшому отряду «Венера».
Дружески обняв Хоай Тяу, командующий потыкал трубкой ему в спину, в грудь:
— Проникнуть как можно глубже в тыл врага! Ясно?
Совещание закончилось. Начальник интендантской службы с приветливой улыбкой пожал руки обоим молодым командирам и заверил их серьезно и решительно:
— Не беспокойтесь! Наша служба сделает все возможное, чтобы помочь вам справиться с трудностями. Вы слышали о 17-й роте народных носильщиков? Они вам и помогут!
Политкомиссар, прощаясь, шепнул Хоай Тяу:
— Потом обязательно загляните оба к нам в политчасть, поужинаем вместе и все обсудим. Мне как раз повезло — подстрелил циветту.
Когда все, кроме Хоай Тяу и Чан Нонга, ушли, командующий крикнул:
Тьен! Тащи сюда все, что есть у нас съестного, надо парней принять как подобает!
Командующий, хотя многие его за это порицали, очень четко выказывал свое отношение к людям, особенно к командирам боевых подразделений.
К тем, кто был облечен высоким командирским званием, но не справлялся с возложенными на него задачами, он никогда не проявлял приязни, наоборот, бывал с ними достаточно строг и даже холоден. Конечно, так поступать не следовало, командующий это знал и, бывало, даже говорил политкомиссару:
