— Не пытайся запудрить мозги! Мне известно, ты был любовником Брил, а когда она тебя бросила, убил ее из ревности! — встряла я.

— Не глупи, Яд! — Грейсон отступил на шаг, загородившись щитом, чтобы Кэлз не мог достать плетью. — Я не убивал Брил. Ее убил он!

Грейсон кивнул в сторону Кэлза, который неожиданно резво вскочил и ринулся на противника уже врукопашную, забыв про магию и огонь. Обвинение было серьезным, и я могла понять его бешенство. Хотя и не поддерживала. Не стоило вестись на провокации соперника. Грейсон ударил жестко, в лицо, Кэлз чудом ушел от огромного кулака, он лишь скользнул по скуле, сменил позицию и резко впечатал ботинок в живот противнику. Грейсон не успел закрыться, но поймал ногу, и парни рухнули на пол, устроив потасовку среди мусора и объедков.

Я метнулась вперед, но поняла, что вряд ли смогу их разнять. Наконец, Кэлз ударил еще раз и отполз в сторону. Грейсон утирал кровь рукавом рубашки.

— Ты что несешь?! — возмутилась я.

Кэлз едва поднимался с колен. Грейсон выглядел чуть лучше, а на улице уже слышались голоса. До прихода законников осталось немного.

— Я несу? Я говорю правду! Брил была с ним ради приличий! Как же! У хорошей девочки должен быть богатый мальчик, но хотела она меня, — довольно улыбнулся Грейсон и помрачнел, прислушиваясь. Он, видимо, тоже услышал законников. — А он этого не выдержал и убил.

— Я не убивал Брил! — Кэлз кинулся вперед, снова начиная плести заклинание. — Я ее любил! Мы собирались пожениться, и та ссора… она была мелочью.

— Думаешь, свадьба что-то изменила бы? — хмыкнул Грейсон. — Ничего. Когда ты убил Брил, мы не встречались, но это была временная мера. Она любила острые ощущения и вернулась бы ко мне после свадьбы. Ты не мог дать ей того, чего она хотела, и ты знал это.

— Клэр сказала, у Брил кто-то был. В тот период, не раньше… — задумчиво отозвалась я, внимательно вслушиваясь в разговор. Стройная теория рушилась на глазах.

— Это не я, — отмахнулся Грейсон. — В тот день я приходил на вечеринку, пытался поговорить с ней. Но меня выгнали, как шавку. По твоему, между прочим, приказу! — обратился он к Кэлзу.

— По твоему? — Я ошарашенно уставилась на парня.

— А ты не знала… — Грейсон засмеялся. — Маленькая и глупая наивная девочка. Вот ты кто. Такими всегда играют богатые мальчики. Он был там, и это он подсыпал тебе дурман.

— Не мели чушь! — возмутилась я, но Кэлз промолчал, а Грейсон, повернувшись к нему, припечатал.

— Думаешь, никто не слышал твой разговор с рыжим прихвостнем Маррисом? Это ведь он тебя подговорил подсыпать Яд дурман! Так все стало проще! «Это будет весело!» — так ведь он сказал?

— Откуда ты знаешь? — потрясенно пробормотала я, чувствуя, как останавливается сердце. Такой поворот оказался для меня слишком неожиданным. Я предполагала что угодно, но не это.

— Какая разница откуда? — Грейсон подошел ближе и швырнул меня в объятия Кэлза. — Главное, это правда.

— Я не убивал Брил! — Кэлз практически кричал, но Грейсон уже запрыгнул на подоконник, бросив напоследок:

— Ты ведь все равно откупишься. Но Яд… Яд не даст тебе жить спокойно. Месть удалась. Убить тебя сейчас — это милосердие. Так что живи со страхом и ожиданием справедливого возмездия.

Грейсон выпрыгнул в окно, а Кэлз, сжимая меня в объятиях, зашептал в волосы.

— Я не убивал ее! — Но я не желала его слушать, поэтому вывернулась и тихо спросила:

— А дурман… Дурман подсыпал мне тогда ты?

Я развернулась и посмотрела Кэлзу в глаза. Ответа не требовалось, и я отступила.

— Яд… Яд, дай я все объясню…

— Не стоит. Ты был на той вечеринке. Ты подсыпал мне дурман, и ты знал о романе Брил и Грейсона. Я иду к законникам. У тебя была возможность и мотив, и ты все скрыл от меня.

— Яд… я не убивал ее! Правда. Все было не так, как хочет показать Грейсон. Она его бросила и не собиралась возвращаться. Я не знал, кто он, не подозревал Грейсона… думал на Зверя и уж точно не знал, что у нее был еще кто-то третий…

— Пятый! — раздраженно бросила я. — Я достаточно была дурой.

— Ты же знаешь, что меня никогда не заберут законники, — прибег он к последнему аргументу.

— Мне наплевать. — Слезы душили, и было невероятно сложно не показать слабость. — Я буду копать так долго и так тщательно, что рано или поздно найду доказательства.

— Не найдешь. Потому что это сделал не я.

— Ты мне врал.

— Не в этом.

— Прости, но я не хочу тебе верить.

Я развернулась и пошла к выходу. У самой двери наткнулась на Нориса, но оттолкнула его плечом и продолжила путь. Мне было необходимо остаться одной, порисовать и решить, что делать дальше.

Мне было плохо. Нет. Не физически. Все полученные мною травмы оказались несущественными и уже почти не давали о себе знать. О произошедшем напоминали лишь несколько синяков. Я страдала душевно. Очень давно я настолько сильно не ошибалась в людях, давно не подпускала к себе никого так близко, как сумел подобраться Кэлз, а я ведь знала, каков он. Знала, что способен на любую подлость и удар в спину. Даже предательство Триона ранило не настолько глубоко.

Я соскочила с подоконника и раздраженно отправила в мусорную корзину очередной смятый листок. Я опять рисовала. Уже неделю каждое утро начинала не с кофе, а с карандаша и чистого листа бумаги, и каждый раз, какие бы картины ни выводила моя рука, везде на них мелькали знакомые глаза, упрямый подбородок и соблазнительный изгиб губ — Кэлз. Ни разу не получилось воссоздать точную картину, ни разу не удалось нарисовать его портрет и убедиться в том, что виноват именно он, но и убрать образ с рисунков не выходило. И это выводило из себя.

Я, как и обещала, сдала его законникам. Я не бросала слова на ветер и не врала Норису, когда говорила, что для меня закон превыше всего. После открытой Грейсоном истины слова преподавателя о близком человеке, виновном в преступлении, заиграли новыми красками. Интересно, он подозревал младшего брата или ткнул пальцем в небо и случайно попал? Это я пока не выяснила.

Поговаривали, будто Кэлза сегодня отпустят за недостаточностью улик. Странно, я думала, он вырвется быстрее, и боялась его возвращения. Теплота Кэлза была обманчивой, и я знала, сейчас все изменится. Парень не простит мне. Я поверила Грейсону, а не ему. Он меня спас, а я оттолкнула.

И дело не только в Брил, но и в сером дурмане. Я не могла целоваться с человеком, который несколько месяцев назад по приколу или для того, чтобы целенаправленно подставить, опоил меня наркотиком, а потом во всеуслышание обвинил в том, что Брил погибла, так как я не пришла.

Думать обо всем этом было мучительно, а забыть невозможно. Это дело засосало меня, словно гиблое болото. И я понимала, что не смогу справиться с трясиной. Грейсон не виноват в смерти Брил. Стоило копнуть чуть глубже, и становилось ясно — его не было на той вечеринке, а Кэлз присутствовал. Он сам не отрицал этого и вел себя очень осторожно. Как я поняла, видел парня только Маррис, но ни сам Кэлз, ни Маррис ничего не расскажут, кроме того, что уже поведали законникам. И где искать новые доказательства? Я не имела ни малейшего представления. Это выводило из себя, и я злилась, не в силах побороть ощущение беспомощности.

Я варила кофе, когда в голову стрельнуло. Очень странная, непонятная боль, словно кто-то чужой пытается постучаться в твой мозг. Я поморщилась, тряхнула головой, прежде чем поняла — просто со мной кто-то хочет связаться.

— Нужно поговорить! — Перед мысленным взором появилась Клэр. Девушка была уже полностью одета и безупречно уложена, не то что я — растянутый еще папин свитер и носки. На голове воронье гнездо, а на глазах остатки косметики.

— Зачем? — Я бы солгала, если бы сказала, что соскучилась по Клэр. Я ее по-прежнему недолюбливала.

— Возможно, у меня есть то, что может тебя заинтересовать, — ответила она. — Встретимся через час в кофейне «Три кренделя» в центре?