Мои губы медленно скривились, когда я кивнул. Во многих смыслах это было приключение, и мне бы хотелось вернуться. Я пальцем провел по губам, взглянув на Джулиет, которая заметила что-то у меня на запястье. Не сводя с нее глаз, я сдвинул вверх зеленую полосу, заправленную под ремешок моих часов. Ее глаза расширились, а брови нахмурились. Она вернулась к еде на тарелке. Пропасть между нами углублялась.

— Тебе не нравится ужин? — спросил я, наклоняясь вперед, резче, чем предполагал. Какого черта она не ела? Она выглядела слишком худой.

Глаза полные слез встретились с моими.

— Думаю, что я перегрелась на солнце. Я обнаружила, что внезапно почувствовала себя плохо. — Она провела рукой по щеке, прижав ладонь к розоватой коже, чтобы извиниться. — Если вы меня извините, пожалуйста.

Она резко встала, и я тоже встал.

— Мышка, — прошептал я, но она уже отвернулась от меня. Джулиет во второй раз приложила ладонь к щеке. Подняв руку, чтобы Миллер не последовал за ней, она вышла из столовой.

Джулиет

Я вернулась в свою комнату. Это было роскошное место, меня охватило чувство вины за кровать королевского размера с восемью подушками. Балдахин над головой заколебался. Занавески колыхались вокруг открытой балконной двери. Я отказывалась отгораживаться от тропического аромата или мягкой жары. Слишком много месяцев было проведено при более низких температурах в Мэриленде.

Я свернулась калачиком на кровати и позволяла тихо падать слезам. Слезам, которые не проливала годами из-за него. Мое сердце умоляло вырвать его из груди. Ему было так больно, что у меня перехватывало дыхание, но все же прошло гладко, как я и предсказывала. Чертов Миллер. Нам нужны были деньги, но так ли они нужны? Я уткнулась лицом в подушку, сдерживая слезы, пока боролась с воспоминаниями. Руки Така на моем теле. Его голос в моей голове. Все это казалось неправильным по сравнению с мужчиной, который сидел слева от меня за тем шикарным обеденным столом. Этот человек не был похож на мужчину, которого я помнила. Его самодовольная ухмылка. Его подмигивание. Его наглая ложь.

Был ли остров для него только приключением? Отдых на природе? Пеший туризм? В конце концов, для него это был роскошный отпуск?

С этими мыслями я уснула.

Позже я проснулась с ощущением, что за мной наблюдали.

— Так, — прошептала я, зная, что он мог быть в моей голове, но молчала, желая, чтобы тот был настоящим. Так стоял у изножья моей кровати, окруженный тьмой, освещенный мягким светом луны, его вечерняя одежда все еще была на нем. Руки в карманах. Когда он встал на колени на кровати и пополз надо мной, я поняла, что это не сон.

— Был ли я участником эксперимента? — прошипел он. — Был ли я всего лишь пешкой в вашем проекте?

Я вскинула руку вперед. Не знаю, собиралась ли дать ему пощечину или похлопать по щеке, но Так все равно остановил меня. Внезапно оба моих запястья оказались прижаты к матрасу по оби стороны от моей головы. Его тело нависло над моим.

— Нет, — задохнулась я. — Нет, определенно нет, — добавила громче, качая головой по подушке. — Я ничего об этом не знала.

— Что случилось? — рявкнул он.

— Лилиан. Она солгала мне. Использовала меня.

Мы смотрели друг на друга, умоляющие глаза в сверкающие.

— Ты чувствовала себя в ловушке со мной? Вот почему ты взяла название «Мышеловка»? — Он смотрел на меня сверху вниз, его холодный взгляд был мне не знаком.

— Нет, — отрезала я.

Напряжение, исходящее от него, разозлило меня.

— Как насчет тебя? Ты был участником игры? Преступник там, чтобы насмехаться над жертвой? Ты играл со мной, чтобы я сломалась…

— Не надо, — отрезал парень, почти касаясь моих губ. — Не смей говорить то, о чем думаешь.

Наши груди тяжело вздымались. Он сжал мои запястья, прижимая их к кровати, пока говорил. Я ахнула, воспоминание вспыхнуло, и он слегка ослабил хватку.

— Я просто подумала, раз это все было для тебя приключением, гигантским путешествием по глэмпингу… — Резкость в моем голосе дрогнула, когда его глаза расширились, зеленый цвет потемнел. Вспышка того, кем он был, когда я впервые лежала под ним, в ту ночь, когда он чуть не изнасиловал меня, пришла ко мне в голову.

— Как ты могла такое сказать? — прорычал он гортанно и тихо. Я сказала то, что хотела. Его гнев придал мне силы высказывать свое мнение.

— Мне есть что сказать. Я… — Его рот приблизился к моим губам, прерывая мою речь. Я боялась, что он меня поцелует. Когда его губы касались моих, я не доверяла себе. Ненавидела его и желала его с такой же силой. Вместо этого он остановился, его дыхание ласкало мои губы. Руки соскользнули с моих запястий, он нашел мои ладони, переплел свои пальцы с моими. Я схватила Така за руки в ответ.

— Мне тоже есть что сказать, — прошептал он. — Но я не хочу говорить.

Температура тропического бриза в комнате, казалось, достигла ста градусов. Его тело частично прижималось ко моему. Его твердая длина прижалась чуть выше болезненного места между моих бедер. Верхняя часть его тела все еще была приподнята. Его сила поражала меня.

— Мы оба знаем, что я могу взять от тебя все, что хочу, — предупредил он, его голос стал резче.

Мы будем играть по-моему. Жуткие воспоминания роились в моей голове.

— Но мы оба знаем, что тебе нужно мое разрешение.

Я не знала, откуда во мне взялась эта сила, но ответила ему с той же решимостью, с таким же разочарованием. Верила, что он никогда не попытается взять меня против моей воли. По крайней мере, мне хотелось верить, что он больше никогда не сделает этого со мной.

— Я ни у кого, ни о чем не прошу, — издевался Так, холодность его голоса вызвала дрожь по моей спине, но я не испугалась. Скорее воодушевилась.

— Но у меня тебе придется просить.

Чтобы доказать, что я не права, мужчина коснулся моих губ — дерзко, резко, наказывающе. Так же быстро, как захватил мои губы, он отступил. От давления его губ мог остаться синяк. Я не узнавала его таким. Даже в ту ночь, в ту роковую ночь, — он просил.

«Всего один», — умолял мужчина. Он никогда не целовал меня так.

— Скажи мне, со сколькими мужчинами ты была после меня? — скомандовал он.

— Это не твое дело.

— Ты мое дело. Скажи мне. — Он надавил на мои руки, опуская вес своего тела на мое. Я ожила от этого трения. Мне отчаянно хотелось обхватить его ногами и притянуть к себе. Хотелось доказать, что имею над ним власть.

— Нет, — прошипела я. — Не было никого, кроме тебя.

Мои бедра дернулись вперед, но он замер. Так даже задержал дыхание. Этот момент заставил меня задуматься.

— А что насчет Миллера? — резко спросил Так едва слышно, прежде чем я успела заговорить.

— Он мой лучший друг, — ответила я с почти отвращением от этой мысли.

— Со сколькими был ты? — потребовала я, и мой голос смягчился от страха. — Я видела блондинку. — Узнала ее по статьям о нем.

— Это не имеет значения, — ответил он, позволяя нижней части своего тела расслабиться над моим телом. Потом отпустил мою руку и сжал мою челюсть. Затем Так поцеловал меня. Это был его ход.

— Это важно для меня, — сказала я, пытаясь ускользнуть от его пальцев.

— Несколько. Но никто не был важен. Никто не похож...

— Отстань от меня, — прошипела я, изо всех сил пытаясь вырваться из его хватки. Он крепче сжал меня, удерживая меня на месте. — Убирайся от меня. — Я могла бы закричать, но мне не хотелось будить Миллера в соседней комнате.

— Мышка?

Он освободил мое лицо и положил руку на кровать рядом с моей головой.

— Где ты? — прошептал мужчина, его голос смягчился до того, который я узнала. Он уставился на меня, как будто не видел меня.

«Я все еще остаюсь собой», — хотелось кричать.

«Где ты?» Я хотела ответить, но было видно, он забыл. Он все забыл.